Рафаэль Сабатини - Скарамуш. Возвращение Скарамуша (сборник)
– Он сказал, что действует по приказу из Парижа.
– Париж не мог ничего знать о заговоре в Блеранкуре без сведений, полученных из Блеранкура. Вы понимаете это, гражданин Приёр?
– О да! Понимаю. Теперь понимаю. После ваших слов.
– Но в то время истина от вас ускользнула?
– Я доверял гражданину председателю.
– Так я и предполагал. – Андре-Луи сменил гнев на милость. – Но он хотя бы сказал, от кого в Париже исходил приказ?
Приёр в отчаянии огляделся по сторонам. Глаза всех присутствующих были устремлены на него. Все лица были серьезны. Испуганному бакалейщику показалось, что он читает на них свой приговор. Приёр судорожно сглотнул и наконец решился:
– Он сказал, что приказ исходит от гражданина депутата Сен-Жюста.
Это грозное имя вызвало у собрания переполох. Все зашевелились и заговорили разом, и только сидевший в конце стола Буассанкур невозмутимо записал ответ.
– Он рассказал вам что-нибудь о сути заговора?
– Ничего, гражданин агент. Я, естественно, спрашивал, но Тюилье ответил, что это не мое дело.
– А вам не пришло в голову, что это очень даже ваше дело? Что, если заговор существует, должны существовать и другие заговорщики? Почему вы ограничились арестом одного Торена? Это не приходило вам в голову, гражданин Приёр? – В тоне Андре-Луи снова появилась угроза, и Приёр почувствовал себя еще более неуютно.
– Что-то такое мелькнуло у меня в голове. Но гражданин председатель настаивал и… и…
– Он вас запугивал, вы хотите сказать?
Приёр мрачно кивнул.
– Что-то в этом роде.
Андре-Луи выразительно посмотрел на него, потом резко сменил тему:
– Пойдем дальше. Приказ исходил от депутата Сен-Жюста. Скажите мне, гражданин, а не слышали вы когда-либо прежде про этого Торена в какой-либо связи с гражданином депутатом?
– Да все в Блеранкуре слышали их историю. Торен не делал тайны из своей беды. Он обвинял Сен-Жюста в том, что тот соблазнил его жену и увез ее в Париж, где и держит по сей день. Любой в Блеранкуре подтвердит вам это.
– Это объясняет записку Сен-Жюста, найденную среди бумаг Тюилье. Да, полностью объясняет. Она у вас, Буассанкур? – Уголки губ гражданина агента дрогнули в улыбке. – Мы практически установили, граждане, что заговор в Блеранкуре действительно существовал и Торен имел к нему прямое отношение. Но он был скорее жертвой этого заговора, нежели участником. Вы можете сесть, гражданин Приёр. Гражданин комендант, прикажите привести сюда Тюилье.
Приёр бессильно опустился на стул. Коллеги посматривали на него кто с сочувствием, кто с осуждением.
Тюилье вошел в сопровождении двух стражников. Его походка была твердой, вид – надменным: голова высоко поднята, нижняя челюсть выпячена вперед еще более агрессивно, чем обычно.
Бывший председатель Революционного комитета разразился угрозами, перемежая их потоками сквернословия. Он в ярких красках описал собравшимся, что ждет их всех, когда его друзья в Париже узнают об этом фарсе.
Андре-Луи позволил ему высказаться до конца, потом с кривой усмешкой на лице обратился к комитету:
– Вы слышали заверения этого человека. Видите, как он рассчитывает на друзей в Париже, точнее, на одного друга? Этот несчастный пребывает в заблуждении, будто во Франции по-прежнему торжествует тирания, просто одни тираны сменились другими. Что ж, он и его парижский друг весьма скоро обнаружат, что они ошибаются. – Андре-Луи повернулся к арестованному. – Мой секретарь записывает каждое ваше слово, так что взвешивайте их тщательно, иначе Комитет общественной безопасности сумеет оценить ваше красноречие по достоинству. Но позвольте дать вам дружеский совет: лучше помолчите. Вы здесь не затем, чтобы говорить, но затем, чтобы слушать.
Тюилье бросил на него свирепый взгляд, но благоразумно внял совету. Андре-Луи был краток:
– В вашем допросе нет необходимости. Дело завершено. Из документов, обнаруженных у вас в доме и находящихся сейчас при мне, а также из показаний члена вашего комитета со всей несомненностью следует, что вы арестовали Торена и отправили его в Париж по распоряжению гражданина Сен-Жюста. Обвинение в заговоре, на основании которого Торен был арестован, целиком и полностью ложно. Установлено полное отсутствие какого-либо заговора вообще. Этот факт подтверждается тем обстоятельством, что, помимо Торена, никаких иных заговорщиков выявлено не было. Как я уже говорил вам ранее, никому еще пока не удавалось организовать заговор в одиночку. В ходе расследования также установлено, что Сен-Жюст увез жену Торена в Париж. У нас есть сделанные под присягой заявления сестры и кузины Торена, которые подтверждают этот факт. Все население Блеранкура готово засвидетельствовать, как Торен негодовал и возмущался поведением депутата Сен-Жюста в выражениях, способных запятнать его репутацию. Это объясняет причины, по которым гражданин Сен-Жюст расправился с обманутым мужем, бросив его в тюрьму.
Депутату Сен-Жюсту придется ответить за свое бесчинство, когда я предоставлю отчет Комитету общественной безопасности. Вы же ответите за свое пособничество этому отвратительному акту тирании, этому гнусному злоупотреблению доверием народа. Если вы можете привести в свое оправдание какие-то доводы, способные смягчить вашу участь, – извольте.
– Мне нечего сказать. – Лицо Тюилье исказила ярость. – Все это абсурдные домыслы, за которые вы поплатитесь головой. Вы сунули свой нос в опасное дело, гражданин, и скоро вы это обнаружите. И вы туда же, кретины! Этот человек ведет вас, словно стадо баранов, на бойню, и вы покорно следуете за ним!
– Уведите его, – распорядился Андре-Луи. – Отправьте арестованного обратно в тюрьму, пусть находится там до тех пор, пока из Парижа не придет распоряжение о его дальнейшей судьбе.
Изрыгавшего проклятия Тюилье вывели из комнаты. Его место занял Бонтам. С ним Андре-Луи разделался еще быстрее. Расследование установило, что в течение последнего года гражданин Бонтам приобретал обширные участки земли в окрестностях равнины Бос, общая стоимость которых составляет приблизительно полмиллиона франков. Из документов, найденных у гражданина Бонтама, стало известно также, что он выступает лишь в роли доверенного лица депутата Сен-Жюста, каковой снабжает его деньгами. Таким образом, земли, о которых идет речь, являются собственностью Сен-Жюста и зарегистрированы на имя Бонтама с целью скрыть бесчестные приобретения гражданина депутата.
Бонтам подтвердил все сказанное Андре-Луи.
Буассанкур составил заключения по делу Бонтама и по делу Тюилье. Андре-Луи потребовал, чтобы каждый член комитета поставил под этими документами свою подпись.
