Александр Прохоров - Сердце тигра
Проезжая часть дороги и тротуары для пешеходов, тянувшиеся вдоль нее, были вымощены большими базальтовыми и известняковыми плитами. Разъехаться здесь, совершенно не мешая друг другу, могли не то что два, а сразу несколько экипажей. По тротуарам в обоих направлениях двигалось огромное число людей. Кто спешил по делам, кто просто прогуливался. В толпе можно было увидеть, наверное, людей всех наций. Чаще всего, конечно, встречались эллины и египтяне, но едва ли реже можно было увидеть курчавобородых персов, сирийцев и финикийцев. Было здесь и немало арабов в длинных разноцветных халатах и иудеев. Полуголые ливийцы расхаживали в белых платках на головах, а эфиопы были увешаны разноцветными бусами. Иногда, в толпе встречались римляне в белоснежных тогах. Но редко кто из них шел пешком, чаще всего они ехали в экипажах, или их несли в лектиках покрытых коврами и устланных мягкими подушками. Довольно часто на глаза попадались стражники в кожаных доспехах. Группами по трое или по пятеро человек, они патрулировали улицы.
Лоредан и его спутники, на протяжении всего пути до ворот Гелиоса глазели по сторонам, разинув от изумления и восхищения рты. Они проехали мимо величественных храмов Исиды и Сатурна и дальше с правой стороны дороги увидели огромный холм, окруженный парками. По склонам холма до самой верхушки, вились специально проложенные, вымощенные камнем дорожки. Все они, так или иначе, вели к храму Пана из белого полированного мрамора.
- Должно быть это Панеум, — пробормотал Лоредан. — Я слышал об этом знаменитом холме. Говорят с его вершины можно обозревать весь город, как на ладони.
- Давайте поднимемся и посмотрим, — предложил Фабий.
Оставив экипаж внизу под присмотром Нарбо, римляне направились вверх по одному из склонов. Минут через двадцать, они достигли вершины. Отсюда перед ними раскинулся действительно потрясающий вид на город. Может быть, они и не увидели всю Александрию, но уж точно вся центральная часть города предстала перед их изумленными взорами. Лазурное море, искрящееся под лучами южного солнца с одной стороны и желто-шафранного цвета пески с другой, охватывали беломраморную Александрию, и походили на оправу из благородного металла, в центре которой сияет и переливается драгоценная жемчужина. Сады и парки, зеленые лужайки и священные рощи вокруг храмов, придавали городу особое очарование и живость.
Но, прежде всего, Лоредан и Фабий с удивлением отметили, что город четко распланирован. Семь улиц, тянулись параллельно морю и друг другу, а севера на юг, пересекая их, шли еще двенадцать проспектов. Главная улица города — Канопская, была самой широкой, но и другие значимые проспекты, тоже позволяли разъехаться и двум и даже трем экипажам. Кроме Лоредана и Фабия на вершине холма было еще несколько человек, решивших полюбоваться красотой и величием города. Один из них, хорошо одетый грек, судя по всему местный житель, вполголоса рассказывал о достопримечательностях города двум своим спутникам, скорее всего, впервые прибывшие в Александрию и тоже, удивленных видом широких, прямых проспектов.
- Планированием занимался архитектор Гипподам. Кроме всего прочего, он учитывал и направление здешних ветров. Представляете? Етесии, что дуют с севера, да близость моря делают воздух здесь не просто свежим, но и целебным. Да еще в нашем городе множество цистерн и отстойников, а вода поступает через подземные акведуки из Нильского канала. Взгляните, вон он тянется с юга, огибает город подковой и идет в сторону Киботоса.
А вообще, друзья мои Александрия разделена на пять частей.
Рассказчик вытянул руку, указывая вниз.
- Вот центральный квартал, он самый большой из пяти. Севернее него Брухейон, который еще называют Царским кварталом. Вон там, на юго-западе, — грек указал направление — Ракотис [251]. Посмотрите, какие там бедные дома и узкие улицы, не то, что здесь. И живут в Ракотисе в основном египтяне, да всякая чернь. Правда, в их квартале находится главнейшая святыня города — храм Сераписа. Вон то огромное здание. Видите? — грек указал на юго-запад, где и в самом деле над домами возвышалась величественная постройка. — Право слово, египтян следовало бы давно изгнать из Ракотиса, чтобы они своим присутствием не оскверняли такую красоту.
- За что же ты, уважаемый Главк так не любишь египтян? — удивился один из слушателей грека.
