10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Давай отнесем золото наверх, – предложил он.
Так они и сделали.
Заметил драгун и один из адъютантов генерала Лапены. Увидев, что они выходят из оливковой рощи и направляются к отряду, дожидающемуся у дальнего края гати, он доложил об этом генералу, который, позаимствовав подзорную трубу и положив ее на плечо адъютанту, приник надолго к окуляру.
– Dragones, – процедил Лапена сквозь зубы.
– Их немного, – коротко бросил сэр Томас. – К тому же они далеко. Господи, что там с этой пушкой?
Пушка, девятифунтовое орудие с шестифутовым стволом, крепко застряла, уйдя под воду так, что на поверхности осталась только верхушка левого колеса и угол казенной части. Упавшая лошадь отчаянно забилась, когда пушкарь попытался удержать ее голову над водой, и хотя стоявшие вдоль гати стрелки удержали остальных животных, те заметно нервничали.
– Уберите передок! – распорядился сэр Томас и, убедившись, что его приказ не дает нужного эффекта, сам подъехал к гати. – Мне нужна дюжина парней! – крикнул он ближайшему офицеру.
Взвод португальских пехотинцев последовал за генералом, который осадил коня возле сорвавшегося орудия.
– В чем дело? – резко спросил он.
– Там, похоже, яма, сэр, – ответил лейтенант, вцепившийся в колесо тонущей пушки.
Сержант и трое пушкарей пыхтели рядом, пытаясь отсоединить передок, и в конце концов им удалось вырвать штырь из ушка. Передок с плеском выскочил на дорогу. Само же орудие полностью ушло под воду, а глаза лейтенанта побелели от страха – пушка могла запросто утащить его за собой.
Сэр Томас расстегнул ремень, передал его лорду Уильяму, который не отставал от генерала ни на шаг, потом снял треуголку – ее принял адъютант, – и ветерок шевельнул редкие седые волосы. В следующий момент генерал сполз с седла и оказался по грудь в серой воде.
– У нас в Тае похолоднее будет, – сказал он, подставляя плечо под колесо. – Давайте, ребята.
Вода подступила ему до подмышек. Ухмыляющиеся португальцы и стрелки поспешили на помощь. Лорд Уильям не понял, зачем понадобилось отпускать лошадей, но потом догадался: генерал опасался, что орудие, вылетев на гать, может придавить лейтенанта. Сэр Томас хотел сделать все спокойно и аккуратно.
– Подставляйте спины! – рявкнул шотландец. – Взялись… Давай!
Пушка шевельнулась. Из воды показалась казенная часть, потом верх правого колеса. Один стрелок потерял равновесие, поскользнулся и, взмахнув руками, упал на спицу. Пушкари накинули канат на хобот лафета и потянули.
– Пошла! – воскликнул сэр Томас. И верно, пушка вылезла из воды, накренилась и медленно вползла на мост. – Прицепите! – сказал генерал. – И вперед! – Он вытер руки о промокшие бриджи. Орудие уже прикрепили к передку, щелкнул кнут, и пушка покатилась. Португальский сержант, заметив, что генералу трудно из-за потяжелевшей от воды одежды забраться в седло, бросился на помощь и подтолкнул сэра Томаса вверх. – Премного благодарен. – Генерал подал ему монету и устроился поудобнее. – Вот так это делается, Уилли.
– Сведете вы себя в могилу, – покачал головой лорд Уильям.
– Ничего, майор Хоуп знает, что делать с телом. – Сэр Томас промок до нитки и дрожал, но при этом довольно улыбался. – А вода-то холодная, Уилли! Чертовски холодная. Присмотрите, чтобы тем парням дали переодеться. – Он вдруг рассмеялся. – Знаете, когда я был еще парнишкой, мы однажды загнали лисицу в Тай. Чертовы собаки носились по берегу, ничего не делали, только лаяли. Так я заехал в реку и поймал лису голыми руками. Считал себя героем! А дядя меня за это выпорол. «Никогда не делай за собак их работу» – так он мне сказал. Но иногда приходится. Да, иногда приходится.
Драгуны повернули на север, не приблизившись к переправившимся союзным частям даже на милю, а когда увидели направляющуюся в их сторону легкую кавалерию Германского легиона, перешли на галоп и вскоре скрылись из виду. Испанцы по-прежнему переправлялись с ужасающей медлительностью, так что к тому времени, когда две бригады сэра Томаса прошли гать, уже наступили сумерки. Дорога постепенно уходила все выше и выше, и армия, не встречая больше никаких помех, шла к мигающим на вершине холма огонькам Вехера и к полуночи достигла оливковой рощи, где и остановилась на привал. Сэр Томас смог наконец избавиться от мокрой одежды и устроился у костра.
На следующий день фуражиры вернулись в лагерь с небольшим стадом тощих бычков, овец и коз. Сэр Томас хмурился и ворчал, сетуя на неповоротливость испанцев, а потом, чтобы хоть чем-то себя занять, отправился с эскадроном немецких кавалеристов на разведку и с удивлением обнаружил к северу и востоку от лагеря несколько групп неприятельских всадников. У реки к нему присоединился отряд испанской кавалерии. Их командир в звании капитана носил желтые бриджи, желтый жилет и голубой мундир с красными кантами. Поприветствовав сэра Томаса и, очевидно решив, что генерал не знает испанского, он заговорил с ним по-французски:
– Они за нами наблюдают.
– Пусть себе, – ответил по-испански сэр Томас, поставивший себе целью выучить язык еще при первом назначении в Кадис. – Такая у них работа.
– Капитан Сараса, – представился испанец, после чего достал из седельной сумки длинную сигару. Один из его людей ту же высек огонь, и капитан долго попыхивал, пока не затянулся как следует. – У меня приказ – в бой не ввязываться.
По хмурому тону испанца сэр Томас понял, что приказ капитану не по душе. Похоже, ему не терпелось испытать своих людей в стычке с французским кавалерийским постом.
– Значит, у вас приказ? И какой же? – нарочито равнодушно поинтересовался он.
– Приказ генерала Лапены. Сопровождать и охранять фуражиров. Не более того.
– Но вы предпочли бы повоевать.
– А разве не для того мы здесь? – с вызовом спросил Сараса.
Капитан нравился сэру Томасу. Молодой еще человек,
