От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов
Учился в Хэрроу и Королевском военном училище. После присвоения звания служил в гусарском полку. Был направлен военным корреспондентом на Кубу, где пристрастился к сигарам и послеобеденной сиесте. В 1897 году участвовал в подавлении восстания пуштунских племен в Малаканде, проявлял храбрость в бою. Письма с передовой, собранные потом в книгу, принесли первую известность. Еще больший успех имел бестселлер «Война на реке», написанный Черчиллем между боями в Судане, где подавляли махдитское восстание.
В 1899 году выходит в отставку и отправляется военным корреспондентом на англо-бурскую войну в Южную Африку. Член палаты общин с 1900 года, один из лучших парламентских ораторов. В 1905 году стал заместителем министра по делам колоний. В 1908–1911 годах – председатель Совета по торговле. Два десятилетия занимал ключевые посты в кабинете министров – министр внутренних дел, первый лорд Адмиралтейства, министр вооружений, военный министр и министр авиации, министр по делам колоний. В 1924–1929 годах был канцлером казначейства.
В 1930-е годы руководил «группой Черчилля» в палате общин. Последовательный критик правительства Невилла Чемберлена за политику умиротворения гитлеровской Германии. С начала Второй мировой войны возвращается в кабинет министров на пост первого лорда Адмиралтейства. 10 мая 1940 года стал премьер-министром. Возглавил военные действия против Германии. С 22 июня 1941 года – сторонник создания антигитлеровской коалиции с Советским Союзом. Участник Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций.
Почетный член Британской академии. Лауреат Нобелевской премии по литературе за «Историю Второй мировой войны». По опросу ВВС назван величайшим британцем в истории.
Медлительный, грузный, с сигарой во рту. Его жест – два пальца правой чуть приподнятой руки, раздвинутые в виде латинской буквы V – victory – «победа» – неизменно вызывал овации.
Министром иностранных дел (и будущим премьером) состоял многоопытный Энтони Иден. Много лет имевший с ним дело Громыко вспоминал: «Если иметь в виду людей интеллигентных, склонных поговорить, а то и поспорить по вопросам политики или отведать вместе с заморским гостем знаменитое виски, то я бы сказал, что Энтони Иден являлся типичным англичанином. Более того, я назвал бы его живым эталоном подданного Британской империи».
В Лондоне сознавали, что без американских денег и оружия британская армия была бы бессильна против Германии. При этом выяснилась одна немаловажная деталь. Как выразился один американский государственный деятель, «Америка – приходящая держава, Британия – уходящая». Английские официальные лица на переговорах оказывались в положении скромного просителя.
Трумэн переживал за британцев: «Страна использовала свои ресурсы в неограниченном количестве, доверяя американским партнерам, надеясь, что они окажут помощь в восстановлении мирной жизни после войны. Большинство иностранных инвестиций и фондов были потрачены на военные нужды. Значительная часть британского флота была потеряна. Экспортная торговля сократилась почти на 2/3 по сравнению с довоенным временем. Запасы продовольствия и импортного сырья приблизились к критическому уровню. Для восстановления промышленности, ремонта железных и автомобильных дорог, для увеличения объемов экспорта было необходимо значительное количество сырья и различного оборудования».
Еще недавно Британия была всемирным банкиром. Теперь она задолжала иностранным кредиторам, прежде всего – американским, более 40 млрд долл. В конце войны Франклин Рузвельт – полушутя-полусерьезно – предложит «унаследовать Британскую империю после разорившихся владельцев».
В каком-то смысле, это и произошло. Для американцев, которые уже активно искали места для базирования своих вооруженных сил по всему земному шару, наиболее удобным местом выглядела именно Британская империя, над которой все еще никогда не заходило солнце. Вашингтон получил доступ для своих кораблей в британские морские порты, а потом и для самолётов в аэропорты. Именно это придало американской военной мощи глобальное измерение.
Отношения между США и Великобританией оказались омрачены и тем, что Рузвельт, подняв на щит идею защиты свободы от порабощающей фашистской тирании, намекал на необходимость предоставить эту свободу и народам, находящимся под колониальным гнетом (на предоставление гражданских прав собственному негритянскому населению США не замахивались). Однажды, когда Рузвельт предложил Лондону вернуть Гонконг Китаю в качестве жеста доброй воли и подумать о независимости Индии, Черчилль взорвался и заявил:
– На американский Юг следует направить группу международных наблюдателей.
Лозунгом Черчилля стал: «Руки прочь от Британской империи!» Громыко вспоминал, как попытался обсуждать с ним проблемы Азии и Африки: «Его лицо, внешне спокойное, вдруг сделалось непроницаемым, а взгляд в общем неодобрительным, едва оказалась затронута эта тема. Впечатление было такое, будто я пытался проникнуть в его личные апартаменты, причем без разрешения».
Но сохранять империю становилось все сложнее. В глазах очень многих ее подданных в колониях и доминионах Британия теряла престиж. Экономические основания империи были подточены. Союзники-доминионы, особенно Австралия, обращались за поддержкой к тем же Соединенным Штатам. Все большему количеству британцев – особенно социалистам и другим людям левых взглядов, хотя точно не Черчиллю и его команде – было не до империи.
Цепляясь за ускользавшее могущество и начинавшую рассыпаться империю, британская элита сделала выбор в пользу своей традиционной многовековой политики – создания противовесов доминирующей державе Европы, которой теперь явно стал СССР.
Британская разведка уже разворачивала свои возможности в сторону Советского Союза. Ким Филби, лидер легендарной кембриджской пятерки советских разведчиков, писал: «Задолго до окончания войны с Германией руководство СИС стало обращать свои мысли к будущему противнику. В период между двумя мировыми войнами большая часть ресурсов службы расходовалась на операции по проникновению в Советский Союз и на защиту Англии от того, что обобщенно именовалось „большевизмом“. Когда поражение стран „оси“ стало неминуемым, мысли СИС вернулись в старое, привычное русло. Скромное начало было положено созданием небольшой Девятой секции для изучения старых дел о Советском Союзе и о деятельности коммунистов».
Это стало быстро растущим подразделением контрразведки, которое начало вбирать в себя многие другие. Филби было поручено подсидеть непосредственного начальника, чтобы возглавить работу на советском направлении. Ему это блестяще удалось. Именно Филби поручалось «собирать и оценивать информацию о разведывательной деятельности Советского Союза и работе коммунистов во всех частях света за пределами британской территории. Мне также вменялось в обязанность поддерживать тесную связь с МИ-5 для осуществления взаимного обмена информацией по этим вопросам».
Штаб-квартира компартии Великобритании на Кинг-стрит была поставлена на прослушку. «Результатом был приятный парадокс. Микрофоны неуклонно свидетельствовали о том, что Коммунистическая партия Великобритании отдавала все силы, чтобы помочь стране выиграть войну. Так, что даже Джеймс Моррисон, который жаждал крови коммунистов, не мог найти законных средств, чтобы запретить деятельность партии».
Великобритания уже не надеялась одержать победу в той шахматной партии, которая стояла на
