10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Бутылку рома ты заметил, а не кита, – сказал Слэттери. – Нашел да выпил.
– Я видел, сэр! Правда! – воззвал к Шарпу обиженный недоверием Перкинс, но Шарп промолчал – ему было сейчас не до Перкинса с его видениями.
– Я видел однажды кита, – вставил Хэгмен. – Дохлого. Ну и воняло же от него!
Перкинс снова повернулся к морю, надеясь увидеть кита или хотя бы то, что он принял за оного.
– Вы видите вон то облако… у него спина как у ласточки, – предположил Харрис. – Или как у кита?[1]
Все в недоумении уставились на него.
– Не обращайте внимания, – сказал Харпер. – Парень строит из себя умника.
– Это Шекспир, сержант.
– А мне наплевать, пусть хоть сам архангел Гавриил. Ты просто задаешься.
– В сорок восьмом был такой сержант Шекспир, – сказал Слэттери. – Та еще сволочь. Подавился орехом. Насмерть.
– От ореха не умирают! – возразил Перкинс.
– А вот он окочурился. Рожа посинела, и… отдал концы. Оно и к лучшему. Зверь был.
– Господи, спаси Ирландию! – пробормотал Харпер.
Правда, к смерти сержанта Шекспира эти слова не имели никакого отношения, а были вызваны появлением на берегу и движущейся навстречу им кавалькады. Вьючные мулы неслись во весь опор, не разбирая дороги.
– Стоять! – скомандовал Шарп.
Они сбились тесной группкой, и мулы, разделившись, пронеслись мимо. Капитан Гальяна попытался выяснить у погонщиков, что случилось, но ему не ответили.
– А я и не знал, Фергус, что ты служил в сорок восьмом, – сказал Хэгмен.
– Три года, Дэн. Потом их отправили в Гибралтар, а я приболел и остался. Чуть не помер.
Харрис попытался схватить пробегавшего мимо мула, но тот проскочил.
– И как же ты попал в стрелки?
– Служил капитану Мюррею, а когда он подался в стрелки, то и меня взял с собой.
– А что ирландцу делать в сорок восьмом? – удивился Харрис. – Они же из Нортгемптоншира.
– Их набирали в Уиклоу, – сказал Слэттери.
В конце концов капитану Гальяне удалось остановить одного погонщика, который сбивчиво рассказал о наступлении французов.
– Говорит, что противник захватил тот холм. – Гальяна указал на Черро-дель-Пуэрко.
Шарп развернул подзорную трубу и снова задействовал Перкинса в качестве подставки. На вершине капитан увидел артиллерийскую батарею и по меньшей мере четыре батальона синих мундиров.
– Точно, они там, – подтвердил он и, повернув трубу в сторону деревни, расположенной между холмом и морем, обнаружил испанскую кавалерию.
Была там и испанская пехота, два или три батальона, но они отдыхали на берегу между дюнами. Ни захват высоты французами, ни звуки боя, разгоревшегося в лесу слева от Шарпа, похоже, нисколько не беспокоили ни тех ни других.
Шарп протянул подзорную трубу Гальяне.
– У меня своя, – ответил испанец. – И что они там делают?
– Кто? Французы?
– Почему они не атакуют вниз по склону?
– А что делают те испанцы? – спросил Шарп.
– Ничего.
– Значит, они там и не нужны. Похоже, внизу лягушатников уже ждут. А там с ними уже заканчивают. – Шарп указал в сторону леса. – Вот туда я и пойду.
Мулы уже проскочили, и несколько погонщиков шли за ними, подбирая рассыпавшиеся лепешки. Шарп тоже подобрал одну и разломил пополам.
– Так мы, сэр, ищем восьмой? – поинтересовался Харпер, когда они направились к лесу.
– Да. Только сомневаюсь, что я их там найду.
Одно дело заявить о желании отыскать полковника Вандала, и совсем другое – отыскать его в этой неразберихе. Еще неизвестно, здесь ли вообще восьмой полк – они могли быть где угодно. Ясно, что какие-то французы находились за протокой, другие заняли холм, и еще какие-то за сосновым лесом, где били пушки. Шарп поднялся по песчаному откосу, спустился и оказался в тени деревьев. Гальяна, весь план которого, похоже, свелся к тому, чтобы держаться рядом с британцем, снова спешился – низкие ветви не позволяли ехать верхом.
– Тебе со мной идти необязательно, – сказал Шарп Харперу.
– Знаю, сэр.
– Я к тому, что это не наше дело.
– Там полковник Вандал, сэр.
– Его еще нужно найти, – с сомнением заметил Шарп. – Сказать по правде, Пэт, я здесь только потому, что мне нравится сэр Томас.
– О нем все хорошо отзываются, сэр.
– И это наша работа, Пэт, – сурово добавил Шарп. – Там дерутся, а мы солдаты.
– Выходит, дело все-таки наше?
– Конечно, черт возьми.
Некоторое время Харпер шел молча, потом спросил:
– Так вы, сэр, и не собирались нас отпускать?
– А ты бы ушел?
– Я же здесь, сэр, – сказал Харпер, уклонившись от прямого ответа.
Мушкетный огонь впереди усилился. Отдельные выстрелы, напоминавшие треск сухих веток под ногой, смолкли, и теперь лес вздрагивал от резких, гулких залпов, за которыми слышались пронзительно-тревожные крики трубы и ритм барабанов. Мелодия звучала незнакомая, и Шарп решил, что играет французский оркестр. Потом загрохотали пушки. Между деревьями, стряхивая иголки, засвистели пули. Французы били картечью, и воздух пах смолой и пороховым дымом.
Через несколько минут они вышли к колее, накатанной колесами орудийных лафетов. С десяток привязанных к деревьям мулов охраняли три красномундирника.
– Вы из Гемпширского? – спросил Шарп, увидев желтый кант.
– Так точно, сэр.
– Что тут происходит?
