10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Наблюдать и докладывать, такой у них приказ, – хмуро заметил сэр Томас. – Беспокоить они не станут. Их дело – не выпускать нас из виду. И готов поставить имение твоего отца против одного из моих охотничьих домиков, что маршал Виктор уже на марше.
Склоны холмов по обе стороны от деревушки никаких признаков неприятеля не обнаружили, о чем лорд Уильям и доложил сэру Томасу.
– Сообщить Донье Манолито?
Впервые сэр Томас не стал возражать против употребления насмешливого прозвища испанского генерала.
– Оставим его в покое, – негромко сказал он. – Если Лапена узнает, что за нами следуют драгуны, то, чего доброго, развернется и побежит. Вам не следует это повторять, Уилли.
– На моих устах печать молчания, – заверил его лорд Уильям и, сложив трубу, убрал ее в сумку. – Но если маршал Виктор уже на марше… – Он не договорил, решив, что и без того достаточно ясно выразил свои опасения.
– Он встанет у нас на пути, – бодро закончил сэр Томас. – Следовательно, нам придется драться. Это нам и нужно. Если же мы сбежим, ублюдки в Кадисе будут кричать, что французы непобедимы. Станут требовать мира, потом вышвырнут нас из Кадиса и пригласят французов. Нам необходимо драться, Уилли. Мы обязаны доказать испанцам, что можем побеждать. Посмотрите на них. – Он повернулся к красномундирникам и «зеленым курткам». – Это же лучшие в мире солдаты! Лучшие в мире! Подыграем французам. Сделаем то, ради чего мы сюда пришли!
Испанской пехоте, дожидавшейся своей очереди у переправы, пришлось посторониться, чтобы пропустить две батареи британских орудий. Заслышав стук копыт и лязг цепей, генерал Лапена обернулся, а увидев, как его люди прыгают с дороги, подъехал к сэру Томасу и надменно осведомился, с какой стати десять орудий со своими лафетами и зарядными ящиками нарушают походный строй.
– Они пригодятся на том берегу, если французы вдруг объявятся в тот момент, когда ваши доблестные солдаты будут переправляться на другой берег, – объяснил шотландец и, повернувшись к командиру первого орудия, махнул рукой. – Поторопитесь! Подгоните этих чертяк!
– Есть, сэр. – Лейтенант ухмыльнулся.
Сопровождать артиллерию назначили роту стрелков. Сняв патронные сумки, они выстроились по обе стороны затопленной гати, чтобы своим присутствием успокаивать лошадей. Первая батарея капитана Шенли справилась с задачей, показав отличное время. Вода доходила до осей колес, но четыре девятифунтовые пушки и одна пятидюймовая гаубица – каждое орудие тащили по восемь лошадей – одолели препятствие без малейшего сбоя. Передки пришлось опустошить, чтобы вода не попортила пороховые заряды. Их сложили на высокие телеги вместе с сотней запасных ядер.
– Вторая батарея! – крикнул сэр Томас, пребывавший в прекрасном настроении, – первая батарея, промчавшись с лязгом и грохотом по гати, заставила отставших испанцев прибавить шагу и побыстрее выскочить на берег.
Все вдруг зашевелились, заторопились.
И тут первое орудие второй батареи соскользнуло с переправы. Сэр Томас не видел, что случилось. Позже ему рассказали, что одна из лошадей споткнулась, упряжка пошла влево, возчики удержали животных, но орудие качнулось, съехало с настила и ухнуло вниз.
Генерал Лапена медленно повернулся и осуждающе посмотрел на сэра Томаса.
Возчики хлестнули лошадей, те натянули постромки, но орудие даже не шевельнулось.
А за равниной, там, где кончались болота, луч солнца отскочил от полированного металла.
Драгуны!
В тот вечер закончилось все, кроме сражения, которое должно было решить, устоит Кадис или падет. Но история вероломства и предательства завершилась, когда в домике, снятом Шарпом в Сан-Фернандо, появился лорд Памфри. Он пришел, когда уже стемнело, с той же кожаной сумкой, что брал с собой в собор, и Шарпу показалось, что его светлость нервничает даже больше, чем в ту ночь, спускаясь в крипту, где ждал отец Монсени. Памфри вошел в комнату осторожно, бочком, и глаза его слегка расширились, когда он увидел Шарпа.
– Так и думал, что встречу вас здесь. – Памфри принужденно улыбнулся Катерине и огляделся. Комната была маленькая, обставлена скудно – темный стол да стулья с высокой спинкой. Побеленные известкой стены украшали портреты с изображением епископов и старинное распятие. Свет шел от маленького камина и от фонаря, подвешенного к почерневшей балке под потолком. – Не совсем те удобства, к которым вы привыкли, не так ли, Катерина?
– По сравнению с тем, где я выросла, это настоящий рай.
– Конечно, конечно, – закивал лорд Памфри. – Все время выскакивает из головы, что вы росли в гарнизонном городке. – Он обеспокоенно взглянул на Шарпа. – Она рассказывала, что умеет кастрировать свиней.
– Вы бы посмотрели, что она вытворяет с мужчинами, – ответил Шарп.
– И все-таки в городе вам было бы куда комфортнее, – продолжал лорд Памфри, игнорируя мрачную реплику капитана. – Отца Монсени можно уже не опасаться.
– Неужели?
– Его сильно ранило, когда обрушились леса. Я слышал, он не может ходить. И не исключено, больше никогда не встанет на ноги. – Памфри снова посмотрел на Шарпа, ожидая его реакции, и, не дождавшись, улыбнулся Катерине, поставил на стол сумку, вытащил из рукава платок, протер стул и сел. – Так что, моя дорогая, причина, вынудившая вас покинуть город, отпала. Кадис безопасен.
– А как насчет причин остаться здесь? – спросила Катерина.
Взгляд Памфри на мгновение остановился на Шарпе.
– Это уж вам решать, моя дорогая. Полагаю, вам следует вернуться в Кадис.
– Вы что же, сводник у Генри? – фыркнул Шарп.
– Его превосходительство, – тоном оскорбленного достоинства ответил лорд Памфри, – в некотором смысле рад отъезду сеньориты Бласкес. Полагаю, для него сей отъезд означает завершение неудачной главы его жизни, о которой лучше позабыть. Нет, для меня возвращение Катерины – это всего лишь возможность наслаждаться ее обществом. Мы ведь друзья, не так ли? – обратился он к испанке.
– Да, Пампс, мы друзья, – тепло ответила она.
– А раз так, то я на правах друга
