Бернард Корнуэлл - Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)

– И какие же тайны поведал он тебе? – спросил де Тайллебур.

– Ничего интересного, – отозвался брат Коллимур, – просто бред сумасшедшего.

– Расскажи, что за бред, – потребовал доминиканец.

– Безумцы толкуют о чем попало, – сказал брат Коллимур, – они говорят о духах и призраках, о летнем снеге и тьме средь бела дня.

– Но отец Ральф рассказывал тебе о Граале, – без обиняков заявил де Тайллебур.

– Да, и о Граале тоже, – подтвердил старик.

Доминиканец вздохнул с облегчением.

– Что именно он говорил тебе о Граале?

Некоторое время Хью Коллимур молчал. Его грудь поднималась и опадала настолько слабо, что это движение было почти незаметно. Потом он покачал головой:

– Ральф говорил, что его семья владела Граалем и что он сам похитил его и спрятал! Но у него на устах были сотни подобных выдумок. Сотни!

– Где он мог спрятать сокровище? – спросил де Тайллебур.

– Отец Ральф был безумен. Безумен. Видишь ли, моя работа состояла в том, чтобы присматривать за сумасшедшими. Мы морили их голодом или били, чтобы изгнать дьявола, но это не всегда получалось. Но вот когда мы зимой окунали несчастных в прорубь, помогало лучше. Демоны привычны к адскому пламени и терпеть не могут холод. Холод помог, по крайней мере более или менее, и в случае с Ральфом Вексием. Он побывал в ледяной воде, а спустя некоторое время его отпустили. Демоны покинули этого человека. Понимаешь, ушли.

– Где он спрятал Грааль? – Голос де Тайллебура зазвучал жестче и громче.

Брат Коллимур вперил взгляд в отраженные от воды блики на потолке.

– Этот человек был безумен, – прошептал старый монах, – но совершенно безобиден. Безобиден. И когда вышел отсюда, его отправили в приход на юге. Далеко на юге.

– В Хуктон в Дорсете?

– В Хуктон в Дорсете, – подтвердил брат Коллимур, – где у него впоследствии родился сын. Вексий был большой грешник, понимаешь, хоть и священник. У него был сын.

Отец де Тайллебур, услышавший наконец хоть какую-то новость, уставился на монаха:

– Сын? Что тебе известно об этом сыне?

– Ничего.

Похоже, брат Коллимур был удивлен таким вопросом.

– А что ты знаешь о Граале? – спросил гость.

– Послушай, но ведь Ральф Вексий был безумен.

Де Тайллебур присел на жесткую постель.

– Насколько безумен?

Коллимур перешел на шепот:

– Он говорил, что даже если кто-нибудь отыщет Грааль, но не будет его достоин, то он не узнает этого, просто не поймет, что нашел. – Монах помолчал, и на его лице промелькнуло мимолетное недоумение. – Да, именно так он говорил. Утверждал, что только достойному дано понять, что есть Грааль, но перед тем, кто достоин, святыня воссияет, как само солнце. Поразит его своим блистающим великолепием.

Де Тайллебур наклонился к монаху поближе:

– Ты поверил ему?

– Я считал Ральфа Вексия безумцем, – заявил брат Коллимур.

– Но и безумцы, бывает, говорят правду, – заметил священник.

– Думаю, – продолжил брат Коллимур, не обратив внимания на последние слова инквизитора, – Господь возложил на отца Ральфа слишком тяжкую, непосильную для него ношу. Вот скажи, ты мог бы нести такую ношу? Я – нет.

– Так где же он? – не унимался де Тайллебур. – Где Грааль?

– Откуда мне знать? – отозвался брат Коллимур с явным недоумением.

– В Хуктоне его не нашли, – сказал гость. – Ги Вексий обшарил там все закоулки.

– Ги Вексий? – переспросил брат Коллимур.

– Да, это тот самый человек, брат, который пришел с юга сражаться за Францию. А в результате оказался в застенках инквизиции.

– Вот бедняга, – посочувствовал монах.

Отец де Тайллебур покачал головой:

– Я просто показал ему дыбу, дал почувствовать клещи и понюхать дым. А потом предложил парню жизнь, и он рассказал мне все, что знал. В том числе и то, что в Хуктоне Грааля нет.

Лицо старого монаха дернулось в слабой усмешке.

– Вижу, ты не понял меня. Грааль никогда не обнаружит себя перед недостойным. А Ги Вексий, похоже, не был достоин святыни.

– Но отец Ральф все же обладал ею? – стоял на своем де Тайллебур. – Как по-твоему, он действительно владел Граалем?

– Этого я не говорил, – ответил монах.

– Но ты тогда поверил, что у него действительно была знаменитая чаша?

Брат Коллимур промолчал, но гость утвердительно кивнул:

– Поверил. И сейчас в это веришь.

Доминиканец соскользнул с койки, преклонил колени и с благоговейным выражением на лице молитвенно сложил ладони:

– Грааль! Святой Грааль!

– Отец Ральф был безумцем, – еще раз предостерег его брат Коллимур.

Но де Тайллебур не слушал.

– Грааль, – твердил он снова и снова, обхватив себя руками и раскачиваясь взад и вперед в молитвенном экстазе. – Le Graal! Подумать только!

– Можно ли слушать безумцев? Они и сами не знают, что говорят.

– Или же их устами говорит Бог! – яростно возразил де Тайллебур.

– В таком случае нам не понять его премудрости, ибо язык блаженных невнятен.

– Все равно, – настаивал доминиканец, – ты должен пересказать мне все, что говорил тебе отец Ральф.

– Но это было так давно!

– Но ведь это же le Graal! – выкрикнул де Тайллебур в раздражении. – Речь шла о самом le Graal! Не говори мне, что ты забыл!

Он глянул в окно и увидел поднятое над дальним кряжем желтое знамя короля Шотландии, на котором красовался его герб – красного цвета крест, пересекающий геральдический щит. Под знаменем волновалось море кольчуг и колыхался лес копий. Никаких англичан так и не было видно, однако де Тайллебура сейчас не остановило бы ничто, явись в Дарем хоть все армии христианского мира, ибо он был близок к цели, близок как никогда, и намеревался достичь ее, пусть даже все вокруг дрожит от грохота битв.

И в этот момент старик заговорил.

Всадник в ржавой кольчуге, нагруднике с недостающими ремнями и со щитом, украшенным створкой раковины, назвался лордом Аутуэйтом из Уиткара.

– Знаешь это место? – спросил он Томаса.

– Уиткар, милорд? Никогда о нем не слышал.

– Не слышал об Уиткаре! Ну и ну! А ведь это славное местечко, лучше не бывает. Плодородная почва, сладкая вода, прекрасная охота. А, вот и ты!

Последние слова были обращены к мальчугану, сидевшему верхом на рослом коне и одновременно ведущему в поводу другого. Завидев своего господина, парнишка в желто-красной тунике с крестом и раковиной пришпорил лошадь, таща за собой боевого скакуна.

– Прошу прощения, милорд, – зачастил он, – но Хивард заартачился. Ей-богу, так оно и было: вставал на дыбы и тащил меня в сторону.

Хивардом, очевидно, звали боевого скакуна, которого паренек вел в поводу.

– Отдай его этому молодому человеку, – велел лорд Аутуэйт и, повернувшись к Томасу, уточнил: – Ты верхом-то как, умеешь?