- А за что их любить? Грязный и никчемный народец. Сплошные воры, да разбойники. Мой вам совет, не ходите ночью по улицам Ракотиса. Там и днем, то, не всегда безопасно появляться. Поверьте мне, уж лучше иметь дело с иудеями. По крайней мере, среди них немало богатых и уважаемых людей. — Главк указал в этот раз на северо-восток — Вон там два их квартала. Граничат с внешней городской стеной.
- А что римляне? — поинтересовался другой слушатель Главка.
- Римляне? — грек скривился. — Они правят здесь. Хозяйничают, как дома. У нас в Александрии целый легион размещен. Войска вспомогательные набирают. Один такой набор совсем недавно был. Сколько молодых людей отправиться на чужбину! И вернуться ли назад?
- А почему их здесь не оставят служить?
- Римляне считают, что воины, служащие неподалеку от дома ни на что не годятся. Настоящий боец должен перенести все тяготы и лишения вдали от родины, чтобы по настоящему закалиться. Еще римляне говорят, что солдаты, набранные в одних провинциях, непременно должны нести службу в других. Так вроде бы, у них вырабатывается чувство единства и сплоченности всей Империи. — Главк презрительно фыркнул. — Я же думаю, римляне просто боятся держать ауксилариев рядом с их домом, чтобы вдруг подняв восстание, они не нашли поддержки у местных жителей.
Тут, заметив Лоредана и Фабия, и мгновенно определив, что они римляне, грек внезапно замолчал. Потом, с койне [252], на котором он разговаривал с собеседниками, Главк перешел на дорический диалект, полагая, что его будут понимать только его друзья-греки. Однако, Лоредан знал дорический, не хуже койне и прекрасно понимал о чем Главк горячо и гневно говорил товарищам.
- Лучше бы этих римлян вовсе не было. Мы и без них прекрасно жили. Они за бесценок вывозят нашу пшеницу и папирус, распоряжаются тут, как хотят. Вот Септимий Север, был еще, неплохой правитель и сын его Гета многие привилегии обещал Александрии. Теперь же на императорском троне уселся кровожадный тиран и братоубийца. Кто может быть спокоен сейчас за свою жизнь и имущество? Чего нам ждать от этого любителя галльских плащей? Разве что, какой-нибудь подлости!
- Но римляне защищают Египет от парфян, — напомнил один из собеседников Главка.
- Мы бы и сами справились, — отмахнулся Главк. — При Птолемеях [253] же отбивались и от Селевкидов[254] и от парфян и от ливийцев. Так что эти римляне, нам всем здесь, лишь в тягость.
Столь откровенно враждебные речи грека, скорее возбудили в Лоредане любопытство, нежели возмущение и желание, тут же донести на Главка, как на противника римской власти. Сам Лоредан, даже будучи римлянином, не испытывал к Риму, каких то особенно трепетных чувств. Его родиной была Испания, а точнее город Валенция, за благополучие которого он и переживал, прежде всего.
Между тем, Главк немного успокоившись продолжил показывать достопримечательности Александрии и рассказывать о них. Объяснялся он со своими спутниками снова на койне.
- Взгляните вон туда, — он указал на величественное здание, обнесенное стеной, расположенное совсем рядом с Панеумом, к западу от холма и к югу от Канопской улицы. — Это Сема. Мавзолей Александра Великого, основателя нашего города. Внутри находится его статуя из чистого золота. День смерти Божественного Александра — священен. Именно тогда статую возят по всему городу в колеснице, запряженной слонами.
- А что, вон там такое? — спросил один из приятелей Главка, указывая в сторону величественных дворцов и храмов, роскошных портиков и красивейших парков, занимавших всю территорию большого полуострова, расположенного между мысом Тимониум и иудейскими кварталами.
- А это Лохиада — бывшая резиденция Птолемеев, — ответил Главк. — Только взгляните на эти дворцы, на это величие и роскошь! Да разве, может, что-то в Риме сравниться с этим?
Тут, Лоредан поспорил бы с Главком. Видел бы напыщенный грек Большой Цирк, Колизей или Септиозий Севера!
Главк между тем продолжал:
- Вон тот остров между Тимониумом и Лохиадой называется Антиродос. Смотрите, какие там великолепные дворцы. Когда-то, там была резиденция самой Клеопатры! А вон та гавань у основания Лохиады — называлась царской и были там лучшие корабли Птолемеев. Они охраняли Александрию от флота сирийцев и киликийцев. Теперь, там стоят римские суда. Вот только зачем? От кого нас охранять? Все внутреннее море принадлежит Риму, а пираты теперь — редкость.
