Оловянное царство - Элииса
Амброзий видел, как люди императора и саксы незаметно потянулись к ножам и мечам. В шумном и жарком зале стало до необычного тихо. Нет, мало кого удивляла жестокость к побеждённым врагам и предательства, но об этом было не принято говорить на пирах с возможным союзником. Даже у варваров. Центурион признавался себе самому, что это приятно.
— Но ты служишь ему, — Хенгист посмотрел на него с подозрением. — И ты не похож на раба.
— Да, служу, — Амброзий все ещё с трудом произносил вслух эти слова. — Удивительно, но даже по доброй воле, насильно меня здесь не держат, хоть насильно и привезли. Вортигерн предал меня — но не убил, хотя запросто мог это сделать. Он обманул меня, это так — но все равно предлагал защиту, кров, почет и новую жизнь. Ненавижу ли я его? Сейчас меньше, чем моего кровного брата. Брат предал меня из зависти и за обещанное богатство. Вортигерн же хотел ослабить меня, чтобы лишь его власть оставалась незыблема. Стоит ли заключать с ним союз? Я скажу стоит. Но только если сами не решите его нарушать. Посягнете на то, что его — с вами будет то же, что и со мной. У этой сутулой собаки, как оказалось, есть свои мысли о чести и правилах. Остерегитесь брать у пса то, что он считает своим.
Было тихо, но он не видел недовольства и ярости на лице Хенгиста. Его брат выжидающе смотрел на него, рука лежала возле рукояти меча, но была расслаблена и спокойна. К Вортигерну Амброзий не поворачивался. Пусть сочтут это слабостью. И все же он не предал его и даже не думал об этом. От него, римлянина, калеки и могущественного человека старого мира хотели заключения союза для юного уязвимого королевства. Он не добился бы этого пустой лестью и похвалой для неизвестного прежде царька. От него ожидали победы, и он смог ее принести. Он знал это.
— Значит так ты отвечаешь мне, римлянин, — проговорил Хенгист, не сводя с него взгляда. Амброзий не опустил глаза. Теперь оба бретвальды смотрели на императора.
«А он держится очень неплохо для раба и солдата, — на мгновение подумал Амброзий. — Возможно, из него действительно выйдет хороший властитель.»
— Достойный Вортигерн из Повиса, — начал Хенгист, но затем почти сразу сонно и лениво взглянул на дно кружки. — Нет, я не буду многословен, я уже достаточно здесь услышал. Я и мой младший брат Хорса заключаем союз с Повисом. Протяни же мне свою руку, Вортигерн. У тебя-то хоть она есть?
Он пьяно засмеялся над своей шуткой. Если Вортигерн и удивился, то не подал вида, но все присутствующие зашумели, как свора на псарне.
— Заткнуться всем! — рявкнул Хорса. — Когда говорит бретвальда, вы, собаки, молчите!
Старший вождь саксов и Вортигерн крепко пожали друг другу руки. Под тяжелым взглядом бретвальды Хорсы теперь уже раздались только довольные выкрики.
— Я бесконечно рад заключить союз со славными воинами саксов, — ответил Вортигерн, отпуская руку вождя. — Дружба между нашими племенами и землями укрепит нас обоих.
— Очень возможно, бритт, — к Хенгисту снова вернулось его благодушие. Напускное или правдивое — это уже было неважно. — И награди своего римлянина, он все же у вас голова. Да, налей мне еще, вот так. Если бы не он, мы бы попировали у тебя пару месяцев, чтобы объесть, а после поехали бы назад, — он громко расхохотался. — Все хотят союза с повелителем саксов. Мы с братом должны быть мудры. И осторожны. Мне могут расхваливать свинью целый день, но я же знаю, что свинья годна только на мясо. Я ценю честность, друг Вортигерн. Если я ненавижу врага и хочу отрубить ему голову — я скажу ему это в лицо. Если мы с людьми уходим в поход — я не говорю потом, что не я разграбил ту крепость. Если меня вызывают на бой за содеянное — я не подсылаю к противнику убийц и воров, потому что он имеет право на гнев и на месть. Сдается мне, твой римлянин сказал о тебе много правдивого, хитрый ты пес. Не по указке. И он все равно решил остаться с тобой, значит что-то в тебе есть такое, особое. Ты можешь рассчитывать на мои силы.
— И на мои, — добавил Хорса.
«Все удалось», — подумал Амброзий, и его затопило то же пьянящее чувство, как когда он одолел Лодегранса. Он победил. Он был еще на что-то способен.
— А что же Ровена, — вновь подал голос центурион. — Властелины саксов, вы укрепите этот союз сильнее всех прочих? Отдадите свою сестру императору в жены и юной царевне в добрые мачехи?
Лицо Хенгиста слегка помрачнело, тот уже думал, что все решено и можно отправляться в покои, однако брак сестры двух бретвальд — не то дело, которое решается впопыхах, здесь можно было три дня еще спорить о приданном и землях. Но Амброзий Аврелиан знал — если ему сегодня везет, надо выжать все из этого дня.
— Но…
— Да пускай уже забирает, — перебил брата Хорса. Сакс протянул руку Вортигерну. — Не век же ей в девках ходить, право слово.
Хенгист помялся, но после согласно закивал головой.
— Забирай. Лучше сейчас отдать ее за достойного мужа, чем через год она принесет в дом в подоле. Девица хорошая и недурна. Мы с Хорсой с радостью назовем тебя братом.
Вновь раздались выкрики людей со скамей, грохот сдвигаемых чаш и звенящая пульсирующая усталость в голове Амброзия Аврелиана, первого советника императора. Он не выпил почти ничего, но ноги его заплетались, а веки налились свинцом. Великий союз был заключен. Продлится он вечность или же день — ему уже все равно. Кое-как он добредет до своей каморки с камином и жесткими теплыми звериными шкурами. Он упадет на постель и уснет без единого сновидения. Потому как он заслужил.
Лодегранс и повелитель Стены
— Мы должны позвать Утера со Стены.
Сначала Амброзий решил, что ослышался. С заключения союза между Вортигерном и саксами прошло восемь дней. С его плена у Вортигерна — двадцать четыре. Сегодня был ровно месяц, как родной брат предал его — и ровно месяц он не хотел слышать этого имени. До этого момента варварский совет проходил на удивление тихо.
