Рафаэль Сабатини - Скарамуш. Возвращение Скарамуша (сборник)
Задача Корти и его людей – держаться подальше от лжепатруля, который их заменит. Впоследствии их могут наказать за недостаток бдительности, но едва ли обвинение будет более тяжким.
На другой вечер после визита Ланжеака де Бац и Андре-Луи посетили лавку Корти, чтобы окончательно обо всем договориться с капитаном-бакалейщиком. Сержант Мишони уже ждал их в лавке вместе с Корти. Во время разговора, происходившего в пустовавшей лавке, Андре-Луи, случайно взглянув в окно, заметил на улице широкий силуэт в огромной треуголке. Обладатель шляпы пристально всматривался в тускло освещенную витрину, словно обследовал выставленные товары.
Андре-Луи отошел от остальных и неспешно проследовал к двери. Он достиг ее как раз вовремя, чтобы увидеть, как обрюзгшая фигура поспешно удирает по улице Дочерей Святого Фомы.
Вскоре к нему присоединился Де Бац. Андре-Луи сообщил ему неутешительную новость:
– Мы под наблюдением нашего приятеля Бурландо. Должно быть, он следил за нами от улицы Менар.
Де Бац отнесся к сообщению легкомысленно.
– Ну что ж, значит, он видел, как мы совершаем покупки.
– А потом может связать с увиденным Корти и, не исключено, Мишони.
– В таком случае придется уделить ему некоторое внимание. А покамест его дело может потерпеть, у нас есть более неотложные.
Эти более неотложные дела были улажены в течение следующих суток, и в пятницу вечером Андре-Луи мерил шагами улицу Шарло неподалеку от Тампля. За компанию с ним прохаживались Ланжеак и маркиз де Ла Гиш – тот самый человек, который вместе с Бацем пытался спасти короля. Время от времени вся троица оказывалась напротив похожих на вход в пещеру ворот дома номер двенадцать, за которыми в запряженной карете ждал своего часа юный Бальтазар Руссель.
В сиреневом июньском небе взошла почти полная луна. Уличных фонарей в тот вечер не зажигали. Андре-Луи и его спутники выбрали затененную сторону улицы. В этот полночный час они были не единственными нарушителями ее сонного спокойствия. Их путь то и дело пересекался с маршрутом другой прогуливавшейся троицы, которую составляли Дево, Марбо и шевалье де Ларнаш. Один раз, услышав тяжелую поступь приближавшегося патруля, все шестеро с едва ли не сверхъестественным проворством исчезли в тени дверных проемов, чтобы вновь возникнуть, когда шаги солдат затихли в отдалении.
Пробило полночь, и вся шестерка сошлась на углу улицы Тампля и приготовилась к неминуемо надвигавшимся событиям, участниками которых им предстояло стать.
И события не замедлили произойти, только не совсем те, которых они ожидали.
В тот день Бурландо был очень занят. Он предстал с донесением перед Революционным комитетом своей секции, на территории которой также находился Тампль. Сообщение Бурландо привлекло внимание одного из членов комитета, сапожника по имени Симон. Этот напыщенный и жадный до славы фанатик отправился с полученными сведениями в Комитет общественной безопасности при Тюильри.
Там он заявил, что пришел сообщить комитету о контрреволюционном заговоре, организованном бывшим бароном де Бацем. По имеющимся сведениям, де Бац подозрительно часто общается с бакалейщиком по имени Корти, командующим Национальной гвардией секции Лепелетье. Замечено также, что другой частый посетитель Корти – муниципальный офицер Мишони, который несет охрану в Тампле. Как раз вчера вечером Корти, Мишони, де Бац и человек по фамилии Моро проводили какое-то совещание в лавке бакалейщика.
– Вот то, о чем сообщил нам наш информатор, – заключил гражданин Симон. – Но я не дурак, граждане. У меня, благодарение Господу, есть мозги, и они немедленно подсказали мне, что за всем этим кроется подозрительный и опасный замысел.
Полдюжины членов Комитета общественной безопасности, спешно собравшихся, чтобы выслушать срочное, по утверждению сапожника, заявление, не были склонны принимать его всерьез. В отсутствие председателя комитета его кресло занимал представитель по фамилии Лавиконтри, и случилось так, что этот человек был одним из помощников де Баца, а Сенар, секретарь и фактотум комитета, голос которого тоже имел немалый вес, состоял на содержании у барона. При упоминании имени де Баца оба патриота насторожились.
Когда приземистый, неопрятный, вызывавший неприязнь Симон закончил свое выступление, Лавиконтри, желая повлиять на мнение коллег по комитету, рассмеялся.
– Честное слово, гражданин, если это все, что ты имел сообщить, лучше бы ты сначала убедился, что эти люди не покупали в лавке товар.
Симон насупился. Его маленькие крысиные глазки-бусинки вспыхнули злобой.
– Это не тот вопрос, к которому можно отнестись легкомысленно. Я прошу вас всех не забывать, граждане, что названный бакалейщик время от времени патрулирует Тампль, а Мишони регулярно несет там охрану. Неужели это не наводит вас ни на какие мысли?
– Тогда их знакомство естественно, – заметил Сенар.
– Ага! А с де Бацем? С этим иностранным агентом? Что они делали в закрытой лавке вместе с де Бацем и вторым субъектом – его неизменным спутником?
– Откуда ты знаешь, что де Бац – иностранный агент? – спросил кто-то из членов комитета.
– Таковы сведения, которые я получил.
Лавиконтри развил вопрос коллеги:
– А где доказательства, которыми можно подкрепить столь серьезное обвинение?
– Разве можно предположить, что ci-devant аристократ, ci-devant барон приехал в Париж по какому-то другому делу?
– В Париже довольно много ci-devants, гражданин Симон, – вмешался Сенар. – Ты считаешь, что все они – иностранные агенты? Если нет, то почему же ты выделил среди них именно гражданина де Баца?
У Симона чуть пена изо рта не пошла от злости.
– Потому что он стакнулся с сержантом, который состоит в охране Тампля, и с капитаном Национальной гвардии, который должен нести там сегодня караул. Пресвятой Боже! Вы все еще не видите в этом ничего подозрительного?
Вероятно, Лавиконтри в конце концов отмахнулся бы от назойливого доносчика и отослал его прочь. Но один из членов комитета занял другую позицию. Он решил, что следует немедленно послать за Мишони и задать ему несколько вопросов. Другие согласились, и Лавиконтри не осмелился возражать.
В результате в начале двенадцатого ночи раздувшийся от важности гражданин Симон в сопровождении полудюжины сотоварищей из своей секции, готовый в случае необходимости превысить свои полномочия и действовать на собственный страх и риск, постучал в ворота Тампля. Он показал ордер, выданный ему Комитетом общественной безопасности, и сразу же поднялся в башню, в комнату королевы, дабы убедиться, что там все в порядке.
Он молча оглядел трех бледных дам в черном, занимавших это безрадостное помещение, и спавшего на низкой кроватке мальчика, по прежнему закону – нынешнего короля Франции. Потом сапожник обратил внимание на Мишони. Он показал приказ, который предписывал сержанту временно передать свои обязанности предъявителю этой бумаги, а самому безотлагательно предстать перед Комитетом общественной безопасности, собравшимся специально, чтобы его выслушать.
