Теофиль Готье - Железная маска (сборник)

– Это был необыкновенно крепкий сон – ведь обычно я просыпаюсь от малейшего шороха!

– О да! Но об этом позаботился мэтр Гардуино.

– Кто это?

– Владелец дома, который вы приняли за постоялый двор. Он подмешал к вашему вину наркотическое зелье.

Герцогиня вспыхнула.

– Выходит, Рауль – предатель? – возмущенно воскликнула она.

– Как мой подданный, он не мог не выполнить приказание своего государя. Впрочем, все это уже не имеет никакого значения. Вы, должно быть, вообразили, что я похитил вас из-за того, что вы – истинная вдохновительница католической партии?

– А как еще вы можете объяснить это насилие?

– Вы чрезвычайно далеки от истины. Готовы ли вы выслушать меня внимательно? – Генрих снова поцеловал руку герцогини и продолжил: – До вас наверняка доходили слухи о том, что гугеноты собрали значительные средства, надеясь обеспечить ими ход неизбежной в будущем войны с католиками. А что вам известно о том, где прятали свое сокровище гугеноты?

– Но ведь это никому не известно! И сам король, и мои братья упорно разыскивали его, но ничего не добились…

– Они, герцогиня, не завладели этими громадными ценностями только по одной причине: они находились слишком близко. Золото гугенотов было спрятано в Блуа, в доме того самого отставного прокурора Гардуино, у которого вы на несколько дней сняли лучшие покои! Пришло время, и нам понадобилось вывезти его оттуда. И тогда…

– И тогда вы инкогнито явились в Блуа?

– Именно так!

– Но при чем здесь я? Зачем вы…

Генрих устремил на Анну нежный, полный сдержанной нежности взгляд:

– Готовы ли вы поверить мне, если я чистосердечно признаюсь?

– Все зависит от того, о чем пойдет речь.

– Тогда слушайте, Анна. Прежде чем покинуть дом Гардуино, я не устоял перед искушением и поднялся в вашу опочивальню, чтобы напоследок еще раз взглянуть на вас. Вы сладко спали и показались мне столь прелестной, что из глубины моей памяти всплыли некоторые детские воспоминания…

– Что вы имеете в виду?

– Однажды, мальчишкой четырнадцати лет, я побывал в Сен-Жерменском замке, где как раз в то время расположился двор короля Франциска II. Среди придворных дам я заметил девочку-подростка моих лет с глубокими синими глазами и золотистыми волосами. Ее образ глубоко запал мне в душу. Это были вы, Анна…

– В самом деле? – насмешливо обронила герцогиня.

– О, в те времена религия и политика еще не тревожили безмятежную лазурь этих прекрасных глаз. Ваше сердце еще не знало страстей, зато мое было ранено сразу и надолго.

– Уж не собираетесь ли вы объясниться мне в любви, кузен? – насмешливо поинтересовалась Анна.

– Вы совершенно правы, прекрасная кузина!

– Вы… вы меня любите?

– Не стал бы это отрицать, даже если б и хотел!

– Значит, чтобы доказать свою любовь ко мне, вы и похитили меня? – смеясь, задала следующий вопрос герцогиня Лотарингская.

– Исключительно с этой целью!

– Вы сошли с ума!

– Не важно! Ведь я люблю вас! – Генрих стремительно опустился на колени перед герцогиней, схватил обе ее руки и осы́пал их поцелуями, полными нескрываемой страсти.

Тяжеловесная барка продолжала свой бег вниз по течению, направляясь к устью прекрасной даже в это время года Луары.

Усевшись на палубе, Рауль и Лагир доверительно беседовали.

– Если б вы знали, друг мой, – наконец произнес Лагир, – как страстно она любила меня!

– Да ведь и меня тоже, любезный Лагир!

– Никогда не поверю, чтобы ее высочество испытывала к вам подобные чувства!

– Придется!

– Как? Неужели вы считаете, что женщины способны любить многократно? Верно, что у них бывают причуды и капризы, но истинная любовь – всегда одна-единственная.

– Следовательно, именно вам принадлежала эта «истинная любовь», дружище?

– Не знаю. Но так мне казалось, и довольно долго.

– Поразительная наивность! Забудьте об этом раз и навсегда. В любовных делах женщины ничем не отличаются от мужчин. А те, как известно, способны испытывать страсть одновременно к нескольким женщинам!

– Со мной ничего подобного не случалось… По-вашему, выходит, что герцогиня…

– По-моему, в то время, когда вы наслаждались «единственной истинной любовью», герцогиня делила свои милости между вами и графом Эрихом Кренкером!

– Этого не может быть! – в бешенстве вскричал Лагир.

– Вы ревнуете к прошлому? – иронично осведомился Рауль. – Это просто нелепо!

– В самом деле, друзья, гораздо больше смысла имело бы ревновать вашу даму к настоящему! – послышался позади чей-то насмешливый голос.

Оба приятеля обернулись – говорившим оказался де Ноэ. Молодой граф опустился рядом на доски палубы.

– Именно так, я ничуть не преувеличиваю. Видит бог – я горячо люблю и почитаю нашего короля, но должен признаться – порой он просто выводит меня из себя!

– Что случилось? – несказанно удивились Рауль и Лагир.

– Как вы думаете, где он находится в эту минуту? – спросил де Ноэ, и сам же ответил: – У ног герцогини Лотарингской, своего злейшего врага!

– Надеюсь, только для того, чтобы посмеяться над ней?

– Ничего подобного! Он даже не скрывает того, что боготворит ее…

– Ну, граф, это просто неуместное преувеличение! – вспыхнул Рауль. – Я повидал немало причудливых любовных связей при различных дворах, но чтобы король Наварры искренне полюбил герцогиню Монпансье, готовую выпустить из него по капле всю кровь!..

– Ах, Рауль, вскоре вы убедитесь еще и в том, что герцогиня весьма восприимчива к нежным словам нашего Генриха!

Рауль и Лагир обменялись многозначительными взглядами.

– Знаете что, Лагир, – усмехаясь, проговорил Рауль, – сдается мне, что оставлять барку под командованием нашего дорогого де Ноэ становится опасно. Он явно нездоров и бредит!

– Месье Рауль, – тут же возразил граф, – я не причисляю себя к тем, кто не понимает шуток, и всегда готов отплатить той же монетой. Но я готов поставить сотню пистолей[96] на то, что не пройдет и двух дней, как герцогиня пламенно полюбит нашего короля!

– В конце концов, – хмыкнул Рауль, – у нее всегда было полным полно капризов и причуд!

– А я… я готов держать пари на эту сумму! – подхватил Лагир, который все еще не мог смириться с тем, что герцогиня способна полюбить кого-либо, кроме него самого.

– Ставлю полсотни на то, что наш король никогда не полюбит герцогиню по-настоящему! – добавил Рауль.

– Ваши ставки приняты, господа! – с комической серьезностью объявил де Ноэ.