Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Глава девятая
Рагнар возвратился в Киев вместе с Малушей, которая захотела лично поблагодарить Святослава за его помощь против разбойников. От ворот дружинники повернули налево, к княжескому дворцу, а Малуша и четверо её слуг свернули к Подолию. Было утро. Толпы на площадях сразу затихали и расступались перед Малушей, ехавшей впереди своих провожатых на иноходце буланой масти. Но кланялись ей не все. Наоборот, многие – женщины, в основном, злобно усмехались ей вслед, а то и в лицо. Говорили громко:
– Ишь, ты, припёрлась! Рыжая образина!
– Роксанкин след остыть не успел, а эта уж тут как тут! Ну как можно быть такой наглой сукой?
– Ехала бы назад, мурло конопатое!
– Да, видать, ей не надоело от Святослава пинки под зад получать! Её зад из дуба вытесан, что ли?
– А для неё что пинки, что пряники – один хрен! Она как была холопкой, так и осталась ею!
Малуша предпочитала не связываться. Молчала, скрипя зубами. Знала она, за что киевляне её не любят. Причина была проста – молоденькая рабыня из Любеча в одночасье на их глазах стала госпожою, чуть ли не первою на Руси. Была поломойщица, а теперь – госпожа Малуша! И если бы не Роксана, сделалась бы она великою киевскою княгиней. Можно ли было ей после всего этого ждать от жителей Киева чего-либо, кроме насмешек?
Долго пришлось спутникам Малуши бить кулаками в створки ворот новгородского купеческого подворья, прежде чем те, наконец, раскрылись, и к гостям вышла целая дюжина именитых купцов, одетых торжественно. Среди них был и сам глава торговой общины Новгорода, Климята. Бесстрашно глядя в глаза брошенной любовнице Святослава, он объявил ей:
– Прости, Малуша, но ежели мы тебя приютим – наша госпожа, боярыня Светозара, нам головы поснимает. Ты её знаешь.
– Я её знаю, Климята, – холодно подтвердила Малуша. Шумно вздохнув через длинный нос, она с высоты своего коня окинула взглядом всех торгашей, кивнула и повторила гораздо громче:
– Я её знаю! Я хорошо её знаю, эту кабацкую шлюху. И потому, купцы, передайте ей мой приказ. Пусть она объявит по всему Новгороду, что едет к Малуше в Любеч – просить прощения и с лихвой возмещать убытки за свой разбой на больших дорогах. Я буду ждать её долго. До сентября. Если эта тварь в означенный срок не приедет в Любеч с четырьмя сотнями гривен золота и не ляжет передо мной ничком – я тогда сама её навещу и устрою ей публичную порку! Посреди Новгорода! Кнутом! Так и передайте.
Купцы мрачно усмехнулись.
– Передадим, – ответил за всех Климята, – это нетрудно.
Малуша помчалась на постоялый двор. Сняв там комнату, она послала одного из своих людей к Святославу с просьбой её принять, другого – к Свенельду, с просьбой явиться к ней. Двух оставшихся отпустила она в кабак. Заняться ей было нечем, думать особо не о чем. Ожидая Свенельда, она пила из корчаги брагу, металась из угла в угол и бормотала ругательства.
Святослав согласился встретиться с ней, а вместо Свенельда прибыл Сигурд. Усевшись за стол напротив друг друга, Малуша и старый викинг, как водится, обсудили погоду, дороги, цены, после чего женщина спросила:
– Ну что, есть новости?
– Да.
Прежде чем продолжить, Сигурд внимательно оглядел из окошка двор. Увидев там только слуг, которые выгружали из воза винные бочки, он произнёс:
– Святослав поручил Рагдаю найти Роксану.
– Рагдаю?
– Да.
– Это точно?
– Точно. Вернулись мы из Болгарии, прошла ночь, а утром они вдвоём часа полтора провели в разграбленном тереме. Потом князь приказал Добрыне выдать Рагдаю всё, что тот у него потребует. На другое утро Рагдай потребовал пятьдесят золотых монет, сам выбрал коня, взнуздал его, оседлал и умчался в степь.
– Надеюсь, ты сразу предупредил об этом Равула?
– Шепнул, конечно, кое-кому. А что, разве египтянка была тогда ещё на Руси?
Малуша вздохнула.
– Она, быть может, даже сейчас ещё на Руси!
– Как это возможно?
– Спроси об этом Равула! Он просто сошёл с ума. А тут ещё и Рагдай! Ведь он же опасен, очень опасен – если, конечно, верно всё то, что я о нём слышала! Да достаточно и того, что он – близкий друг Калокира! Ведь это кое-что значит.
– Он был не менее близким другом Гийома, – заметил викинг, – а это значит не меньше. Если Роксана три дня назад ещё не была посажена на корабль, он привезёт её Святославу. Даже не сомневайся.
– Сигурд! – стукнула Малуша кулаком по столу, – так нельзя! Надо постараться что-нибудь сделать! Придумай, что.
– Боярыня! Всё, что я могу сделать – это расставить своих людей на больших дорогах, близ Киева. Но на все дороги и тропы людей у меня не хватит.
– Пусть будет хотя бы так.
Воевода свистом позвал своего слугу, который стоял за дверью. Когда человек вошёл, варяг торопливо сказал ему пять-шесть фраз по-норвежски. Слуга о чём-то спросил на этом же языке, получил ответ и ушёл, кивнув головою. Раньше, чем дверь закрылась, старый варяг снова обратился к Малуше:
– Да, кстати, есть ещё новость. Позавчера Святослав заключил союз с печенежским ханом.
– С Намуром?
– Намур убит. Его сверг Аштар. И он теперь – хан.
– Да, вот это новость, – пробормотала Малуша, – полная неожиданность! Я немножко знаю Аштара, но никогда не подозревала в нём столько прыти. Он уже спелся со Святославом? И князь простил печенегам то, что они ещё две недели назад осаждали Киев? И даже то, что они отдали Равулу эту скандальную проститутку?
– Первое хан загладил деньгами. Он передал Святославу две с половиной тысячи золотых – ровно половину того, что его предшественник получил от царя за эту осаду. А со вторым обстоятельством всё уладилось ещё проще. Князь не упустил случая показать словами и делом, что на скандальную проститутку ему плевать. Он даже обнял Аштара, назвав его своим братом.
– Невероятное лицемерие! – взялась за голову Малуша, – просто невероятное! Ну да ладно, это – политика. Значит, князь доверился лишь Рагдаю?
– Именно так.
– Из этого следует, что союз с печенегами очень важен для Святослава!
– Конечно, важен, ещё бы! Если начнётся война с ромеями, нужен будет надёжный тыл. Аштар его обеспечит. Он сделал то, чего не могли добиться другие ханы целых полторы сотни лет – подчинил себе большинство родов и кочевий по всей степи.
Малуша изобразила на своём бледном лице сильную усталость. Мысленно рассудив, что простолюдинка всегда останется таковою, викинг простился с ней и ушёл. Дождавшись, когда затихнет топот его коня, Малуша вскочила, высунулась в окно и велела конюхам оседлать её иноходца. Как только этот приказ был исполнен, мать будущего князя Владимира, вся во власти тягостных мыслей, отправилась во дворец одна.
Ей, прежде всего,
