Михаил Шевердин - Набат. Агатовый перстень
— Брат мой доктор, поедем ко мне.
— Куда к вам? — удивился доктор.
— Да здесь близко.
Общество Амирджанова совсем не устраивало Петра Ивановича, и через минуту он уж ехал с Файзи, Алаярбеком Даниарбеком и Мирзой Джалалом по узкой улочке, извивавшейся вдоль шумевшей в сумерках Магиан-Дарьи. Ехать пришлось действительно недалеко мимо черневших на светлом небе развалин Магианского замка, через высокий шаткий мост, под густой кроной больших карагачей, в ветвях которых хлопотали устраивавшиеся на ночь воробьи.
Здесь всадников окликнули:
— Кто идет?
И они оказались на военном бивуаке. Горели костры, в котлах булькало и шипело варево. Многочисленные вооружейные люди в лисьих папахах сидели, разговаривали, ходили взад и вперёд. И если бы не Файзи, которого по-военному приветствовали эти люди, доктор мог вообразить, что он попал, «как кур во щи», в лагерь басмаческой шайки.
За плотным ужином Файзи сказал доктору: — Ты мой друг и брат. Только потому я тебе скажу. Мы едем в Гиссар... воевать.
Любопытство обуревало доктора, но он не счёл удобным задавать вопросы. В умеон прикинул только: наши стоят в Байсуне после прошлогоднего отступления из Дюшамбе; в Гиссарской долине хозяйничает Энвер-паша со своими бандами. Не нужно быть великим стратегом, чтобы понять задачу Файзи.
Но Файзи и не думал делать тайну из своего похода.
Отряд его после ухода из Бухары уже несколько месяцев выполнял задания командования в Зеравшанской долине. Бойцы получили первое боевое крещение в боях с опасным противником — с бандами курбаши Каюра, имевшего прямое задание Энвера напасть на Бухару. Добровольческий отряд Файзи действовал успешно, и когда басмаческая группа с Даниаром-курбаши во главе проникла из долины Сурхана в район Шахрисябза и Карши и объединилась с матчинским беком, создалась угроза для окрестностей Самарканда. Файзи по приказу Штаба Туркфронта походным порядком продвинулся в район Ургут-Пенджикент-Магиан, чтобы помешать соединению матчинцев с даниаровцами, общее руководство над которыми принял Саиб Шамун. Операция шла успешно. Бойцы отряда Файзи, не понеся почти никаких потерь, успешно отбросили в верховья Зеравшана матчинского бека, а к тому же теперь и Саиба Шамуна не стало.
— Да... Саиб Шамун, — сказал Файзи. — О нём много говорили, но никто его не видел. Лицо его было под паранджой тайны. Но все его боялись. Признаться, и у меня сердце нет-нет, а делало тук-тук, когда я слышал: «Саиб Шамун, Саиб Шамун». Говорили, у него пушки из Англии. Две батареи пушек. И вот: «Хо, хо!» Великий полководец — и кто ему пресёк жизнь! Тот, кто обязан продлевать жизнь. Хо, хо! Не сердись, Пётр Иванович, я пошутил.
Файзи охотно рассказал доктору о делах отряда, о походе и битвах. Оказывается, Файзи всего день назад сам вернулся из Бухары.
— О, вы были в Бухаре? — удивился Пётр Иванович.
— Да, и я и Юнус. Мы разговаривали с человеком из Москвы, с Серго Орджоникидзе, — сказал Файзи. — Он приехал от Ленина и нам, командирам, читал бумагу, которую подписал сам Ленин. Великий человек Ленин. Он так далеко от нас, он так занят государственными делами, но он помнит о делах Бухары и бухарских мусульманах-трудящихся, таких, как я. Ленин думает о нас, заботится о нас и не забывает нас в нашей борьбе против проклятых басмачей, против проклятых джадидов-предателей. Нам сказал так сам Орджоникидзе. Хороший, простой человек, а ведь он большой начальник, он уполномоченный самого Центрального Комитета большевиков. Он сказал нам с Юнусом: «Друзья, Файзи и Юнус, вы новые люди нашего времени. Вы храбрецы и герои не потому, что не боитесь пуль и сабель эмира и других врагов народа, а потому, что вы не побоялись поломать законы шариата и адата, не затрепетали, как рабы, перед зелёным знаменем пророка. Вы новые, замечательные люди, низвергающие тьму и тиранию мракобесия! И революция победит, когда вашему примеру последуют люди гор и у нас будут ещё такие отряды, много отрядов добровольцев». Да, так сказал товарищ Орджоникидзе, и я горжусь его словом, и Юнус, мой друг, гордится его словом.
Все наши бойцы, которым я передал это слово московского большевика Орджоникидзе, гордятся, и когда я вернулся к себе в отряд, я рассказал обо всем, и у нас был большой праздник, большой пир по этому поводу.
Много рассказывал еще Петру Ивановичу Файзи о своей встрече с Серго Орджоникидзе, но особенно его поразило и восхитило обращение этого человека с ним и с Юнусом.
— Какой человек! Какой души человек. Волосы у него длинные, усы совсем как у нас, узбеков, а взгляд проникает в самое сердце! Настоящий товарищ и друг. Понимает душу рабочего. Он не смотрит там на шёлковые халаты. Ему не заморочили голову всякие там Нукраты. Он сразу сказал, что торгаши да бывшие имамы и чиновники пекутся не о народе, а о своём кошельке. Почему, говорит, у вас в назирате нет крестьян или ремесленников, или рабочих. Что это такое? Почему у вас в бухарском правительстве все из богачей да духовенства, а? У нас революция пролетарская. Шире дорогу пролетариату. И не только сказал так. Сейчас в Бухаре идёт чистка, такая чистка! Из назиратов повыгоняли бывших эмирских чиновников, байских и бекских сынков, из милиции — всех басмачей. У нас новые назиры — большевики. Они знают, что нужно народу.
От удовольствия Файзи даже потирал руки.
— Он, Серго, прямо потребовал, чтобы всюду в назиратах были люди из трудящихся, те, кто предан советской власти, кто честный человек. Надо, говорит, чтобы государством управляли крестьяне и рабочие. Тогда все увидят, что в правительстве свои, и пойдут за ними. От Ибрагима и Энвера народ отвернётся и пойдёт за правительством рабочих и крестьян... Вот как.
Файзи рассказал, что товарищ Орджоникидзе очень интересовался деятельностью добровольческого отряда, дал указание помочь обмундированием, оружием, возмутился странным поведением назира финансов и потребовал предать его суду. Тогда же было решено перебросать отряд Файзи в Гиссарскую долину на помощь Байсунскому гарнизону, героически противостоявшему главным силам Энвера.
— Товарищ Серго сказал, — продолжал Файзи, — красноармейские части ударят на Даниара в районе Карши — Шахрисябз, а добровольцев Файзи мы пошлём в качестве посланцев доброй воли к таджикскому народу. Ты, Файзи, сам таджик, сам из горной страны. Многие твои люди — таджики. Вы придёте в горную страну не только как воины, вы понесёте с собой слово Ленина о свободе и земле, о счастье! И за вами пойдут все, кто трудится на земле. Иди-те, Файзи, сокрушайте Энверов и Ибрагимов оружием. Будите разум и сердце простых людей словом!
