Жеральд Мессадье - Триумф Сета
— Но он стареет.
— Пока жив Ай, твое величество не может сочетаться браком с другим. Пусть одна из твоих сестер станет супругой Нахтмина, ибо это единственный человек, по моему мнению, который способен противостоять Хоремхебу и сохранить власть династии. Об этом ты спрашивала, твое величество, или нет?
Она покачала головой, затем тяжело вздохнула. Итак, все эти убийства были совершены во благо династии; сама мысль об этом была невыносима.
— Но не женат ли Нахтмин?
Тхуту пожал плечами.
— Это не имеет значения, когда речь заходит о короне.
— Могу ли я тебя видеть чаще? — спросила она.
— В случае необходимости пошли кормилицу предупредить об этом зеленщика Сеннеджа. Я обитаю за городом — простым смертным лучше держаться от богов подальше. Кстати, жизнь вдали от золота и скипетра мне более приятна.
Такое признание удивило Анкесенамон.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он мягко улыбнулся.
— Представь, твое величество, что кто-то из смертных был верным другом Сета или Осириса до начала их противостояния. Он выступил бы в защиту того или другого, и после убийства Осириса ему пришлось бы воевать за его приверженцев или против них. Теперь мы знаем, что Сет и Осирис установили перемирие между собой, но народ уже разделился. Сторонники и того и другого, в былые времена фанатики, оказались в результате не у дел. Как я уже говорил, их служба потеряла смысл. Разве цари не являются живыми богами? Разрушая свои союзы, люди вновь обретают изначально присущую им природу рабов.
Появились Имамон и Сати.
— А я? — спросила она. — Какова тогда моя роль во всем этом?
— Ты, твое величество, — богиня Исис, вечная невеста печали. Пасар умер. Умер Тутанхамон. Ты — вдова, твое величество. Всякая женщина — вдова с первого дня замужества.
Анкесенамон схватила его руку. Она готова была расплакаться. Он поднял на нее взгляд, как всегда улыбаясь — отстранение и опечаленно.
Почему она не сочеталась браком с Тхуту? Вдруг, подумав о бегстве Меритатон и Неферхеру, она поняла, что ее сестра была права, оставив этот народ, живущий в условиях вечного противостояния сильных мира сего. Своего сына она вырастит в мире и любви, возможно, родит еще ребенка, и не одного.
— Госпожа, — обратилась к ней Сати, — пора идти.
Она положила в корзину царицы мешочек с бобами, еще один с миндалем и три пучка салата-латука. Анкесенамон бросила последний взгляд на Тхуту и закрыла лицо покрывалом. Затем она последовала за кормилицей, которая несла тяжелую корзину с овощами. Вскоре женщины смешались с толпой. Слова Тхуту продолжали звучать в голове царицы:
«Ты — богиня Исис, вечная невеста печали».
7
ПОЖАР
Посреди ночи раздались крики. Люди выбежали из дворца во двор. Кругом гремели приказы. Чуть позже раздались сильные удары в дверь комнаты Итшана. В ту ночь Начальник конюшен спал в своих покоях, в западном крыле дворца.
Он открыл дверь и увидел запыхавшегося конюха.
— Господин, конюшни горят!
Итшан закрепил набедренную повязку и надел сандалии. Несколько секунд спустя он уже сбегал по лестницам следом за конюхом.
— Пожарные! — кричал он. — Вызвали их?
— Да!
Оба мужчины кинулись бегом к конюшням, находящимся рядом с дворцом, с южной его стороны. Пламя окрасило небо в темно-красный цвет, густой дым поднимался над постройками. По этим двум признакам Итшан понял, что горит солома.
— Лошади?
— Не знаю!
В конюшнях содержалось до тридцати ценных животных — гордость кавалерии. Их потеря была бы невосполнимой, а кроме того Итшан был к ним очень привязан. Те, что не сгорели заживо, рисковали задохнуться в дыму. Но, возможно, они сумели сломать засовы, на которые закрывали ворота конюшен?
Когда он оказался перед конюшнями, его сердце сжалось: сквозь дым было видно, что некоторые ворота еще оставались закрытыми. Сквозь рев пламени и грохот обрушивающихся перекрытий слышалось душераздирающее ржание. Итшан кинулся к воротам и отодвинул засов. Его чуть не затоптали выбежавшие лошади, обезумевшие от ужаса, с горящими попонами, гривами, хвостами.
Он побежал к следующим воротам. Там уже вовсю полыхал огонь. Лошади изнутри били копытами по воротам. Отодвигая засов, Итшан вскрикивал от отчаяния. Он тотчас же укрылся за одной из створок ворот. Сбившись в кучу, лошади выскакивали, толкаясь и издавая пронзительное ржание.
Теперь их надо было догнать. Но каким образом солома загорелась?
В дыму, который продолжал сгущаться, он почти уже не видел построек. Он закашлялся и побежал к третьим воротам. Но почему конюхи, эти придурки, не отодвинули засовы? С большим трудом ему наконец удалось открыть ворота.
В это время двое мужчин, чьи лица были обмотаны кусками полотна, бросились на него и стали заталкивать его в самое пекло, туда, где солома была охвачена огнем.
Завязалась борьба, в результате чего Итшана свалили, и он получил еще удар дубинкой по голове. Эти двое собирались уже закрыть ворота снаружи, но он сумел подняться, оттолкнул створку ворот и схватил одного из них за мужские органы. Он крутил их с такой силой, что чуть не оторвал. Пострадавший пронзительно кричал. Тогда Итшан нанес ему удар кулаком в лицо, и мужчина, согнувшись пополам, упал. Второй нападавший, вооруженный дубинкой, явно намеревался нанести Итшану смертельный удар, но из-за того, что ничего не было видно, он колебался лишние мгновения. Итшан увернулся, и удар пришелся выше его головы, и тогда он резко ударил нападавшего по печени. Тот потерял равновесие и упал. Итшан бросился на него, прижал лицом к земле и выкрутил ему руку, намереваясь сломать ее. Хруст ломающейся кости и крик боли свидетельствовали о том, что он добился желаемого. Первый из нападавших хотел было схватить дубинку. Итшан оказался проворнее: уже задыхаясь от дыма, который к тому же разъедал глаза, он нанес этому человеку сильный удар в грудь. Мужчина также упал. Итшан оттащил его подальше от горящей соломы и стал бить его по лицу до тех пор, пока тот не перестал двигаться.
Затем он возвратился к другому, со сломанной рукой, который пытался убежать. Итшан сделал ему подножку. Тот упал плашмя. Итшан схватил его за ногу и оттащил подальше от огня, как и первого.
Когда дым немного рассеялся, он увидел, что к нему приближается армейский командир. Причастен ли он к заговору? Продолжая держать за ногу нападавшего со сломанной рукой, он рассматривал военного, будто по выражению его лица можно было понять, предатель этот человек или нет.
— Что происходит? — вскричал армейский командир.
