Проклятая корона: Новый фараон - Владимир Александрович Андриенко
– Но, господин, я простой крестьянин и у меня ничего нет. Кто же станет меня учить?
– Я также вышел из низов, Ити, и добился своего сегодняшнего положения при храме. А сейчас я великий жрец бога Солнца, под моим началом все храмы Амона и сотня жрецов и больше трех тысяч служителей.
– Ты вышел из низов, господин? – Ити не мог поверить.
– Да. А ты думал, все жрецы напоминают тех тупоумных, кто преследует за сомнение? И если великий жрец – то меднолобый охранитель устоев? В храме Амона в Фивах ты найдешь то, что искала твоя душа, Ити. Знания. В них великая сила! А большие знания это уже не сила, это власть! И храму нужны способные ученики.
– Я не знал, что крестьянских сыновей кто-то захочет учить.
– А скажи мне, Ити, есть ли нужда учить крестьян искусству начертания знаков на папирусе? Допустим тебе дали такую возможность. Ты стал бы их учить? Всех сыновей крестьян?
Ити ответил:
– Учить всех нет необходимости, господин. Это потребует много времени, а какова будет отдача? Зачем земледельцу высокое искусство начертания знаков? Чем оно поможет в его работе?
– Это правильные слова, Ити. В этом нет необходимости. Крестьянин должен держать в руках лопату, а воин копье и меч. Жрец должен знать обряды, а писец должен стилом выводить знаки священного письма. Каждому свое. Мудрость не передается по наследству, Ити. Мудрость это дар богов и сам великий Тот благословил тебя умом. И твой ум, если ты научишься им пользоваться, откроет тебе путь в самые высокие сферы.
– Я бы хотел познать, что есть справедливость.
– И это все?
– Нет, господин. Что есть боги? Что есть предопределенность? Мой отец часто говорит – «это предопределено богами». Но если наш путь уже начертан, то, что зависит от нас самих?
– Это хороший вопрос, Ити, – сказал жрец. – Мудрый вопрос.
– Но каков ответ, господин?
– На познание истины часто не хватает человеческой жизни. Понять, что есть боги, и что есть судьба человека. Зачем человек рождается на свет? На эти вопросы и я ищу ответ.
– И господин нашел его?
– Нет. Слишком много суеты в этом мире. Нужно думать о земном, а не о высоком, Ити. Придворные грызутся за власть, и я должен знать их суетные мысли, дабы не могли они навредить княжеству. А это значит, что вместо глубоких чистых вод, я должен плескаться в грязной и вонючей луже…
Глава 4
Князь Секененра II.
1558 год до н.э.
Верхний Египет: город Фивы18
Священный город Фивы, или как его звали египтяне Но-Амон, центр поклонения богу солнца Амону, разрастался и уже превратился в один из самых больших городов Кемета. Издалека были видны постройки храма Солнца и две громадные статуи Амона. Храм великой матери Мут, владычицы озера Ишру, мало чем уступал солнечному, разве что статуи богини матери (не менее роскошные чем статуи Амона) были вдвое ниже.
Строения в честь священного быка войны Монту были в то время много скромнее. Это впоследствии через 300 лет они стали центром поклонения воинов и жречество Монту-воителя стало вровень со жречеством Мут и Амона. Гиксы преследовали военные культы египтян, считая, что они народ не слишком воинственный. Зачем им боги, отвечающие за сражения? Пусть почитают божества солнца и реки, растений и животных, что давали урожаи и заботились о поголовье скота.
Ниже главных храмов находился дворец местного правителя. Эти постройки сильно растянулись вширь, показывая богатства князя и многочисленность его челяди.
Сияли золотые верхи обелисков, утопали в зелени дома знатных вельмож и чиновников. Город живых19 поразил великолепием вчерашних крестьян, которые и дом Якубхера привыкли считать дворцом.
Некрополь, или город мёртвых, на западном берегу Нила, также блистал новыми каменными строениями, покрытыми мрамором и золотыми навершиями. Это были гробницы князей Иниотефа и Секененра I.
Финикийские суда вошли в гавань, где размещалось больше 40 кораблей, а далеко не каждый порт Юга мог вместить такое количество. Фивы буквально впитывали богатство, и князья заботились о расширении местного рынка.
– Великий город Юга, – Атла показала Эбане на раскинувшийся перед ними город. – Я уже второй раз здесь с моим отцом. Он столь же велик, как и наш родной Тир.
– А я такого великолепия еще не видел. Он больше Мемфиса! Этот город достоин, стать столицей великого царства, – прошептал Эбана.
– Ты станешь здесь жить? – спросила она. – Ведь именно сюда вы с братом стремились.
– Да. Жрец Амона обещал мне помощь найти место в армии князя.
– Ты все-таки желаешь стать солдатом, Эбана?
– Да. Меня давно привлекает военная служба. Настоящее занятие для настоящего мужчины. И все это возможно благодаря тебе. Это ты спасла нас с братом. И мы этого никогда не забудем.
– Когда-нибудь, я напомню тебе эти слова.
– Я еще смогу тебя когда-нибудь увидеть? – спросил Эбана.
– Мы с отцом в этот раз не станем здесь задерживаться долго. Но кто знает, что ждет нас впереди? Тайны будущего скрыты от нас. А ты бы хотел меня увидеть, Эбана?
– Да, – прошептал в ответ юноша.
– Но зачем? Что я могу еще сделать для тебя? Ты станешь воином. И, может быть, сумеешь добыть себе громкую славу и богатство. А если это придет к тебе, то в женщинах у тебя не будет недостатка.
– Я совсем не о том говорил, Атла.
– А о чем? Я не понимаю тебя, Эбана, – девушка засмеялась. Её веселил его смущенный и глупый вид. – Я финикиянка и люблю путешествия. Я даже немного владею оружием и часто одеваюсь как воин. Хотя мой отец не любит этого.
– Он желает отдать тебя замуж?
– Да. Это главное для каждой женщины – выйти замуж и рожать детей. Так говорит отец. Ты согласен с ним?
– Я не знаю. Я никогда не думал об этом.
– А я не желаю замуж! Я бы хотела участвовать в битвах и жить, так как могут жить солдаты и купцы. И почему я не родилась мужчиной? – посетовала она.
– Ты прекрасная девушка, Атла. И не тебе гневить богов, что дали тебе столь много.
– Но тебе они также дали не так мало, Эбана. Прости, меня зовет отец.
Девушка упорхнула. Эбана остался на палубе и с горечью подумал, что купец никогда не отдаст Атлу за него. Что ему какой-то беглый крестьянин, при его богатстве. Нет. Такую нужно сначала заслужить…
***
Престарелый князь Фив Секененра II любил прогуливаться по дворцовому саду в одиночестве и предаваться размышлением. Он был уже стар, хотя еще достаточно крепок, и много лет сидел на троне своего княжества, унаследованного от отца.
На князе простая белая жреческая одежда без всяких украшений, и голова его обрита как у жрецов Амона. Он не
