Томас Костейн - Высокие башни

Вернулся с ножом Филипп, и все дружно принялись распаковывать подарки. Всего было четыре упаковки — каминные часы работы Бухля, которые со временем ценились все больше и больше, зеркало в позолоченной раме; гобелен с изображением истории Семи Радостей и астрономический словарь в двух томах. В Фелисите тотчас пробудилась настоящая хозяйка, ибо она начала мучительно думать, как половчее разместить чудесные подарки. Как же она была счастлива!

Губернатор лишь молча наблюдал, как она грациозно двигалась по комнате, любовался милым четким профилем и отблеском пламени свечи в ее волосах. «Двадцать лет одиночества, — грустно вздохнув, подумал он, — и так до конца жизни».

Девушка повернулась, чтобы задать ему какой-то вопрос и тотчас погрустнела, увидев страдание в его глазах. Почемуто стало душно. Конечно, погода была очень жаркой. Да еще назойливые мошки без конца бились в накрахмаленную ткань, затягивающую окна. Де Бьенвилль, опустившись на стул, ослабил воротник, смущенно отводя взгляд. И только овладев собой, обратился к молодоженам.

— Сядьте, мне нужно кое-что вам сказать.

Фелисите внимательно взглянула на губернатора, а Филипп затаил дыхание.

— Сегодня я получил письмо, — начал губернатор. — Письмо от брата Шарля, который все еще находится во Франции. Он побоялся послать его обычной почтой. Письмо шло через Испанию и Гавану, и не напрасно, ибо брат пишет о ситуации во Франции и делах компаний Джона Ло.

— Новости очень дурные, — не выдержала Фелисите.

— Шарль пишет, что пузырь лопнет еще до конца года. Регент оказался таким же сумасшедшим, как и сам Джон Ло. Он приказал выпустить акций более чем на сто миллионов! Можете себе представить подобный кошмар?! Когда начнется кризис, французское государство обанкротится.

Повисло тягостное молчание, но де Бьенвилль продолжал:

— До начала кризиса французы будут торговать акциями и разбрасывать деньги, подобно маньякам. Мы и сейчас уже ощущаем некое беспокойство. Вчера один молодой канадец настоял на аудиенции. Говорит, что до него дошли пугающие слухи и попросил позволения отправить свою семью в Монреаль.

— Я хочу дать вам совет, — губернатор поднялся с кресла и взглянул на молодых людей. — Поверьте, что бы ни случилось во Франции, вам лучше оставаться тут. Джон Ло, конечно, сумасшедший, но в результате своего безумия он сделалдля нас больше, чем мы сами сделали бы за сорок лет. Он дал возможность основать Новый Орлеан!

— Но если его идеи провалятся…

— Результаты его падения не особенно повлияют на нашу с вами жизнь, — отозвался де Бьенвилль. — Наши дела здесь не таковы, чтобы сильно измениться из-за спекуляций во Франции! Мы твердо закрепили здесь свои корни. Вскоре великая река станет такой же французской, какими являются Сена или Лаура. Оглянитесь вокруг! Через два года этот кусок земли станет началом великой империи!

Воодушевившись, он стал расхаживать по комнате.

— Мы уже добились успеха и основали крепость на Миссисипи, — глаза Жан-Батиста загорелись, он энергично качал головой. — Из всех наших братьев осталось только четверо, но не сомневаюсь, шесть погибших решили бы, что погибли не напрасно, если бы видели сейчас карту мира. Ведь на старых картах вокруг суши воды четырех океанов, а над океаном стоит густой туман. Так вот, на Западе этот туман прорван! Там заметны Квебек и Крест на горе Монреаля, потом идут форты вдоль Великих Озер и фактории, что помогали разбогатеть Монреалю, а затем форты вдоль Миссисипи и ее притоков. Наконец, мы видим Новый Орлеан с его укреплениями, пристанями и шпилями церквей, последнее и самое важное звено в стальной цепи. Мы вершили дело, за которое погиб Ла Салль. Великий Запад принадлежит нам! Он сделал паузу, а потом продолжил:

— Вы мне нужны, и поэтому вам лучше остаться тут. Это только начало. Я обещаю, награды будут весьма велики. Если вы останетесь, то станете Первым Семейством в Новом Орлеане. Вы будете очень богаты и со временем получите дворянский титул, как это случилось с моим отцом. Небольшое поселение шатких хижин превратится когда-нибудь в великолепный город, и вы должны остаться здесь, чтобы вкусить плоды своих тяжких трудов! Я очень много размышлял, продолжал губернатор. — Прошло целых двадцать лет, и я пришел к заключению, с которым боюсь, мой брат Шарль не согласится. Дело в том, что континент этот слишком велик, чтобы оставаться только скопищем колоний.

— Порой, когда я метался в горячке, мне представлялись видения… Я видел большие города, города белых людей с башнями выше самых высоких гор. Мне никогда не удавалось рассмотреть, какой флаг развевается над этими великолепными городами. Вряд ли это будет флаг Франции, Испании или Англии, скорее всего новых будущих государств. И для нас, поскольку мы мечтаем, чтобы королевские лилии развевались над всем Новый Контитентом, это отнюдь не поражения. Мы заняты очень важным делом, результаты которого сейчас сложно предвидеть.

Мы всегда найдем себе достойное место в будущем. Просто надо остаться здесь и продолжать работу.