Рафаэль Сабатини - Рыцарь таверны
Криспин быстро оценил ситуацию и огляделся вокруг. Света было мало, но у него было острое зрение, а мысли подстегивала близость опасности. Какое-то чувство подсказало ему, что в шести шагах от них должна быть дверь, и если Небу будет угодно, чтобы она была открыта, то они могут за ней укрыться. В его лихорадочно работающем мозгу промелькнула также мысль, что в комнате может кто-то находиться. Придется рискнуть. Кеннет стоял, парализованный ужасом, глядя на приближающуюся опасность.
Затем около уха раздался яростный шепот:
— Ступай тихо, если тебе дорога жизнь!
Тремя скользящими бесшумными шагами Криспин достиг двери, о существовании которой он скорее догадался, чем обнаружил. Он быстро провел по ней рукой, пока не нащупал ручку. Он осторожно нажал на нее, и дверь поддалась. Кеннет был уже рядом с ним. Он оглянулся назад.
На противоположной стене отражался яркий свет лампы в руках одного из стражников. Еще мгновение, и он поднимется по лестнице, свернет за угол и обнаружит их. За эти несколько секунд Криспин успел открыть дверь, впихнуть туда своего спутника и тихо прикрыть ее за собой. Комната была пуста, в ней даже почти не было мебели, и Криспин облегченно вздохнул.
Мимо двери тяжело прогремели шаги, послышалось позвякивание доспехов, а в узкую щель под дверью просочился свет от лампы. Затем он исчез, и шаги исчезли в отдалении.
— Окно, сэр Криспин! — радостным, возбужденным шепотом сказал Кеннет. — Окно!
— Нет, спокойно ответил Криспин. — Слишком высоко, и потом на улице светло, и мы окажемся не в лучшем положении. Подожди!
Он прислушался. Шаги свернули за угол к лестнице, ведущей наверх. Он приоткрыл дверь.
— За мной! — скомандовал Криспин и, обнажив меч, кошкой выскользнул в коридор.
Они снова подкрались к лестнице и посмотрели вниз. Дверь в комнату стражников была приоткрыта, и они уловили обрывки разговора. Но Криспин не раздумывал. Если бы дверь была раскрыта настежь, это бы его тоже не остановило. Нельзя было ждать ни секунды. Медленно, опираясь на каменные перила, они начали спускаться. Кеннет следовал за Геллиардом с побелевшим лицом и комком в горле.
Они повернули за угол и начали самую опасную часть пути. Им нужно было преодолеть всего с десяток ступенек, но внизу лестницы находилась комната стражи, и свет через приоткрытую дверь освещал ближайшие ступеньки. Одна из ступенек скрипнула, и в напряженных головах этот звук прозвучал как пистолетный выстрел.
Они были всего в трех ступеньках от комнаты и отчетливо различали голоса стражников, когда Криспин внезапно остановился и указал через холл на едва различимую в темноте дверь. Это была та комната, в которой он разговаривал с Кромвелем, и сейчас ее местоположение навело его на одну мысль. Он решил направиться к ней.
Юноша проследил направление его руки и кивнул в знак понимания. Они спустились еще на одну ступеньку, и тут из комнаты стражи послышался громкий зевок, звук которого заставил Кеннета прижаться к стене. Затем кто-то поднялся, послышался звук отодвигаемого стула и шаги. Если бы Кеннет был один, то он бы так и остался стоять, прикованный к стене ужасом.
Но спокойный, хладнокровный Криспин не дремал. Он быстро прикинул, что даже в том случае, если кто-то направляется в их сторону, они мало что выгадают, оставаясь на месте. Единственный вы ход заключается в том, чтобы миновать дверь прежде, чем она откроется.
Вид Криспина придал мужества и Кеннету. Они медленно спустились вниз, миновали комнату стражи и не спеша, мучительно медленно, стараясь, чтобы их шаги не отдавались на каменном полу, двинулись к той комнате, которую выбрал Криспин. Геллиард неотрывно смотрел назад, готовый в любую секунду броситься вперед, если их обнаружат. Но это не понадобилось. Они благополучно достигли заветной двери. К радости Криспина она была не заперта. Тихонько открыв ее, он молчаливым галантным жестом пропустил вперед своего товарища, продолжая следить за комнатой стражи.
Боязливо Кеннет вступил в комнату, когда наверху раздались крики, говорящие о том, что их побег обнаружен. В ответ послышались громкие торопливые шаги стражи, и Криспин едва успел нырнуть в комнату вслед за Кеннетом и закрыть за собой дверь, как холл наполнился вооруженными людьми.
Проникнув в комнату, Криспин первым делом тихо задвинул засов.
— Черт возьми, — пробормотал он. — Мы были на волосок от смерти. А теперь, кричите, петухи! Орите до хрипоты, вороны! Не вам нас вешать!
Кеннет подергал его за полу камзола.
— Что теперь? — спросил он.
— Теперь, — ответил Криспин, — мы выйдем через окно, если ты не возражаешь.
Они подошли к окну и через несколько мгновений уже находились на узкой тропинке, вьющейся вдоль реки, которую Криспин наблюдал из окна камеры. Он также сумел заметить небольшую лодку, привязанную в сотне ярдов ниже по течению, и теперь направлялся к этому месту. Вскоре они достигли лодки, которая, к счастью, оставалась в сохранности.
— Залезай в нее, Кеннет, — скомандовал Криспин. — Я сяду на весла и постараюсь грести ближе к берегу, чтобы эти головорезы не заметили нас, вздумай им выглянуть в окно камеры. Клянусь ранами Христа, я голоден как волк и в горле у меня сухо, как в пустыне. Да ниспошлет нам Господь благословенный дом, где бы мы нашли приют, ужин и кружку эля. Чудо, что я еще мог сползти по ступенькам лестницы. Пустой желудок — неверный товарищ в рискованном деле. Эй! Осторожнее, мальчик… Пусть меня утопят, если этот молокосос не потерял сознание!
Семья Ашберн
Грегори Ашберн отодвинул стул и сел за стол, за которым обедал он и его брат.
Это был высокий, плотный мужчина с рыжеватыми прямыми волосами и грубыми чертами лица. С братом их роднил только цвет волос, на этом их сходство кончалось. Джозеф был среднего роста, худощавый, с бледным лицом и тонкими губами.
В молодые годы Грегори слыл красавцем, но беспутная жизнь и излишества рано состарили его. Джозеф рос дурным малым с самого начала.
— Неделя минула со дня битвы при Ворчестере, — пробасил Грегори, лениво поглядывая по сторонам. — А от нашего мальчугана ни весточки.
Джозеф пожал узкими плечами и глумливо улыбнулся. Это была его привычка — глумливо улыбаться, и слова его обычно бывали под стать улыбке.
— Тебя это тревожит? — спросил он, глядя через стол на брата.
Грегори поднялся из-за стола, избегая его взгляда.
— Говоря по чести, я действительно встревожен.
— И все же, — пробормотал Джозеф, — по-моему, это вполне естественно. В битвах нередко бывает так, что кого-то убивают.
