Жеральд Мессадье - Триумф Сета
Итшан задыхался.
— Ты с ними заодно? — сумел он выговорить, хрипя.
— Что? — Командир растерялся, видимо не понимая, о чем его спрашивают.
— Держи этих двоих, пока я буду тушить пожар. Ты отвечаешь за них своей жизнью! — выкрикнул Итшан. — Они должны выжить!
Он закашлялся, сплевывая черную слюну, ударил ногой в висок мужчину со сломанной рукой и побежал к конюшням.
Пожарные сначала залили водой те отсеки конюшен, которые меньше пострадали от огня. Теперь они гасили пламя в других отсеках.
Нельзя было продохнуть от дыма.
К четырем часам утра пожар наконец удалось погасить.
Потеряв набедренную повязку и сандалии еще во время схватки, Итшан гасил огонь, будучи абсолютно голым. Когда пламя было побеждено, он направился к армейскому командиру, которого оставил охранять нападавших на него мужчин. Итшан нашел веревки и связал обоим задержанным лодыжки. Военный с трудом узнал Начальника конюшен в этом человеке, испачканном с головы до ног землей и сажей.
— Дай мне свою набедренную повязку, — приказал Итшан.
Тот повиновался, и Итшан закрепил повязку на бедрах. Затем он склонился к первому из нападавших, который уже пришел в сознание. Он вытаращил от ужаса глаза. Итшан обрадовался тому, что этот человек не умер. Ему еще предстояло сознаться во всем.
Затем он заметил, что перед конюшнями собралось несколько человек. Они направились к нему. Впереди шел Ай. За ним следовали Первый советник Усермон и начальник охраны Маху. Итшан пошел им навстречу. Ай его узнал и, сцепив зубы, протянул ему руку.
— Итшан! Но что…
— Твое величество, это был поджог. Я схватил двоих заговорщиков. Они пытались бросить меня в огонь!
Затем он долго отплевывался черной слюной. Ай издал рык.
— Где они?
Он пошел посмотреть на нападавших. Затем, указывая на них пальцем, он повернулся к Маху.
— Я хочу, чтобы их пытали до тех пор, пока они не заговорят, — сказал он. — Пытать! — вскричал он. — Я хочу знать имена их сообщников и организатора всего этого!
Он помолчал, восстанавливая дыхание. Затем схватил Итшана за руку:
— Начальник конюшен, Амон тебя защитил! Теперь ими займется Секмет.
Никогда прежде Итшан не замечал у него столь тяжелого взгляда.
Теперь вокруг конюшен собралась толпа. Конюхи уже догнали некоторых из убежавших лошадей. Только две лошади погибли от удушья.
Маху был поражен реакцией Ая. Он размышлял в течение дня и пришел к выводу, что именно любовник царицы был целью нападавших, а не конюшни. Со смертью Итшана рухнула бы надежда на появление потомства.
Осознав значимость происшедшего, он неутомимо помогал своему господину, проявляя, как и Ай, неслыханную жестокость при допросе захваченных преступников.
Оба заключенных были помещены в камеру в здании царской охраны, которое прилегало к дворцу. Надсмотрщик, то ли из сочувствия, то ли измученный стонами мужчины со сломанной рукой, велел закрепить на месте перелома дощечку.
Ай и Маху отправились взглянуть на заключенных. Их сопровождали два писца и два охранника, вооруженных топориками.
При виде топориков у обоих заключенных вырвался сдавленный крик. Ай сказал им:
— Вы посягнули на царское имущество. Вы пытались убить Начальника царских конюшен. Каждое из этих преступлений заслуживает единственного наказания — смерти. Вам ее не избежать. Этот приговор невозможно исполнить дважды, и поэтому перед смертью я заставлю вас страдать от пыток. Более того, вы не удостоитесь погребения. Не надейтесь, что вам удастся как-то выпутаться. Я приказал арестовать всех членов ваших семей: отцов, матерей, ваших жен, братьев, сестер и ваших детей. Их будут пытать на ваших глазах до тех пор, пока вы не сообщите, кто организатор заговора и кто ваши сообщники. Я велю им отрезать носы, уши, затем вырвать глаза — одному за другим. Мужчины будут кастрированы, а у женщин будут отрезаны груди. Затем я велю отрезать им руки, после — ноги.
Заключенные вскрикивали от отчаяния.
Оба писца, обязанностью которых было записывать признания заключенных, замерли от ужаса.
Маху велел привести родственников заключенных, которые непрерывно издавали душераздирающие крики. Все они, связанные, напуганные, не сомневались в неизбежности смерти.
У Ая в руке был кнут. Он стегал оголенные тела обвиняемых.
— Молчать! — кричал он. — Вас будут слушать, только когда вы будете отвечать на мои вопросы. Кто был организатором заговора?
Они оба медлили с ответом. Тогда один из охранников схватил старика, который был отцом одного из обвиняемых. Отец кричал своему сыну, чтобы тот пощадил их жизни.
И сын потерял сознание. Его привели в чувство струей холодной воды и пощечинами.
Этот заключенный все же заговорил.
Признания были короткими: оба обвиняемые были конюхами. У них был сообщник, но он сбежал. Охранники тут же бросились на его поиски. Военный, которого конюхи не знали, представился им как Хнумос, он пообещал каждому из них пять золотых колец за поджог конюшен и за то, чтобы в суете они бросили Начальника конюшен в огонь.
Ай покачал головой.
— Посадить их на кол! — приказал Маху.
Ай что-то прошептал начальнику охраны на ухо, и тот кивнул.
Столбы высотой в шесть локтей были установлены возле конюшен, восстановление которых уже началось.
К удивлению Итшана столбов оказалось четыре. А ведь были задержаны только два преступника. Анкесенамон, которой были известны результаты расследования, ввела его в курс дела.
После пожара гой ночью она больше не спала. Они с Мутнехмет были разбужены шумом и оставались настороже, пока Главный распорядитель церемоний Уадх Менех, трясясь всем своим немощным телом, не пришел к ним, дабы сообщить, что Начальник конюшен цел и невредим.
— Враг не дремлет, — мрачно заметила Мутнехмет.
Анкесенамон осыпала своего любовника нежностями, как никогда прежде: ведь на самом деле целью заговорщиков была она. Она это хорошо понимала. Любовник царицы был наиболее уязвимым из всех ее приближенных. Вновь она подумала о бегстве Меритатон и Неферхеру.
8
ОЧЕНЬ КОРОТКАЯ ЗАУПОКОЙНАЯ РЕЧЬ В ЧЕСТЬ ПРЕДАННОГО, НО БЕЗРАССУДНОГО КОМАНДИРА
Стоя во дворе казарм Мемфиса, Хоремхеб нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Вот уже почти полчаса он ждал появления бывшего начальника армейской разведки Хнумоса, отныне занимающегося, по крайней мере официально, хозяйственными делами в гарнизоне. Во время последней бури крыши протекли, и теперь их надо было срочно починить. Хоремхеб договорился с Хнумосом обсудить последствия бури утром, в восемь часов.
