Вера Космолинская - Коронованный лев
— Капитан Таннеберг!
— Кто меня зовет? — отозвался капитан сразу и бодро и грозно. Бэм что-то прошипел сквозь зубы, швейцарцы встали на всякий случай поплотнее.
— Это я, де Флеррн! — с энтузиазмом ответил Огюст, отчего герцог, стоявший неподалеку от меня, впал в еще более мрачное и глубокое задумчивое молчание, чем раньше. — Что вы здесь делаете?
— Ха! — сказал Таннеберг. — Приехал проследить как тут тела! — Должно быть, он подразумевал «дела», но легкий акцент придал словам другой, хотя и не менее, если не более глубокий смысл. Звякнув сбруей, он подъехал чуть ближе и пригляделся. — Кажется, не слишком карашо? — его акцент стал заметней, как обычно, когда он бывал чем-то обеспокоен. — Что с каспадином адмиралом?
— Он в безопасном месте, — с несдерживаемым весельем в голосе заверил Огюст.
— В безопасности от кого? — на всякий случай поинтересовался Таннеберг, уперев руку в бок и недоверчивым орлом поглядывая на замерших швейцарцев.
— От тех, кто здесь лежит, — торжественно провозгласил Огюст.
Я тоже отделился от отряда, выйдя вперед и, обернувшись к швейцарцам, примиряющее поднял руку.
— Прошу вас, господа, оставьте опасения, сегодня мы все еще воюем не друг с другом.
— Ба! — воскликнул Таннеберг, переключив свое внимание с Огюста на меня. — Та ведь мы знакомы!..
— Разумеется! — признал я.
— Вас-то я и должен был найти, — заметил, несколько неожиданно, Таннеберг. — Или господина де Флеррна. Так мне сообщил этот вьюнош, что примчался из дворца от короля Наваррского. Д’Обинье, — он старательно выговорил имя. — А тут с вами, часом, не герцог ли Гиз со своими швейцарцами? — полюбопытствовал он с фальшивым сомнением.
— Он самый, — ответил я, стараясь при этом почти закрывать герцога от Таннеберга и компании — очень тонкий негласный намек, что он мне еще дорог, и надеясь, что никто из швейцарцев, заподозрив заманивание в ловушку, не выстрелит мне при этом в спину. — И именно благодаря ему сейчас здесь царят мир и порядок, а заговорщики, напавшие на этот дом, повержены.
Трактовка была вольная, но никто и не попытался возражать. Рейтары Таннеберга, особенно сейчас, после схватки, превосходили нас числом. Хотя, что значит «нас», если Таннеберг, собственно говоря, тоже был с нами? Оставалось только довести это в точности до сведения каждого из здесь присутствующих.
— Та, заговорщики! — жарко откликнулся Таннеберг. — Еретики! Какой-то новый вид. Откуда они взялись, а?
Какой хороший вопрос.
— Только недавно выяснилось, что они вообще есть, и что их много, и что они готовы перерезать нам всем глотки ради их собственного мира.
Таннеберг кивнул.
— Именно это я и слышал. Тавольно внезапно они объявились…
— Совершенно внезапно. Увы. Но натворить они теперь могут что угодно. А опознать их можно… вот по этим меткам. Я сорвал с одного из убитых хранителей повязку и протянул Таннебергу, краем глаза увидев, как кто-то из швейцарцев пошел снимать повязки со своих павших — не дай бог, спутают. Правильно, вот именно…
— Всевфидящее око, — заинтересованно отметил Таннеберг. — Отлишно, будем знать…
— А еще они, как правило, откликаются на слова: «Не правда ли, чудесен мир, сотворенный господом?» — спросил я, повысив голос, уже в который раз за ночь.
— Чег-го? — изумленно переспросил Таннеберг, и со стороны рейтар тоже не последовало никакого вразумительного ответа, кроме шушуканья.
— Прекрасно! — сказал я одобрительно. — Среди вас нет ни одного из них, а у нас были, даже среди людей Колиньи.
— О?
— На этот вопрос они всегда не задумываясь отвечают: «И сохранится в мире». Видите ли, они фанатики, совершенно сумасшедшие, да еще чем-то опоенные — можете их резать на куски, а они едва заметят, поэтому с ними бывает очень непросто справиться.
Бэм испустил громкий нервный смешок, отразившийся от каждой стены на этой улице.
— Непохоже, чтобы вы не справились, — заметил Таннеберг, красноречиво обозревая окрестности.
— Главное, не дать им опомниться, — серьезно ответил я.
— О та, помню, — не менее серьезно ответил Таннеберг, а в его глазах проскользнула одновременно смешливая и уважительная искорка. — Я очшень рад, что вы на нашей стороне, — прибавил он.
— И я тоже, — промурлыкал герцог, решив вмешаться в разговор. — А что сейчас происходит во дворце, вы не знаете?
— Все там на головах ходят, — небрежно, хотя и с некоторой долей вежливого почтения отозвался Таннеберг. — Говорят, подняли и гвардию, и людей де Муи, и всех, до кого дотянулись.
— Де Муи!.. — тихо, почти придушенно воскликнул Огюст, и издал серию невнятных звуков, будто пытаясь проглотить рвущийся из него восторг.
— Сдается, общий враг у нас объявился прежде Фландрии, — пожалуй, не без некоторого намека проговорил Таннеберг.
— Истинно так, — спокойно и несколько меланхолично отозвался герцог.
— Значит, наша помощь вам не требуется? — Таннеберг пристально смотрел на меня, а не на герцога.
— Здесь и сейчас — нет, — ответил я. — А что может случиться в ближайшее время, сказать трудно. На вашем месте, я бы сейчас направился к Лувру или устроил на отряды еретиков охоту по городу. Только будьте осторожны, это достаточно серьезный противник, и очень неприятный тем, что от них нельзя отделаться, пока все они не будут мертвы.
Таннеберг энергично кивнул.
— Что ш… А где адмирал, вы нам не скажете?
— Не сейчас, — сказал я очень мягко и расслышал как Огюст вздохнул с облегчением.
— Что ж, хорошо, — философски отозвался Таннеберг. — Господин герцог, господа… я вас оставляю. Да не изменит вам удача!
— И вам, капитан.
И рейтары, развернувшись, последовали к некоей цели, намеченной самим Таннебергом.
— Ну а что вы посоветуете нам? — спросил герцог, его голос звучал иронично, хотя все еще хранил в себе оттенки прежнего изумления и опаски.
— То же самое.
— О том, что происходит вокруг, вы явно знаете больше всех нас. — Он покосился на Огюста. — Мы не могли бы на минутку отлучиться?
— Конечно.
Герцог поднялся на крыльцо дома Колиньи и я последовал за ним. Какое-то время, не оборачиваясь, он задумчиво поддергивал пальцем какую-то отколовшуюся щепку в косяке, будто увлекшись этим бессмысленным занятием.
— Скажите, — наконец проговорил он негромко, не оборачиваясь. — Вы ведь отлично знаете, что должно было произойти на самом деле?
Учитывая, что об этом мы уже говорили, еще до схватки с хранителями, вопрос был риторический, но он ждал ответа.
— Да.
