Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Роксана резко умолкла и провела рукой по глазам, как будто снимая с них паутину. Потом она отвернулась.
– А кто тебе рассказал? – поинтересовался Рагдай.
– Не помню, кто первый мне рассказал об этом. Такими слухами земля полнится! Тысячи человек спешили меня обрадовать. Но подробности сообщил Ратмир, приехавший поздней осенью.
Помолчав, Роксана прибавила:
– Так что, видишь, и я не всё могу простить Святославу.
И тут Рагдай, приглядевшись к остриженным волосам египтянки, заметил вдруг, что не все они сохранили свой чёрный цвет.
– Да, мне уже двадцать восемь, – проговорила она, будто прочитав его мысли, – а ей – семнадцать. Ну, и зачем мне ехать к нему, Рагдай? Чтобы быть его киевской любовницей? Вот спасибо! Не для того предала я Бога.
– Но Святослав тебя любит, – сказал Рагдай, – он только затем с ней спутался, чтобы вызвать у тебя ревность.
– Ах ты, дурак! – крикнула Роксана и поднялась. Она уже была прежняя. Даже стала топать ногами, – ты мне поломал жизнь, холопская твоя рожа! И дальше будешь ломать! Хватит из себя хорошего корчить! Хочешь – не хочешь, любит – не любит, Какая разница? Что бы я тебе ни сказала, увезёшь силой! Разве не так? Ну, а коли так – бери и вези, княжеский холуй! Чего зря трепаться?
– Ты можешь и убежать, – заметил Рагдай, – я весь истёк кровью, не догоню.
– От счастья убежать можно, а от несчастья не убежишь! Да и не хочу я – ты зарубил восьмерых, чтобы угодить князю! Мойся, да и поедем.
Он вымылся с её помощью, не смутившись тем, что ему пришлось перед ней полностью раздеться. Это её маленько развеселило, и две – три шуточки прозвучали не в бровь, а в глаз. Потом она всё-таки сорвала повязку с его плеча, и, прополоскав её хорошенько, вновь наложила.
Им не хотелось покидать речку – день обещал быть жарким. К месту ночной стоянки Рагдай шёл сам, слегка опираясь на руку оживительницы камней, хоть серый скакун был совсем не против его доставить. После купания у него хватило бы сил ещё вёрст на двести без передышки. Трупы убитых уже смердели. Лошади отошли в сторонку и преспокойно паслись, отмахиваясь хвостами от всякой кровососущей сволочи.
– Где же мне взять рубашку чистую? – всполошился Рагдай, – может быть, порыться в сумках ромея? Наверняка там лежит какое-нибудь тряпьё.
– Ты в его рубашке мне будешь ещё противнее, – возразила Роксана, – деньги у тебя есть?
– Да. А что?
– Ну, дай мне немножко! Я добегу до дороги, остановлю там суконщиков и куплю у них всё, что нужно. Штаны-то у тебя тоже кровью заляпаны! Просто ужас!
Рагдай доверил ей золотой арабский динар. И сел пить вино из фляги, не обращая внимания на покойников.
– Ты не голоден? – обратилась к нему Роксана, разглядывая монету, – меня-то ночью кормили.
– Вечером где-нибудь поедим, – предложил Рагдай. Она убежала и через полчаса принесла для него рубашку, штаны и саблю, прицепленную к ремню. Он переоделся, вооружился. Отбросив пустую флягу, спросил:
– Ты не знаешь, где мы сейчас примерно? Должно быть, неподалёку от Сурожа?
– Да, наверное.
– Будем брать запасных коней?
– Ну, это тебе решать.
Ей всё почему-то было смешно. Решив удовольствоваться двумя конями, Рагдай очень осторожно уселся на своего серого страдальца. Роксана лихо вскочила на своего, вороного. Прищуриваясь, она взглянула на небо.
– Жаркий денёк! Ну что, дружок, едем?
– А знаешь ли ты о том, что Гийома нет?
