Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари
– Лампы надо потушить?
– Не стоит. Голодная крыса не боится света.
Тяжелые бронзовые двери распахнулись, после чего Каммамури с крысоловом отошли к лестнице, присоединившись к раджпуту. Несколькими ступенями выше хлопали крыльями и щелкали клювами марабу-адъютанты. Птицы выглядели донельзя рассерженными. По приказу Каммамури их не кормили и не поили: у него, похоже, были свои резоны заставить марабу попоститься.
– Скоро начнется, – шепнул крысолов. – Сюда прибегут настоящие армии этих интереснейших зверьков.
– Интереснейших?!
– Просто ты, приятель, никогда не видел, на что они способны. Между тем они достойны пристального изучения. К тому же я испытываю к ним благодарность. Ведь они столько лет кормят меня и дают мне средства к существованию.
– Так ты в самом деле ешь крыс?
– Конечно. В клоаках, знаешь ли, нет постоялых дворов. Пришлось приспособиться.
– Ты готовил из них жаркое?
– Я всегда держал с собой вертел, дабы сподручнее их запекать. Дровами запасался заранее, и прежде чем в клоаках объявились парии, я…
Крысолов оборвал фразу на полуслове и заглянул в приоткрытую дверь.
– Пленник пытается снять цепи? – встревожился Каммамури.
– Нет-нет, я слышу крыс.
– А я ничего не слышу.
– Ты не жил среди них долгие годы. Говорю тебе, они приближаются. Смотри!
Маратха тоже заглянул в щель и не сумел сдержать вопль ужаса. Из нижних подвалов лезли целые легионы крыс, привлеченные запахом протухшей ягнятины. Это были огромные твари с длинными усами и жуткими желтыми зубами. Там были разные особи. Крупные серые и бурые крысы помельче с густой шерстью. Они передвигались прыжками, каждая стремилась первой добраться до угощения.
Заметив крыс, пария приподнял голову. Его фосфоресцирующий взгляд заметался. Пленник знал, с какими страшными врагами ему предстоит столкнуться. Крысы, наверняка порядком оголодавшие в пустых подвалах, с пронзительным писком набросились на еду.
Несколько сотен жадных челюстей, оснащенных острыми зубками, принялись за работу, грызя кости, словно рафинад. Не прошло и минуты, как от тушки остались одни воспоминания, а аппетит у крыс только разыгрался. Они плотными рядами окружили лежащего на тюфяке человека.
– Видишь? – спросил старик у Каммамури.
– Вижу, не слепой. И надеюсь, не ослепну в ближайшее время. Думаешь, пария испугается и позовет нас?
– Да.
– Ну-ну.
– Все боятся крыс. Кому это знать, как не мне? Я не раз и не два сражался с ними в подземельях.
– Ого! Смотри, смотри! Вот это сила у него во взгляде!
Крысы сгрудились вокруг человека, представлявшегося им лакомым кусочком, готовясь накинуться на него и обглодать, но тут произошло нечто невероятное. Пария вытянул шею, насколько позволили цепи. В его зрачках вспыхнуло зеленовато-желтое пламя.
И крысы, вознамерившиеся продолжить банкет, начали беспорядочно отступать перед этими глазами, больше похожими на два фонаря.
– Ну что ты теперь скажешь о своих грызунах?
– Наверное, крысы из клоак смелее. Они бы точно не пощадили беззащитного связанного человека.
– Брось. Крысы, они и есть крысы, все одинаковы – и те, и эти.
– Почему же тогда они не напали?
– Разве ты не видишь, как светятся глаза пленника?
– Вижу. Словно у тигра.
– Негодяй просто заворожил твоих крыс и приказал им убираться. Ладно, теперь посмотрим, на что способны мои пернатые мудрецы.
– Он и с ними такое же устроит.
– У марабу слишком крепкие черепушки, чтобы их сбил с толку чей-то взгляд.
– Крысы уходят. Не желают нападать.
– Пусть себе уходят. Не за хвост же их держать.
Действительно, грызуны ретировались под взглядом парии. Время от времени они останавливались, собираясь вернуться, но затем с громким писком подскакивали и откатывались назад, словно сметенные невидимой метлой. В самых дверях крысы попробовали в последний раз задержаться, но тут же удрали в темноту, охваченные непреодолимым ужасом.
– Зря я на них рассчитывал, – вздохнул старик. – В жизни ничего подобного не видел.
– Я тоже.
– А чем нам помогут птицы? Ты так и не объяснил.
Пария вытянул шею, насколько позволили цепи. В его зрачках вспыхнуло зеленовато-желтое пламя.
– Они не дадут парии заснуть. Лишение сна – одна из самых страшных пыток. Даже очень крепкий человек не в силах долго держаться.
– Что ж, пойдем пригласим твоих птичек. Прямо хочется проверить, устоят ли они под взглядом пленника.
– Марабу лишь разъярятся и поднимут такой гвалт, что даже мертвый проснется. Идем, поможешь мне.
Они поднялись по ступенькам. Оголодавшие марабу уже принялись клевать друг друга. Их острые клювы оставляли кровоточащие раны. Заставить их спуститься в подвал оказалось непросто, пришлось обратиться за помощью к раджпуту. Втроем они привязали птиц цепями к железной балке неподалеку от тюфяка, но так, чтобы марабу не могли достать друг друга.
Увидев эти приготовления, пария расхохотался:
– Вы, кажется, приняли меня за кота или ворона и решили скормить падальщикам?
– Их клювы достаточно остры, чтобы выклевать твои глаза, – ответил маратха.
– Хотите ослепить меня? – изменившимся голосом спросил пленник.
– Посмотрим. Если тебя клонит в сон, попробуй поспать. Но предупреждаю, тебя всякий раз будут будить.
– Пытка бессонницей?
– Знать ничего не знаю. Справился с крысами? Молодец. Теперь попробуй заворожить этих тварей. Правда, глаза у них слишком пусты, а головы чересчур тверды. – Каммамури достал старинные серебряные часы. – Половина пятого. Поздно уже, пойду-ка я посплю.
– Постой! – заорал явно перепуганный пария.
– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что мы составим тебе компанию?
– Нет, но учти, я и правда брамин.
– Что-то не похож.
– А если я поклянусь Буддой?
– Да хоть самим Брахмой.
– Я тоже ему не верю, – поддержал маратху крысолов.
– Вы еще раскаетесь, да поздно будет. Вам наверняка известно, что браминов защищают сами боги, потому что мы – чистые существа. Никто не имеет права безнаказанно нас обижать.
– Пой, птичка, пой. – Каммамури закурил папиросу, обнаруженную на дне кармана.
– Знай, никому не дозволено трогать не только нас, но и наш скот или птиц.
– В таком случае подвинься к ним поближе. Марабу заскучали. До чего громко кричат.
– Знай же, что если кто убьет телку, принадлежащую кому-то из нашей касты, то после смерти попадет в преисподнюю, где его, мучимого голодом и жаждой, будут безжалостно кусать змеи.
– Да-а, несладко же там, я думаю. – Каммамури пожал плечами. – Расскажи еще что-нибудь на сон грядущий.
– Ты даже вообразить не можешь все муки, которые ждут убийцу брамина. И не важно, по какой причине. Сей грех четырехкратно тяжелее убийства коровы.
– Для парии ты на редкость образован.
– Я брамин, а не пария! – взревел пленник, впиваясь в маратху глазами, на что тот не обратил ни
