Алый Первоцвет неуловим - Эмма Орци
Сэр Перси будто застыл в уважительнейшем поклоне. Принц Уэльский с друзьями наблюдали за происходящим с некоторым отстраненным удивлением.
На одно мгновение, длившееся, пожалуй, не более секунды, в комнате воцарилась настолько мертвая тишина, что, казалось, можно было отчетливо слышать биение всех сердец.
Затем Шовелен церемонно и тихо выступил вперед.
– Будьте уверены, гражданка, – заявил он, обращаясь прямо к Кондей с отчетливо обозначаемыми паузами. – Я полностью в вашем распоряжении. Но поймите, я чувствую себя беспомощным, поскольку особы, столь вас оскорбившие, принадлежат, как и вы, к прекрасному полу.
Словно огромный пес после сна, сэр Перси разогнул наконец спину и расправил в полную мощь могучие плечи.
– А! – игриво произнес он. – Мой неутомимый весельчак из Кале! Ваш покорный слуга, сэр! Мне казалось, что мы с вами всегда предпочитали обсуждать наши дела по-дружески… Бокал пунша, месье, э-э-э… Шовелен?
– Я вынужден вас просить, сэр Перси, – жестко возразил Шовелен, – взглянуть на это дело с подобающей серьезностью.
– Серьезность сама по себе всегда неприлична, сэр, – ответил сэр Перси, галантно прикрывая легкий зевок. – А в присутствии дам она неприлична тем более.
– Должен ли я из этих слов понять, сэр Перси, что вы готовы извиниться перед мадемуазель Кондей за нанесенное ей леди Блейкни оскорбление?
Сэр Перси вновь галантно зевнул; казалось, зевота одолевает его все больше и больше при виде этой докучливой вежливости. Затем он сдул невидимую пылинку с непорочно-чистого жабо и погрузил длинные гибкие руки в глубокие карманы атласных белых штанов. После чего с самой радушной из всех своих улыбок сказал:
– А известно ли вам, сэр, каковы галстуки последней моды? Я с удовольствием продемонстрировал бы вам тот новый способ, которым мы в Англии завязываем узел на мекленских кружевах.
– Сэр Перси, – твердо ответил Шовелен, – если вы не принесете извинения мадемуазель Кондей, которых она, несомненно, заслуживает, то вы должны быть готовы скрестить со мной шпаги по обычаю всех благородных джентльменов.
Блейкни рассмеялся обычным застенчивым смехом, передернул могучими плечами и посмотрел с высоты своих шести футов и трех дюймов на маленькую, траурно одетую фигурку бывшего посла Шовелена.
– Вопрос в том, сэр, – медленно протянул он, – останемся ли мы с вами, скрестив шпаги, благородными джентльменами?
– Сэр Перси?..
– Сэр?
Шовелен, который, казалось, был готов потерять всякое терпение, сделал над собой усилие и тихо сказал:
– Впрочем, конечно, если один из нас окажется трусом и не примет участия в поединке… – Он не стал договаривать и презрительно повел плечом.
За портьерами в другой комнате постепенно начала собираться толпа, все больше привлекаемая громкими сердитыми голосами из маленького будуара. Кроме того, было замечено отсутствие в приемной хозяина и хозяйки да и его королевского высочества, и, подобно мотылькам, летящим на свет, гости леди Блейкни поодиночке и группами стали присоединяться к его королевскому высочеству. Но поскольку его королевское высочество сам стоял в дверях, то никто, конечно, не переступил порога, но каждый мог тем не менее видеть декорации и действующих лиц разыгравшейся комедийки. Все совершенно ясно поняли, что причина ссоры между французским представителем и хозяином дома была очень серьезной, и последний предпочитал это скрыть. Повсюду запорхали удивленные комментарии, и весь диалог между двумя мужчинами происходил на фоне вавилонского гула, сотканного из смеха и говора.
