Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца
— Вот те раз! — сказал Гримо, — А то я не помню!
— Я просто хотел ехать с герцогом. Блатное местечко он мне сам предложил.
— Блатное местечко? — пожал плечами Гримо.
— Но ты же военный советник, не понимаешь разве?
— Понимаю, — вздохнул Гримо, — На вас не угодишь. Герцог хотел как лучше.
— Ну и вышло как лучше. Чем ты недоволен?
— Да так, — вздохнул Гримо.
— Ну говори же!
Гримо опять вздохнул.
— И принесла же нелегкая этого Бофора, — проворчал Гримо, — О-хо-хонюшки.
— Бофора принесла не нелегкая. Бофора сам Бог послал, — сказал Рауль убежденно.
— Бог? — спросил Гримо, — Бог так Бог. Пребывайте в этом приятном заблуждении, господин Рауль.
— Ты что-то знаешь?
— Знаю, мой господин.
— И я знаю, мой конфидент. Бофор приехал за мной. И за это спасибо принцу Конде. Могу поблагодарить принца по-арабски.
— ШУКРАН, — сказал Гримо с иронией, — Это уж даже я запомнил. И все-таки вы заблуждаетесь. Бофор и не собирался брать вас с собой в этот забытый Богом Алжир. У него и в мыслях не было.
— Ты просто забыл. Хотя — ты не мог слышать, ты пришел позже. Я не успел перемолвиться парой слов с Оливье, Сержем и Гугенотом, когда герцог спросил отца: 'Это тот самый юноша, которого так расхваливал принц? '[70]
— А Конде за язык тянули. Лучше бы он вас ругал.
— Я остался с ними, а потом, слово за слово, герцог возьми да скажи отцу: 'А вы мне дадите его, если я попрошу вас об этом? '[71] А я уже уши навострил и понял это как приглашение к путешествию.
— И о чем же вы говорили, пока меня не было? — спросил Гримо.
— О войне.
— А еще?
— Но я не помню дословно всю беседу.
— Напрягите свою память, господин Рауль.
— Это так важно?
— Быть может.
Рауль усмехнулся.
— Герцог назвал меня 'настоящим солдатом' — разве это не приглашение к путешествию?
— Это комплимент. Не каждому Бофор такое скажет! Путешествие намечалось в другое место.
— О чем ты?
— Что еще говорил герцог?
— Рискую показаться нескромным, но герцог проехался по моей внешности.
— Оценка вашей внешности была позитивной? — насмешливо спросил Гримо, заранее зная ответ.
— Более чем, — так же насмешливо ответил Рауль, — Удивляюсь, что Бофору приглянулась моя унылая рожа.
— Вот что я вам скажу, господин Рауль — Бофор хотел возобновить ваше знакомство со своей прелестной дочерью, а вы все не так поняли. Внешность на войне роли не играет. А вот для зятя Бофора привлекательная внешность имеет значение. И потом-то, потом, когда вы пили Вувре из золотого кубка, герцог мигал и вашему отцу, и мне, мы-то поняли его игру, а вы всех нас запутали. Помните, что говорил герцог, когда ваш отец взял золотой кубок? Вспомнили?
''Мне хочется воздать честь вот этому красивому мальчику, который стоит возле нас. Я приношу счастье, виконт, пожелайте что-нибудь, когда будете пить из моего кубка, и черт меня побери, если ваше желание не исполнится' .[72]
— А вам еще не понятно, 'красивый мальчик' ? Бофор уезжал на войну, оставляя во Франции несовершеннолетнюю дочь. Он хотел выдать ее замуж — за вас! — до своего отъезда. А вас понесло не туда, и вы всех обломали. Да и потом, вы так и не поняли намек Бофора — "Он будет мне адъютантом, он будет мне СЫНОМ". Не мог же он сказать, кем он желал вас видеть. Зятем, сударь, зятем. Мужем своей дочери.
— Это все твои домыслы.
— Ну конечно, домыслы. Для адъютанта Бофора смазливая мордашка и стройная фигура куда как важно. Хорошо, скажу больше — Бофор сам мне говорил об этом. Здесь уже, на корабле. А вы говорите, домыслы.
— Серьезно?
— Как Бог свят! — сказал Гримо, — Мы все так надеялись, что вы вдруг, да и спросите герцога о его дочери, и не знали, как к вам подступиться. А уж когда вы отчебучили насчет Мальтийского Ордена, тут уж я не выдержал, и бутылка грохнулась аккурат на ковер. И еще, сдается, неспроста Бофор к нам приехал.
— В смысле?
— В смысле — не король ли его послал?
— Король?
— Ну да — с миссией мира.
— Очень сомневаюсь. Я расцениваю визит герцога как проявление солидарности, и за это очень его уважаю. А из золотого кубка мы пили как братья по оружию. Это слова Бофора. Хорошая идея — с кубком. Нам, Пиратам, подошла бы. Жаль, кубка нет.
— Вашей ораве мало кубка. Вам бы ЧАШУ, емкостью с добрую супницу. У кубка емкость маленькая. Там всего одна бутылка помещается, — сказал Гримо, посмеиваясь.
— О-хо-хонюшки! — взвыл Рауль, — Прекрати издеваться! На нет и суда нет, и не смей ехидничать!
— Кубок есть, — сказал Гримо с улыбкой, — А вот чаши, эпической, огромной, не обессудьте, не захватил. Виноват, не предполагал, что вы и ваши товарищи…
— Кубок? — перебил Рауль, — Тот, золотой? Ты взял его?
— И бутылочку Вувре прихватил. Но вино прибережем до победы. Пейте покамест что попроще, ваши дружки бочку враз выхлебают.
— Да, они такие. Ты прав. Вино побережем, а кубок нам пригодится. А зачем ты все это взял, Гримальди? Кубок, кувшин?
— Я хотел, чтобы вас окружали красивые вещи, знакомые с детства. Что-то не так?
— Все так. Ты сама мудрость, Гримо. Но насчет короля и миссии миротворца ты жестоко ошибаешься. Король, скорее всего, прислал бы в наши края своих полицейских.
Гримо постеснялся петь песню Оливена и сказал без пения:
Мы в замок Бражелон не пустим короля,Свободна с давних пор, виконт, твоя земля.А в замке тишина, но гордый замок нашПоследний наш приют, свободы нашей страж.
— Ты еще и поэт? — спросил Рауль.
— Не я. Оливен ваш.
— Где-то я это уже слышал.
— То был другой куплет.
— Так спой, что ли?
— Увольте, господин Рауль. Пусть уж вам споет ваш звонкоголосый Оливен по возвращении. Не мне, хрипатому, петь для вас.
Гримо уже знал от Бофора о 'миссии миротворца' , но решил пока не вмешивать в свои интриги короля. 'Не навреди, — сказал себе интриган Гримо, — Я и так изощрялся, как мог, чтобы решить дело в пользу Бофорочки. И уже многого добился. Подытожим, как это делал… хитроумный шевалье Д'Артаньян Гасконский:
1. Рауль влюблен в дочь Бофора.
2. Лавальер — прошлое, от которого осталось сочувствие к ее двусмысленному положению при Дворе.
3. Вопрос о Мальтийском Братстве под сомнением.
А король? А на что хитроумный шевалье Д'Артаньян? С королем утрясется.
А война? Ну, тут все мы в руках Божьих. Да и мы не оплошаем.