Она посмотрела на него молча. Потом опять на одно мгновение сняла шапку и вдруг произнесла так, как будто не отвечала на его страшный вопрос, а с горечью подтверждала страшную по своей нелепости мысль, пришедшую ему в голову ни с того ни с сего:
– Да, Гийома нет.
Они поскакали к большой дороге. На ней уже была толчея из конца в конец. Протискиваясь сквозь эту тысячевёрстную толчею, два всадника устремились на север, где была Русь.
Глава восьмая
Следующая ночь Рагдаю запомнилась. Он смотрел на яркие звёзды. Они с чудовищной быстротой разлетались в стороны, оставаясь на одном месте. Вдобавок, ему казалось, что он летит за каждой из них. При этом он также был неподвижен, прижат спиною к земле в зарослях высокого ковыля. На этом настаивала Роксана. Ей это нравилось. Иногда она расходилась так, что Рагдаю было неловко перед конями. Но вороного и серого интересовал только сочный, росистый клевер. Они им хрумкали, бродя рядышком. Во второй половине ночи бесстыдная и стыдливый крепко уснули, стиснув друг друга в объятиях.
Предрассветный холод их разбудил. Они быстренько оделись, стуча зубами. Столько росы лежало на ковыле, что можно было подумать – всю ночь лил дождь. Лошади уснули, опустив головы.
– Кто ловчее – я или та, семнадцатилетняя? – поинтересовалась Роксана во время завтрака, состоявшего из остатков ужина. Среди этих остатков был почти полный кувшин вина, вяленое мясо, лепёшки, сыр. Сирийские торгаши, у которых вечером покупали провизию, почему-то заулыбались, оглядывая Роксану, и всё отдали за полцены.
– Я её на ловкость не проверял, – признался Рагдай, – могу лишь сказать, какая из вас красивее.
– Ты обманешь, как обманул сейчас.
– Роксана, я правду тебе сказал.
– Нет, нет! Ты – хитрец.
Доев кусок мяса и хорошенько запив его из кувшина, Роксана сладко прибавила:
– Да, ты хитрый. Ты и твой друг, Иоанн-патрикий, одного поля ягоды. Говоришь, ничего у тебя с ней не было?
– Ничего. Клянусь.
– Он клянётся! Какая великолепная наглость! Она приводит меня в восторг! Я хочу ещё.
Он взял у неё кувшин и сделал глоток. Внимательно поглядел ей прямо в глаза.
– Очень сильно хочешь?
– Ещё бы! Мне интересно, как далеко посмеет она зайти.
– Ты о чём?
– Конечно, о наглости! Ты, я вижу, заставишь меня сейчас проделывать то, чего я не делала никогда?
– Будешь землю жрать, – подтвердил Рагдай это опасение и поставил кувшин на потник, разостланный на траве. Глаза египтянки, ясное дело, сверкнули бешенством. Как иначе? Иначе было немыслимо. Разразившись потоком брани, она полезла царапаться и кусаться. Но, получив затрещину, возмущённо сняла штаны и встала на четвереньки, уткнувшись в землю лицом. Наглости Рагдая пределов не было. Всадники и погонщики, проезжавшие по дороге, слышали неплохие женские стоны, но ничего не могли разглядеть в густых и высоких зарослях ковыля позади обочины. Вдруг один из них, осадив коня, закричал по-русски:
– Красотка! Я ни за что не поверю, что ты бесплатно орёшь! У меня в кармане тоже найдётся серебряная монета!
Рагдай застыл, узнав этот голос.
– Ну, что такое случилось, чёрт побери? – гневно завопила Роксана, вывернув шею, чтобы её пылающие глаза встретились с глазами Рагдая, – это уже непереносимая степень наглости!
– Одевайся быстро!
Тут же подав пример, Рагдай вскочил на ноги во весь рост. Талут – тощий, запылённый, давно не брившийся, гарцевал на краю дороги верхом на пегом коне, хлопая по сапогу плёткой. Узнав Рагдая, он вытаращил глаза и сразу направил
