Штормовое предупреждение - Юрий Яковлевич Иваниченко
Похоже, самое время несколько расшевелить ситуацию. Я тоже поднялся:
– Прошу извинить, дамы и господа, но мне, к сожалению, уже пора. Нина Георгиевна, надеюсь, мы с вами завтра увидимся, как договаривались.
– Непременно, Алексей Степанович, – сказала Нина несколько растерянно.
– У вас тоже служебная дисциплина? – поинтересовался Петровский.
– В известной мере. Разрешите откланяться.
Поднялся и Яковлев.
– Я полагал, мы переговорим…
– В другой раз. До свиданья. – И, не торопясь, направился к выходу.
Надевая в прихожей пальто, заметил краем глаза короткую мимическую сцену между Яковлевым и Пожаровой. Поэтому принял как должное реплику Тамары:
– Позвольте, я вас провожу.
Я открыл и придержал дверь, пропуская даму. И на лестничной площадке, едва захлопнулась за нами входная дверь, Пожарова спросила, заглядывая в глаза:
– Вы так неожиданно уходите – что-то случилось?
– Надеюсь, нет. Но вы обязательно должны предостеречь господина Яковлева. Надо соблюдать осторожность – ведь этот, Петровский, служит советской власти, в угро – значит, продался большевикам.
– О нет, что вы, Алексей Степанович, он – «свой», офицер, – сказала Пожарова с явным облегчением. – Просто вынужден устраиваться, как может – такие обстоятельства. Но не изменяет присяге.
– «Обстоятельства» я хорошо понимаю, лично пришлось учесть. Но поймите и вы – зачем излишний риск?
– Увы, да. А насчёт Яковлева… Пожалуйста, подождите минутку.
Пожарова убежала в квартиру и возвратилась – всего через пару минут, но, понятно, успев прошептать Яковлеву нужные слова, – с Евгением Васильевичем, в пальто, наброшенном на халат. И я ещё и рта не успел открыть, как Яковлев торопливо заговорил:
– Алексей Степанович, не извольте беспокоиться, Петровский – проверенный человек. Правда, помощи от него сейчас не допросишься: собирается идти на повышение, вроде даже в ревком, вот и дрожит за репутацию. А мне желательно без отлагательства решить.
– Полагаю, с жильём – это для вас первостепенно?
– Увы, эта мегера из меня все соки высосала…
Ну что ж, пока всё идёт как должно.
– Возможно, смогу посодействовать через жилотдел.
Яковлев тут же добавил:
– И по службе – может, что по розыскной части?
– Ну-ну. Не всё сразу. А вот уточнить – не помешает.
– Это ближе к вашей воинской специальности?
– Определённый опыт имеется, – слегка смешался Яковлев.
Я внимательно посмотрел на него и сказал:
– Мы ещё вернёмся к этому разговору. Честь имею. – И решительно шагнул на лестницу.
Тщательная подготовка импровизации
Ещё раз проверив, нет ли слежки, заодно пройдя через базар (с рыбой всё прилично, как говорят, «хоть мелкая, но много», хлеба вроде нет совсем, есть поздний виноград, а вот с овощами прискорбно) и ряды вещевого рынка (приличный выбор и явно небогатые продавцы), я добрался до Севастопольского уездного отделения Крым ЧК.
В приёмной у начальника пришлось немного подождать. Не то что Смирнов меня не принял бы – просто не хотелось присутствовать при разносе, учинённом им кому-то из следователей. Отголоски воспитательного мероприятия доносились даже через двойные двери.
Наконец двери распахнулись, выпуская клубы табачного дыма и троих сотрудников. Всё, можно войти.
– Здравия желаю.
Смирнов, ещё явно не успокоенный после воспитательного мероприятия, недовольно буркнул:
– Ты бы ещё честь отдавал и во фрунт становился.
Градус следовало понизить.
– Вот как оденусь по форме – так непременно.
– Шутник, – констатировал грозный начальник и продолжил, сняв со стопки на краю стола розыскной листок с фотографией и подав мне: – Вот, полюбуйся – отпечатали.
