Венецианские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - Альберто Тозо Феи
Войдите в ворота и приглядитесь к местам, в которые некогда были вмонтированы петли их створок. Нетрудно заметить, что они выворочены из камней грубо, «с мясом». Это следы французского нашествия 1797 года: наряду с кражами и насилием завоеватели проделали и этот символический жест, обозначающий равенство всех граждан империи.
Впрочем, стоит заметить, что уже ко времени учреждения в Венеции Новейшего гетто отношения между евреями и неевреями были довольно тесными, несмотря на официальное разделение. В первой половине XVII века поэтесса Сара Копио Зуллам устроила в своем доме в этой части Гетто литературный салон, охотно посещаемый далеко не одними евреями. Красавица-блондинка Сара была одной из образованнейших женщин своего времени. Она сочиняла музыку и стихи, толковала Ветхий Завет, хорошо разбиралась в иудаизме и еврейской истории, изучала философию, теологию, астрологию, античную литературу; умела читать по-испански, по-еврейски, по-латыни, по-французски и, разумеется, по-итальянски.
Слово «Гетто» (Ghetto), вероятно, происходит от «джетто», getto, то есть «отливка»[42], потому что в этом районе, задолго до вселения сюда евреев, размещались мастерские по отливу пушек, полностью перемещенные в Арсенал к 1390 году. Менее заметны отзвуки халдейского слова ghet (что соответствует итальянскому gregge – стадо, табун), древнееврейского nghedad или сирийского nghetto (конгрегация, синагога). Как бы там ни было, это Гетто в венецианской лагуне оказалось первым гетто во всей Европе (и в мире), и название этого квартала распространилось на любой еврейский квартал, а потом – на любой район замкнутого проживания определенной группы. В то же самое время на территории Старого гетто обрел свой «мидраш»[43] (помещение, в котором он поучал своих многочисленных учеников) Леон да Мóдена – вероятно, самый известный представитель древней иудаистической культуры Венеции, раввин, ученый и теолог, выдающийся проповедник и незаурядный писатель. Он тоже входил в число друзей (и наставников) поэтессы, а кроме того, заслуживает упоминания как первый еврей, написавший книгу на народном итальянском языке. Эта книга предназначалась для того, чтобы объяснить христианам смысл иудаистских обрядов, и носила название Historia de’ Riti ebraici («История еврейских обрядов»). Родившись в 1571 году, Леон де Модена умер в 1648 году и был похоронен на живописном старом еврейском кладбище на Лидо. Когда пришла пора делать надгробье, выяснилось, что у него не осталось ни гроша (он был заядлым игроком), так что мраморную стелу сделали из обломка старого балкона, на котором высекли эпитафию: «Слова покойника: / четыре локтя земли внутри этой ограды / во имя вечности / были ниспосланы свыше для Иуды Леона из Модены. / Смилуйся над ним (Господь) и даруй мир. / Умер в субботу 27 адара 5408».
* * *
Проследуйте теперь по калле дель Гетто Новиссимо (calle del Ghetto Novissimo), не пропустив при этом желобки в мраморных косяках ворот – некогда здесь были вмонтированы полукружья «мезуз», выйдите из сотопортего направо, на фондаменту дель Гетто Новиссимо. Само зрелище окруженных каналом многоэтажных домов Нового гетто (Ghetto Nuovo), открывающееся перед вами, дает живейшее представление о той невероятной скученности, в которой приходилось жить тысячам евреев. Дома достигают здесь высоты восьми этажей, а лестницы порой встроены между двумя рядом стоящими зданиями, чтобы служить жильцам сразу с обеих сторон.
От заката до восхода ворота Гетто оставались закрытыми, и за соблюдением этого «комендантского часа» следили солдаты и вооруженные лодки – чьи «услуги» должны были оплачивать сами отделяемые. И несмотря на то, что евреям не разрешалось владеть никакой недвижимостью, им приходилось платить государству арендную плату.
Пересеките теперь понте дель Гетто Новиссимо (ponte del Ghetto Novissimo) – и перед вами открывается кампо де Гетто Ново (campo de Ghetto Novo) – сердце еврейского квартала Венеции.
С венецианским Гетто связан еще один любопытный факт. Дело в том, что Новое гетто (Ghetto Nuovo) на самом деле является более старым, а Старое гетто (Ghetto Vecchio) возникло рядом с ним уже позже. Так вышло благодаря тому, что первое еврейское поселение возникло на том острове, где находились более новые литейные мастерские. Так что для венецианцев это всегда было просто «Новое гетто». Правда, так и остается неясным – немецкие ли это литейщики или же новоприбывшие немецкие евреи «виноваты» в том, что буква G в слове getto стала произноситься не по-итальянски, как «дж», а по-немецки, как «г». Определив евреям точное место жительства, венецианцы не стали при этом ограничивать им свободу вероисповедания. Более того: они приветствовали возвращение групп марранов (насильно крещеных евреев) в лоно их изначальной религии, к великому возмущению европейских властителей того времени. Евреям было дозволено возводить новые синагоги (которые в Венеции называли Скуоле – так же, как и места собраний христианских общин) – с тем условием, чтобы они не бросались в глаза и оставались неприметными, по крайней мере снаружи. Так что евреи сооружали свои синагоги в жилых домах, но всегда – на последних этажах, чтобы никто не топтал их святилища. На кампо дель Гетто Ново их три: Скуола Тедеска (немецкая), Скуола Итальяна (итальянская) и Скуола дель Кантон, известная также как «французская». Очевидно, что эти названия указывают на территории, откуда прибыли основатели этих синагог. В Гетто Веккьо (Старом гетто) есть также Скуола Левантина (левантинская, то есть ближневосточная) и Скуола Спаньола (испанская). Они более заметны, так как возводились в позднейшую эпоху, когда ограничения были уже не столь суровы. Но попробуйте лучше поискать в домах те, что спрятаны. По крайней мере парочку из них можно идентифицировать по пяти большим окнам на фасаде, выходящим на площадь: они символизируют первые пять книг Ветхого Завета, то есть Пятикнижие. Но если не сможете «вычислить» их все – просто спросите.
* * *
В Венеции евреи могли практиковаться лишь в медицинском искусстве. Им не дозволялось владеть недвижимостью, но зато разрешалось менять и ссужать деньги. На дверях дома № 2912 на кампо дель Гетто Ново до сих пор видна вывеска банка, существующего по наше время, – «Россо», то есть «красный». В эпоху, когда мало кто умел читать и писать, цвет выданной расписки оставался единственным надежным способом удостовериться, что у тебя в руке необходимый документ.
Завершим мы нашу первую прогулку старинной легендой, речь в которой идет о том, как в еврейском
