Рафаэль Сабатини - Скарамуш. Возвращение Скарамуша (сборник)
– Вы по-прежнему думаете, что Бурландо нас еще побеспокоит? – спросил Андре-Луи де Баца.
Барон покачал головой, глядя на него.
– Временами вы меня просто пугаете, Андре.
– К этому я не стремлюсь. Лучше распорядитесь мной так, чтобы я пугал других.
В тот же вечер они взялись за дело. Им предстояло запугать братьев Фрей.
Глава XXIII
Братья Фрей
Известная красотка госпожа де Сент-Амарант и ее еще более прелестная дочь[243] и на втором году революции по-прежнему украшали собой знаменитый игорный дом под названием «Пятьдесят». Былое великолепие этого заведения для избранных слегка потускнело, но оно все еще оставалось самым популярным в окрестностях Пале-Рояля, и доступ туда, как и прежде, можно было получить только по рекомендации.
Туда и отправился тем вечером барон де Бац в сопровождении Андре-Луи. Они надеялись отыскать Проли, который, по слухам, был там частым гостем. В этом заведении барона хорошо знали, и потому его двери с готовностью распахнулись перед гасконцем и его спутником.
В залах, обставленных тяжелой резной мебелью, некогда роскошной, но теперь несколько поистершейся, было довольно людно. Несколько лет назад публика в этом заведении сплошь состояла из элегантных, напудренных, хорошо воспитанных господ, которых теперь осталось здесь совсем немного. Гораздо чаще попадались грубые и вульгарные искатели – и искательницы – удовольствий, которым революция с ее доктринами равенства открыла двери всех увеселительных заведений. Де Бац оглядел игроков, сидевших за карточными столами, и прошел в следующую залу, где играли в рулетку и где посетителей было еще больше. Там он не без труда отыскал за одним из столов светловолосого и светлокожего Проли. Друзьям повезло: за стулом Проли стоял Юний Фрей, смуглый крепыш тридцати с небольшим лет, одетый с истинно республиканской простотой.
Де Бац указал на них своему спутнику и собрался было подвести его к ним, но в это мгновение стройная молодая женщина в лилово-розовом платье с серебристой отделкой отвернулась от стола и неожиданно столкнулась лицом к лицу с Андре-Луи. Ее ярко-синие глаза изумленно распахнулись, хмурая складка на лбу разгладилась. Хорошенькое личико мгновенно преобразилось, прелестные губы раскрылись в улыбке, обнажив крепкие белые зубы.
– Скарамуш! – воскликнула она и в следующее мгновение, повинуясь бездумному порыву, повисла у Андре-Луи на шее и расцеловала его на глазах у изумленной публики.
– Коломбина! – Андре-Луи испытал не меньшее потрясение.
Перед ним стояла его бывшая подруга по сцене, Коломбина из труппы Бине. Эту труппу Андре-Луи некогда привел к успеху и процветанию, а потом навлек на нее страшные бедствия.
Рядом с ними тут же возникла тяжелая фигура Делоне, который тихо обратился к Андре-Луи:
– Вы, оказывается, уже имели счастье познакомиться с гражданкой Декуан?
После нескольких слов объяснения настороженность депутата растаяла. Он убедился, что ему не угрожает соперничество в борьбе за благосклонность женщины, ради которой Делоне готов был продать свою страну и рискнуть собственной головой.
– Итак, – сказал Андре-Луи, – вы теперь знамениты, счастливица Декуан!
– Злополучная Декуан, – ответила она с горькой улыбкой. – Я только что потеряла сто луидоров.
– Вы чересчур увлекаетесь игрой, – пожурил ее Делоне.
– Возможно. Но мне нужны деньги, а не упреки, мой друг. Одолжите мне сто луидоров, Делоне.
Круглое лицо депутата, казалось, округлилось еще больше. Глаза под черными бровями стали тревожными.
– Помилуйте! У меня нет таких денег, крошка моя.
– Тогда пятьдесят. Я должна вернуть то, что проиграла. Вы не можете отказать мне в такой малости!
– Вы разрываете мне сердце, дорогая, – жалобно проговорил Делоне. Нахмуренный вид любимой ужаснул его. – Прелесть моя…
Андре-Луи понял, что наступил критический момент.
– Могу я чем-нибудь помочь? – тихо предложил он.
– Если вы можете одолжить мне пятьдесят луидоров, Скарамуш… – начала актриса, но Делоне проворно оттащил Андре-Луи в сторону, бросив ей на ходу:
– Минутку, дорогая! Одну минутку!
Когда они отошли подальше, он схватил Андре-Луи за руку и взмолился:
– Мы с вами будем сотрудничать. Это решено; только момент еще не настал. Одолжите мне сто луидоров в счет той прибыли, которая рано или поздно будет моей, и вы станете моим другом по гроб жизни.
– Дорогой Делоне! – В голосе Андре-Луи слышался мягкий упрек по поводу сомнений депутата в его готовности помочь. Он вытащил из кармана пачку ассигнаций и вложил их в крупную ладонь Делоне. – Здесь три сотни. Отдадите, когда вам будет угодно.
Ошеломленный этой несказанной щедростью, Делоне поблагодарил благодетеля и пошел ублажать капризную возлюбленную.
Андре-Луи усмехнулся. Эта пачка ассигнаций сегодня уже стала пропуском на гильотину для одного, а теперь, вероятно, сослужит ту же службу другому. С этой мрачной мыслью он побрел за бароном, который уже беседовал с Проли. Де Бац оттащил игрока подальше от стола и от смуглолицего спутника. Они уединились в сторонке. Когда Андре-Луи подошел, де Бац представил его собеседнику. Для Проли, который знал, что барон – роялистский агент, так же как и де Бац знал о шпионской деятельности Проли в пользу австрийцев, этого представления было достаточно. Между ними давно установилось взаимопонимание, и Проли с полной откровенностью выложил все, что ему было известно о братьях Фрей. Но его сведения мало что добавляли к тому, о чем барон уже знал. Республиканские взгляды братьев были притворством чистой воды. Они приехали во Францию с единственной целью – утолить свою жажду денег. Впрочем, свою патриотическую роль они играли отлично. Обоих Фреев хорошо знали в правительстве. С особым усердием братья обихаживали представителей партии Горы, близких к Робеспьеру, который, по мнению Проли, явно метил в диктаторы. Не только Шабо, но и Симон из Страсбурга, и Бентаболь[244] целиком находились под влиянием Фреев, а министр Лебрен, который был в долгу перед братьями, оказывал им покровительство.
Де Бац был разочарован. Сведения оказались не слишком обнадеживающими. Но Андре-Луи не разделял его пессимизма.
– Этого вполне достаточно, чтобы с ними справиться. Мы знаем, что они лицемеры, а совесть лицемера уязвима не меньше проржавленных доспехов.
Проли представил двух заговорщиков ничего не подозревавшему Юнию. С де Бацем он говорил мало, а вот Андре-Луи, прославившийся во времена Законодательного собрания, встретил у него самый сердечный прием. С преувеличенным восторгом Фрей на своем гортанном французском выразил удовольствие по поводу знакомства с человеком, который имеет столь выдающиеся заслуги в глазах всех поборников свободы. Потом он выспренно заговорил о триумфе революции и свержении деспотизма, который так долго топтал своей чудовищной пятой человеческое достоинство. Словом, Юний проявил столько дружелюбия, что Андре-Луи без колебаний нанес ему визит два дня спустя. Братья жили в красивом доме на улице Анжу.
