Иван Дроздов - Дубинушка
— Что нельзя?
— А стрессам поддаваться. Дом и всякая там утварь — дело наживное, а здоровьишко пошатнётся — тогда уж баптисткам не понадобишься.
Татьяна кончила курсы медсестёр, кое-что знала по медицине, но вот насчёт давления — ошиблась малость. Никакого давления у него сроду не было. А тут простыл немного, вот и голова заболела.
Евгений теперь и сам видел: его дом горит. Слева в отблесках пламени чернели два дерева. «Клёны! Мои клёны».
Вздохнул глубоко, сказал громко:
— Да, прощай мой домишко. А и ладно. Не больно-то много добра в нём. Старенький дом, на ладан дышал. Другой сладим. Получше и попросторнее. Жить-то теперь семьёй будем. Слышишь, Татьяна?.. Поезжай в город за Ксюшей. Семья у нас будет.
— Слышу, слышу, но только ты держись и больно-то не убивайся.
— А ты стихи такие знаешь: «Ничто не вышибет нас из седла, такая поговорка у майора была».
Евгений подъехал к дому Марии, оставил у калитки машину, а сами они с Татьяной пошли к бушующему пламени. Из Задонья тянул не сильный, но упругий ветерок, он словно по заказу широко раздувал пламя. Дом был сухой и горел весело, рассыпая по сторонам искры. Чёрной подковой поодаль от огня стояли люди, и они прибывали: казаки, казачки, и ветхие старики и старушки, и даже дети. Никто ничего не делал — не было смысла; лица суровые, стоят молча. Кто-то увидел Евгения — отвернул голову. Сгоревший дом — страшное несчастье, слов для утешения не было. Кто-то из стоявших близко тихо проговорил: «Ироды петуха пустили. Наняли поджигателя, он и запалил. Денег у них немеряно». Другой ответил: «Дворец-то вроде не их, а для магната нефтяного ставили. Будто бы Шором зовут этого магната. Где-то за границей живёт, а в райцентр двух юристов прислал. Землю будут скупать. Видно, и наша, каслинская, им приглянулась. Ну, а дом Женькин на горе стоит и ко дворцу близко. Глаза мозолил».
Женька будто бы не слышал этих слов, отошёл в сторонку. Про себя так решил: «Ты, Евгений, думать много должен. Думать. Война твоя с этим комарьём только начинается. Без большого ума в этой войне не победишь. Теперь каждый человек от мала до велика бойцом обязан стать. И действовать надо тайно, и тактику, и стратегию каждый для себя сам должен разрабатывать. В нынешней войне нет рядовых солдат, а каждый и за солдата, и за полководца быть обязан».
Отошёл в сторонку, обхватил голову руками: боялся, как бы она сильнее не разболелась. Но странное дело! Голова будто и вовсе не болела. Ясная голова, и даже звона в ушах не слышится. «Ну вот, а она говорит: гипертония. И никакой гипертонии у меня нет, а просто так — голова болела. Она у всех, и у молодых болит. Особенно, если с похмелья».
Вспомнил болтовню казаков; кто-то гуторил: дескать, сорок тебе стукнуло — и ты уже не боец; сиди дома и жди всяких болячек. А поговорил с врачом, тот назвал это пустой болтовней, сказал, что если человек не пьёт, не курит, а к тому же ещё по пустякам не «пылит», то есть не скандалит и не делает историй, такой и до старости глубокой доживёт, а хвороб знать не будет. И только при всяких катаклизмах постанывает слегка, словно старый корабль в непогоду».
Не знал Евгений одной великой тайны человеческой природы: самочувствие организма, и даже малейшее изменение настроения, от состояния духа зависит. Важно внушить себе мысль, а того лучше, вымолить у Бога силу и прочность для стояния против жизненных бурь и напастей; для того верующие люди в церковь ходят, и крестятся, и творят молитвы, и к Богу свои просьбы несут. Евгений ещё в тот момент, когда увидел пламя над станицей и подумал, что это его дом горит, так тут же и дал себе команду: если и так, если это и действительно твой дом горит, знать, на то Божья воля вышла; покорись судьбе и подумай о том, как тебе новую жизнь налаживать. Видно, Богу угодно, чтобы ты к Татьяне шёл, семейным человеком стал. Бог-то, видно, не хочет, чтобы ты, как перекати-поле, по жизни мыкался. Будь твёрд и подумай, какой ты дом построишь, где его поставишь и как новую жизнь зачнёшь. На счастье твоё у Марии доллары есть. Она тебе даст их, а ты лесу купишь, бригаду наймёшь. А тем временем у Марии поживёшь. Она, чай, не чужая тебе, а дочь родная. А не то так сразу к Татьяне на хутор пойдёшь.
Вот он и есть тот самый строй душевного климата, который задал себе Евгений ещё там, на берегу Быстрой.
Может быть, здесь, у гигантского костра, который разгорался всё сильнее, смешивая мириады искр со звёздами ночного неба, и не очень уместно пускаться в авторские размышления, но мы, все-таки, скажем, что Евгений от природы обладал глубоким и проницательным умом, он из тех, кто в общении с приятелями, а тем более с незнакомым людом, меньше говорят и больше слушают, и имеют замечательную способность из самой незначительной мысли извлекать для себя зёрна полезных выводов и обобщений. Ему не привелось учиться в институтах, но зато он много читал. Приятелям говорил: «Преподавателя слушаешь — хорошо, он учитель и многому тебя научит. Я тоже учился в школе. И для себя сделал вывод: учитель хотя и грамотный человек, но он, все-таки, обыкновенный человек, из таких же происходит, как и ты. А вот книгу написал, если, конечно, эта книга хорошая, человек необыкновенный; он талант и на большую высоту умственного развития тебя тянет. Потому-то книги я и избрал своим университетом. И заметил: из тех, кто на рыбалку приезжает, важные люди бывают, а и они слушают со вниманием. Редактор газеты однажды сказал: «Ты, Евгений, мыслишь нестандартно, тебя слушать интересно».
Да, Евгений был самоучкой в лучшем понимании этого слова. Знания черпал не только в книгах, но жадно слушал людей, и даже самых низких и падших; познавал жизнь во всех её проявлениях. Однажды товарищу сказал: я учусь у жизни, она мой главный учитель. И если бы он пошёл в науку, из него несомненно бы развился большой учёный, изобретатель и открыватель тайн природы, — двигатель, созидающий прогресс в умственной деятельности человека. Но судьбе было суждено оставить его в родной станице, однако он и здесь щедро дарил людям силу души своей и ума.
Пожарников вызвали, но они ещё не приехали. Деревня жила по своим законам: даже на пожар не торопилась.
Из райцентра, наконец, приехали две пожарных машины. Пламя скоро загасили, и на месте Женькиного дома осталась груда тлеющих и кое-где дымившихся головешек. Евгений пригласил Татьяну и Василька в машину, и они поехали на хутор. Отца хотела позвать Мария, и Денис подошёл к Евгению, но он им сказал:
— У меня есть дом на хуторе, мы с Татьяной и Васильком домой поедем.
Утром Евгений с Татьяной собрались в районный центр на базу строительных материалов. Евгений решил как можно быстрее, пока у него есть деньги, закупить всё необходимое для строительства нового дома, а также и прикупить досок для расширения фермы Дениса. Потом условились съездить в город и привезти оттуда Ксюшу.
