Георг Борн - Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
— Иди за мною, — приказал Ришелье. Жюль Гри, несколько примирившийся с кардиналом с тех пор как ему платили по десять розеноблей в месяц за то, что он носил красный мундир, последовал за могущественным министром в его кабинет.
— Ты сыграл со мной скверную шутку, несколько времени тому назад, — начал Ришелье.
—Что делать, ваша эминенция, своя рубашка ближе к телу! Я безвинно сидел в тюрьме, и того и глядел, что попаду из огня да в полымя!
— Я заметил, что ты молодец не без способностей, и потому простил тебя!
— Вы снимаете камень с моего сердца, ваша эминенция! — отвечал Жюль Гри, расшаркиваясь.
— Ты теперь принадлежишь к моей лейб-гвардии и присягал мне в верности!
— И намерен держать свою клятву, ваша эминенция, по крайней мере до тех пор, пока мне будут исправно платить жалованье!
— Я хочу, чтобы ты сослужил мне службу, и я заплачу тебе отдельно, если ты аккуратно исполнишь мое поручение.
— Ваша эминенция, можете положиться на меня!
— Я еще раз хочу испытать тебя, если и в этот раз я ошибусь, то пеняй сам на себя, терпению моему будет конец. Я считаю тебя парнем ловким, осторожным, знающим местность. Я думаю также, что ты можешь молчать, если захочешь!
— Так точно, ваша эминенция! Я могу сделать почти все, что от меня требуется!
— Есть у тебя плащ, под которым ты бы мог скрыть свой мундир?
— Никак нет, ваша эминенция, капитан Девере еще не выдал нам плащей!
— Так потребуй от него плащ, капитан Девере теперь, наверное, внизу, в вахтенной комнате! Этим плащом ты прикроешь свой мундир, чтобы там, куда я тебя пошлю, в тебе не узнали солдата моей лейб-гвардии!
— А какого рода будет поручение, ваша эминенция, и куда прикажете мне отправляться? — спросил сын Пьера Гри.
— Закутайся хорошенько в плащ и иди на улицу д'Ассаз, отыщи там дом номер 21, войди в него и разузнай, кто там живет. Но смотри, будь осторожен и, главное, не проболтайся, по чьему приказанию ты действуешь!
— Слушаю, ваша эминенция, а потом, что прикажете делать?
— Потом ты уведомишь меня о том, что узнаешь. Ступай!
— Жюль Гри повернулся налево кругом и вышел из кабинета кардинала.
«Я с нетерпением жду известий… Неужели маркиза права? Но я не могу верить этому! О, я заставлю тебя бояться меня, гордая королева, если ты не хочешь любить меня! Ришелье не успокоится, пока не свергнет тебя или твоего любовника! Мои помощники не дремлют! Что ускользнет от внимания маркизы здесь, то узнает в Лондоне прекрасная Габриэль де Марвилье, а больше всего я ожидаю от своей новой союзницы, герцогини де Шеврез! Она так полюбила Габриэль и воображает, что та всецело предана герцогу Бекингэму. Этим путем я надеюсь выведать тайны, которые иначе мне никогда бы узнать не удалось! Габриэль де Марвилье очень умная женщина, большая дипломатка. Она сумеет приобрести доверие герцогини де Шеврез и…»
Камердинер прервал размышления кардинала, он доложил, что капитан Девере пришел по очень важному делу.
Ришелье приказал впустить его.
— Прошу прощения, ваша эминенция, ведь я вторично беспокою вас…
— Приказали ли вы выдать плащ солдату Гри?
— Он уже получил его, ваша эминенция.
— Что вы принесли мне, капитан?
— Я сейчас получил известие, что мушкетеры д'Альби и Милон отправляются с секретным поручением верхом в загородный дом.
Ришелье быстро обернулся к говорившему.
— В загородный дом? По дороге в Фонтенбло?
— Судя по направлению, по которому они проехали, должно быть так, ваша эминенция!
— А где дано мушкетерам тайное поручение?
— В Лувре! Мне кажется, это был бы хороший случай исполнить желание вашей эминенции!
— Почему же нет? Если только три дворянина: де Рансон, Мулен и де Пеллерон у вас под рукой.
— Они все здесь, и есть еще четвертый, солдат по имени Туре.
— Прикажите им исполнить эту затею, Девере. Мне кажется, время для этого самое удобное!
— Я немедленно распоряжусь, ваша эминенция!
— Но будьте осторожны, капитан. И еще одно: пусть мушкетеры прежде выполнят возложенное на них поручение в загородном доме, ссора должна возникнуть на их обратном пути, никак не раньше. Внушите это гвардейцам, любезный Девере. Для меня это очень важно!
— Будьте спокойны, ваша эминенция, все будет как надо.
— Поспешите, чтобы нам не упустить удобного случая, — сказал Ришелье, отпуская капитана, и прибавил про себя: «Любопытно знать, какое секретное поручение дано мушкетерам в Лувре к мадам де Марвилье? Сети расставлены, я желал бы только, чтобы у нас был хороший улов».
Камердинер доложил о приходе сына Пьера Гри.
— Ты возвратился скорее, чем я ожидал, — встретил кардинал вошедшего. — Какое известие ты мне принес?
— Я был на улице д'Ассаз, ваша эминенция.
— И нашел дом номер 21?
— Дом-то я нашел, ваша эминенция, но он был заперт, и как я ни стучал, никто не открыл мне ворот.
— Так ты возвратился, не исполнив дела?
— Никак нет, ваша эминенция! Я решился сесть у дома и караулить до тех пор, пока явится кто-нибудь из его обитателей. Вскоре вышел старичок из соседнего дома и заметил меня. Я спросил, кто живет в доме номер 21?
— Что же он ответил тебе?
— Он ответил, что тут живет очень знатный иностранец со своей прислугой! Когда я сказал ему, что намерен ждать возвращения этого господина, он заметил, что мне придется ждать очень долго, так как иностранец частенько возвращается домой очень поздно ночью, в течение же дня он никогда не показывается!
Ришелье подал солдату золотую монету.
— Возьми, — сказал он, будучи, видимо, в хорошем расположении духа, — я уже знаю достаточно!
XX. НАПАДЕНИЕ
В гостиной красивого, со вкусом отделанного загородного дома, находившегося на расстоянии не более одной мили от Парижа, сидела дама лет тридцати восьми. Из комнаты через раскрытые настежь высокие стеклянные двери видны были цветники и деревья палисадника. У ее ног на ковре, а отчасти и на шлейфе дорогого шелкового платья лежала маленькая комнатная собачка, на столе стояла великолепная клетка с пестрым попугаем.
Даму можно было назвать красавицей. Бледное ее лицо имело строго аристократические черты, высокий лоб, окаймленный черными волосами, нос с небольшой горбинкой, красивый маленький ротик и чудные живые глаза очаровывали с первого же взгляда. Но когда она смеялась, как, например, теперь, слушая бессмысленную болтовню своего попугая, выражение ее лица изменялось и становилось таким, что более глубокий наблюдатель нашел бы в нем недос-статок доброты и искренности.
Между тем как в саду красноватые лучи заходящего солнца еще освещали дорожки и кусты, в комнате, где сидела госпожа Марвилье, царствовал уже вечерний полумрак. Она позвонила и приказала вошедшему слуге зажечь канделябры и лампы. В эту минуту она услышала топот проскакавших мимо ее сада лошадей. Любопытство заставило ее выйти на уставленный цветами и тропическими растениями балкон, к которому по усыпанной песком дорожке сада торопился ее слуга.