Всё правильно. Матусевич Леонид Ильич… рост выше среднего, телосложение плотное, лицо продолговатое, волосы русые… Капитан 2-го ранга… Может представляться другим именем и скрывать своё происхождение…
Типографский оттиск по увеличенной фотографии получился достаточно приличным.
– Всё нормально. Надо передать в милицию и комендатуру, и отправить нашим товарищам в Симферополь, Евпаторию, Феодосию…
– Без тебя знаю, – хмыкнул Смирнов. – Уже распорядился. Чай будешь?
– Не откажусь.
Пока начальник цедил из самовара кипяток, я поднял крышку заварного чайника, понюхал. Небогато. Ну, не спитой – и то ладно, слава богу.
– А пришёл чего – меня поучать? – проворчал Смирнов, ставя на стол стаканы.
А в голосе – насмешливые нотки. Ну и хорошо.
– Что вы, как можно. Я с просьбой. Надо проверить такого себе Петра Петровского, из вашего, севастопольского угро, и что у нас есть на некоего Евгения Васильевича Яковлева.
– Скажи Ломанидзе – пусть поищет. Чай с сахарином?
– Благодарю. А кто у вас начальник жилотдела?
Смирнов поднял брови – это ещё зачем, мол, – и сказал с паузами, отмеченными глотками чая:
– Теперь это называется жилкоммунхоз. Иван Савостин, хороший мужик. Был гальванёром на гидрокрейсере. Под Ак-Мечетью пулю от беляков схлопотал. А теперь на самое скандальное дело посадили. А что?
– Маленькое скандальное дело, – сказал я со вздохом и отставил стакан. – Вы уж позвоните, пожалуйста, чтоб он меня уважил.
– Всё у тебя с вывертом… – покачал головой начальник. – И как тебя за морду и словечки лихие балтийцы в двадцатом не шлёпнули?
– Меня здесь не было.
О том, где я был осенью двадцатого, распространяться не следовало, даже перед Смирновым, бывшим секретарём коллегии ВЧК.
А в жилкоммунхозе я тоже нарвался на скандальёз, но не стал торчать среди полудюжины граждан и гражданок, ожидающих приёма, а прошёл, на ходу кивнув секретарше, прямо в кабинет, где начальник «распекал» небритого мужика в спецовке.
Савостин даже не обратил внимания на моё появление, продолжая разнос на высоких тонах:
– Совесть твоя пролетарская – где? Ишь, удумал – со старухи самогонку требовать!
– Дык она сама гонит. Во те крест. – И поднял ручищу, чтобы перекреститься, провинившийся, но одумался – пролетарская совесть взыграла, похоже.
– Что, сам видел, как гонит? – ехидно поинтересовался Савостин.
– Не, соседи сказали, – честно признался небритый и даже уточнил: – Из шестнадцатого дома.
– Сами небось гонят, а тебя послали дурёху бессловесную доить! – махнул рукой начальник ЖКХ. И, заметив наконец меня, скомандовал ретивому подчинённому: – Всё, кругом марш!
Тот, изобразив жестом и выражением физиономии нечто похожее на раскаяние, вразвалочку выбрался из кабинета.
– А тебе чего? – недобро спросил начальник ЖКХ.
Я предъявил начальнику удостоверение ВУ ЧК.
– Добрый день, Иван Игнатьевич. Вам Смирнов звонил….
– Это у вас добрый. – Савостин никак не прореагировал на упоминание фамилии начальника Севастопольского уездного отделения. – А у нас – как в том одесском бардаке.
Я возразил с самым невинным выражением:
– Сейчас у них полный порядок, обслуживают только членов профсоюза.
– Да ладно, гонишь, – сообразил через пару секунд Савостин и спросил дружелюбно: – Ничего, что на «ты»?
– В одной партии состоим, чего там друг пред дружкой ломаться.
– Свои люди, – кивнул Савостин. – Каким ветром к нам?
– Оперативная необходимость, – Некоторая печаль