Но тут казавшийся совершенно равнодушным принц Уэльский сделал шаг вперед и неожиданно резко вмешался в ссору двух противников со всей высоты своего авторитета и положения.
– Тьфу, сударь, – нетерпеливо сказал он, обращаясь в большей степени к Шовелену, – думайте, что говорите! Сэр Перси Блейкни – английский джентльмен, а законы нашей страны запрещают дуэли. Вы не во Франции! Я же, со своей стороны, не могу позволить…
– Извините, ваше королевское высочество, – ответил ему сэр Перси, обаяние которого могло разрушить любую преграду. – Ваше королевское высочество не совсем понимает ситуацию. Мой дорогой друг и не предлагает мне нарушать законы нашей страны, он думает пригласить меня во Францию, где законы разрешают дуэли и всяческие тому подобные пустяки.
– Ах вот оно что! – удивился принц. – Тогда я понимаю желание месье Шовелена… Но вы, Блейкни?
– О! – засмеялся сэр Перси. – Конечно же я принимаю вызов!
Глава XII
Время – место – условия
Воистину не так-то просто объяснить, почему вдруг после столь легко произнесенной Блейкни фразы всех придавило тягостное молчание. Даже сами участники драматической сцены в будуаре, так безошибочно сыгравшие свои роли, и те замолкли на какое-то время, будто невидимый занавес, неожиданно упав, обозначил конец действия и дал возможность актерам остановиться и собраться с новыми силами. Сам принц Уэльский, являвшийся главным зрителем, не мог ничего сказать, а у собравшейся за дверью толпы просто перехватило дыхание. Все с напряженным трепетом ожидали дальнейших событий.
Мертвую тишину в эти мгновения нарушало лишь осторожное шуршание шелковых платьев да ритмичное хлопанье вееров.
И тем не менее все было очень просто. Ссора дам, вмешательство джентльменов, несколько сердитых выпадов, наличие Бельгии или любой другой страны, где решение подобного рода дел при помощи пары шпаг поддерживается всевозможными обычаями и не особенно возбраняется законом. Подобные сцены с небольшими вариациями происходили десятки раз в лондонских гостиных, и английские джентльмены также десятки раз пересекали Канал, дабы разрешать ссоры в соответствии с континентальной модой.
Но почему же столь необычной показалась всем только что произошедшая ссора? Сэр Перси Блейкни, совершеннейший джентльмен, в прошлом славился своим прекрасным мастерством фехтовальщика да и теперь выглядел гораздо сильнее и опытнее маленького тщедушного противника, столь решительно вызвавшего его во Францию с предложением дуэли.
И все-таки каждый почувствовал, что на этот раз предложенная дуэль не похожа на прочие схватки, случавшиеся в те времена. Возможно, об этом говорило белое, совершенно каменное лицо Маргариты, выдававшее скрытую трагедию происходящего, или откровенный ужас в глазах Джульетты, или триумфальный вид Шовелена, или же просто некая нерешительность в лице его королевского высочества, самого беспечного человека на свете, столь неожиданно принявшего слишком живое участие в произошедшей стычке.
Как бы там ни было, волна электрического тока пронзила всех собравшихся, в то время как самый главный участник драмы, неподражаемый денди сэр Перси Блейкни казался полностью поглощенным сдуванием пылинок с широкой ленты черного атласа, держащей его оправленный в золото монокль.
– Джентльмены, – неожиданно спохватился его королевское высочество, – мы совсем забыли о дамах. Милорд Гастингс, – обратился он к одному из стоящих рядом молодых людей. – Прошу вас исправить эту ужасную оплошность. Мужская ссора не для нежных женских ушей.
Сэр Перси оторвался от своего увлекательнейшего занятия. Глаза его встретились с глазами жены; неподвижная, как мраморная статуя, она едва понимала происходящее. Но он, отлично знавший все эмоции, живущие в этой пылкой груди, прекрасно понимал, какое сумасшедшее, почти не поддающееся контролю волнение бушевало у нее внутри под маской каменного
