10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– А я вот, Пэт, о тебе беспокоюсь. Меня беспокоит, что ты грешник. Что попадешь в ад после смерти.
– По крайней мере, сэр, составлю вам компанию.
Шарп рассмеялся:
– И то верно. Что ж, тогда я, пожалуй, не стану обращаться к полковнику.
– Что, сержант, пронесло, а? – заметил, качая головой, Слэттери.
– Теперь все зависит от бригадира, – продолжал Шарп. – Захочет перебраться на тот берег и догонять наших, будем догонять. Захочет плыть вниз по реке, поплывем. Но так или иначе, а через неделю мы должны вернуть тебя Жоане. – Он заметил появившегося на холме всадника и потянулся за подзорной трубой, однако всадник уже исчез. Может, охотник? – Так что, Пэт, будьте готовы. И еще тебе придется нести бригадира. У него теперь костыли, но, если лягушатники свалятся на голову, уходить придется быстро, так что понесешь его к реке.
– В конюшенном дворе есть тачка, сэр, – сказал Хэгмен. – На ней навоз возили.
– Поставлю на террасе, – кивнул Шарп.
Отыскав тачку за кучей конского навоза, он прикатил ее на террасу и поставил у двери. Сделал все, что мог. Нашел лодку, выставил охрану, оповестил людей – оставалось только ждать приказа Муна.
Шарп сел у двери, рядом с тачкой, и стянул кивер, подставив лицо теплым лучам солнца. Вздохнул устало, закрыл на минутку глаза и мгновенно уснул. Снилось что-то приятное, но досмотреть сон до конца не получилось – кто-то ударил его по голове. И не во сне, а наяву. Капитан протянул руку за винтовкой и получил еще один удар.
– Наглец! Щенок! – пронзительно завопил кто-то.
Шарп открыл глаза. Перед ним стояла старуха, совершенно древняя, с высохшим коричневым лицом, напоминающим потрескавшуюся на солнце глину, и злобными глазками. Одета она была во все черное, и даже седые волосы прикрывала черная вдовья вуаль. Шарп поднялся, потер макушку, на которую пришелся удар костылем.
– Ты напал на моего слугу! – крикнула старуха. – Хам!
– Мэм… – Ничего другого Шарп не придумал.
– Вломился в мой лодочный сарай! – проскрипела она. – Ударил моего слугу! Будь мир приличным местом, тебя бы выпороли. Мой муж так бы и сделал.
– Ваш муж, мэм?
– Да, мой муж. Маркиз де Карденас. Он имел несчастье быть посланником при Сент-Джеймсском дворе. Целых одиннадцать лет. Мы жили в Лондоне. Ужасный город. Порочный город. Почему ты напал на моего садовника?
– Потому что он угрожал мне оружием, мэм.
– Он говорит другое.
– Будь мир приличным местом, мэм, слово офицера ставилось бы выше слова слуги.
– Бесстыжий нахал! Я дала тебе приют, я тебя накормила, а ты платишь мне ложью и грубостью. Да еще собираешься украсть лодку моего сына!
– Не украсть, мэм, а позаимствовать.
– Нет! – рявкнула она. – Ты ее не получишь. Лодка принадлежит моему сыну.
– Он здесь, мэм?
– Его здесь нет, да и вас быть не должно. Убирайтесь! Как только врач осмотрит вашего бригадира, так и убирайтесь. Вам позволено взять костыли, и ничего больше.
– Да, мэм.
– Да, мэм, – передразнила старуха. – Какой смирный. – Где-то в глубине дома звякнул колокольчик, и она повернулась. – El médico.
– Сэр… – Шарп тоже повернулся и увидел запыхавшегося Гехегана. – Сэр… там какие-то… люди…
– Где?
– Возле лодочного сарая, сэр. Человек десять или двенадцать. Все с ружьями. Не подпускают нас к сараю, сэр. Сержант Нулан спрашивает, что делать.
– Они охраняют лодочный сарай?
– Так точно, сэр. Охраняют. Не дают нам к нему подойти. Так вот… Господи, что это?
Бригадир издал громкий вопль, – по-видимому, вызванный маркизой врач приступил к осмотру.
– Скажи Нулану, чтобы ничего пока не делал. Пусть остается на месте. Главное, чтобы они не забрали лодку.
– Понял, сэр. Смотреть, чтобы не забрали лодку. А если попытаются?
– Не давать, черт возьми. Пристегните штыки и медленно наступайте на них, целя штыками в пах. Думаю, этого будет достаточно.
– Есть, сэр. – Гехеган ухмыльнулся. – Но вы серьезно, сэр, насчет того, чтобы ничего не делать?
– Обычно это самое лучшее.
– Бедняга… – Гехеган украдкой взглянул на дверь, из-за которой донесся протяжный стон. – Не трогали бы, и все бы было хорошо. Спасибо, сэр.
Солдат убежал, а Шарп выругался про себя. Найдя лодку, он подумал, как легко все получается. А ведь надо бы знать, легко не бывает никогда. Если маркиза вызвала каких-то людей из города, случиться может что угодно. Начнется стрельба. Прольется кровь. Шарп не сомневался, что его солдаты прогонят горожан, но опасался возможных потерь.
– Черт бы их побрал! – пробормотал он и, поскольку заняться было нечем, вернулся в кухню и поднял сидевшего за столом Харриса. – Встанешь возле двери у комнаты бригадира и, как только врач уйдет, дашь мне знать.
Из кухни Шарп отправился к башне, где нес службу Харпер.
– Все тихо, сэр, – доложил сержант. – С полчаса назад я вроде бы видел вон там, – он протянул руку в сторону северных холмов, – какого-то всадника, но он исчез.
– Я, кажется, его тоже видел.
– Сейчас его нет.
– Подождем, пока костоправ закончит с бригадиром, и уйдем. – Шарп не стал говорить о появившихся возле лодочного сарая горожанах, решив, что займется ими в свою очередь. – Ну и стерва здесь живет, – сказал он.
– Маркиза?
– Эта карга огрела меня костылем!
– Значит, не совсем еще пропащая, – пробормотал Харпер и, заметив, что Шарп нахмурился, поспешно добавил: – Странно, что лягушатники ничего здесь не тронули,
