Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн
Таких “мы” было великое множество. Среди тех, кто находился в тылу, распространялось чувство соучастия в преступлениях, совершенных от их имени. А где же в этом пейзаже возмездия, отмщения и расплаты видела себя церковь? Религия традиционно претендует на моральное лидерство. При нацистах и протестантская, и католическая церкви утратили эту роль. В 1933-м и та, и другая присягнули Гитлеру, причем лютеране сделали это с наибольшей готовностью. Современность и секуляризация подрывали веру и авторитет церкви. Предполагалось, что нацисты возродят христианство, как и Германию. И в этом церкви не могли ошибаться сильнее. Нацистский тоталитаризм – от юношеских союзов и благотворительных кампаний до публичных ритуалов и культа Гитлера – только подрывал и без того уменьшающуюся роль церкви в обществе. Среди священников были распространены антисемитизм и антикоммунизм. Единственные два случая, когда церковь сопротивлялась, – это борьба Исповедующей церкви против яростных “Немецких христиан” из-за отстранения обращенных евреев от церкви в 1934 году и протесты католиков и протестантов против эвтаназии в 1941-м, которые на какое-то время заставили Гитлера отложить убийство людей с ограниченными возможностями (к тому времени в рамках так называемой Aktion T4 уже было уничтожено около 100 тысяч человек). Участие в выступлениях против эвтаназии, которыми руководил католический епископ Мюнстера Клеменс фон Гален, требовало мужества. Но все же заботы духовенства распространялись только на его паству. Обращенные евреи были членами церковных общин, а об инвалидах заботились в церковных приютах, причем и у тех, и у других были семьи, способные высказаться от их имени. Но подобного мужества не хватало, когда речь шла о посторонних – о депортациях и уничтожении евреев, убийствах советских военнопленных и гражданских и других зверствах. Церкви активно участвовали в войне, в пропаганде, направленной против большевистского врага, и в системе принудительного труда; так, в протестантских госпиталях и приходах работало около 12 тысяч подневольных рабочих50.
Протестантский епископ Теофил Вурм был одним из первых и наиболее активных критиков нацистской системы массового уничтожения. В 1940 году он разослал письма протеста против Kristallnacht и убийств, связанных с эвтаназией. Вурм был не чужд антисемитизма – он считал евреев “опасным” элементом, с которым государство имеет право бороться, но нацисты зашли слишком далеко. В 1941 году он заявил Генриху Гиммлеру о своем несогласии по поводу массовых убийств. Депортация евреев-полукровок (Mischlinge) заставила его вновь разослать письма протеста в марте 1943 года министрам правительства, а в июле – и самому Гитлеру. “Убийство без военной необходимости и без судебного приговора есть извращение Божьих заповедей, даже если таков приказ властей”51. Вурм писал, что политика “истребления еврейства” представляет собой “ужасную несправедливость, роковую для немецкого народа”. Как и во многих других заявлениях, главной проблемой было не убийство евреев, а то, что “арийским” немцам в конечном счете придется за это расплачиваться. Бомбежки – это Божья кара. Не говорит ли Библия: “Что посеешь, то и пожнешь”? “Горе тем, кто полагает, что других людей разрешено убивать, – постановил в конце августа 1943 года Силезский синод в Бреслау, – если их считают бесполезными или принадлежащими к другой расе”52.
Тем не менее в протестантской церкви и в Гамбурге более всего набирали силу другие интерпретации бомбежек. Название операции “Гоморра” придумали англичане, но местные пасторы совместно с прихожанами обратились к Книге Бытия, чтобы объяснить гнев Божий. Не была ли их судьба подобна судьбе Лотовой жены? Библия рассказывает, что перед тем, как Господь наказал жителей Содома и Гоморры, ангел предупредил благочестивого Лота и его семью: “Спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть”. После этого Бог обрушил на оба города “серу и огонь”. Лот послушался, но его жена “оглянулась… и стала соляным столпом” (Бытие 19:26). Мораль, следующая из этой истории, такова: не оглядывайтесь на свои прошлые грехи, освободитесь от них, смотрите вперед и следуйте Христу. Пастор района Гамм написал циркулярное письмо прихожанам, оставшимся в живых, основываясь на истории Лота. Бомбежка всех предупреждала: “Смотрите не назад, а вверх”. Немцев наказывали за то, что они предпочли спасению земные соблазны. “Должны ли мы обвинять Королевские ВВС?” – вопрошал другой пастор. Этим ничего не добиться53. В конечном счете бомбежка – это не о британцах. Это вопрос, адресованный Богом к немцам: когда закончится их безбожие?
Симон Шёффель был старшим пастором в Михеле, церкви Святого Михаила, главной церкви и достопримечательности Гамбурга. В 1933 году он призвал всех лютеран поддержать национал-социалистов в их борьбе с либерализмом, секуляризацией и загрязнением немецкой нации чужой кровью. Теперь, после налетов, он стал проповедовать, что бомбежки – это послание о том, что нужно стряхнуть с себя все путы и следовать Христу. В Пасхальное воскресенье 1944 года во время службы случился очередной налет и пастве пришлось прятаться в крипте до часа ночи. Когда Шёффель продолжил службу в Пасхальный понедельник, он заверил прихожан, что воскресение из мертвых сейчас приобретает большее значение, чем когда-либо раньше. Оно относится не к завтрашнему дню и не к будущему году. Вера в Христа дает им вечное будущее, которое никогда не станет прошлым. Бомбардировки очищали их души. Снова и снова он объяснял, что страдания не напрасны: они открывают души духу Божьему54.
Все эти толкования вели к одному выводу. Да, немцев наказывали, и наказывали справедливо, но не за прегрешения против евреев или других “врагов” Volk. Их наказывали за слабость их христианской веры. “Есть страдание, – проповедовал Шёффель, – которое ниспосылают нам не за наши грехи, но – скажем откровенно – ради царствия Божия, ради Иисуса”. В
