Жонглёр - Андрей Борисович Батуханов
Вначале Леонид падал без чувств на топчан и мгновенно засыпал. Пару раз он вспомнил английского капитана из Санкт-Петербурга. Теперь он в полной мере понимал тот ужас, но скорей всего – веселье, которое охватило бывалого моряка, когда увидел студента-задохлика на палубе своего судна.
Прошло около двух недель, и Леонид втянулся, кое-чему научился, у него появилось свободное время, которое он старательно посвящал себе. Он вернулся к своей гимнастике и украдкой восстанавливал своё «обленившееся» тело.
Корабль огибал мыс Гвардафуй, входя в Аденский пролив. Слева по борту виднелся берег, до которого было несколько миль. Леонид сосредоточенно разминал суставы. Любое дело, когда им не занимаешься, начинает за себя мстить. Особенно если в этом замешано твоё тело, оно моментально забывает то, что привычно делало ещё месяц или два назад. Поэтому Фирсанов пытался вернуть своим суставам былую гибкость и эластичность. Приходилось начинать почти с нуля.
Занимаясь, он упустил момент, когда вдали возникло несколько тёмных точек, которые через некоторое время превратились в остроносые быстрые лодки. Оказавшись вблизи, они разошлись к разным бортам теплохода. Леонид не придал этому значения. Да мало ли кто, куда и зачем ходит в прибрежных водах? Идут себе и идут. Но по тому, как недобро оживилась команда, он сообразил, что не всё так просто, и пригляделся к преследователям. Остроносые юркие лодки с косыми парусами настигали медленно ползущий «Геркулес», который уже и так чуть ли не задыхался и едва дышал. Несколько человек с винтовками, готовые открыть стрельбу, стояли на носу своих судёнышек, у других в руках были мотки верёвок.
Команда, свободная от вахты, во главе с капитаном и боцманом сгрудилась вдоль борта. Приблизившись, Фирсанов услышал слово: «Пираты». То, о чем по дороге в Африку рассказывал и предрекал Артур Смит, всё же случилось – пираты готовились взять судно на абордаж. Они не сгинули в XVII веке!
Без головных платков, пиратских пистолей, колец в ушах и «Весёлого Роджера»[40] они уже вплотную притёрлись к левому борту. Стало видно, что в руках не верёвки, а тонкие канаты с абордажными трёхпалыми крючьями, прозванные «кошками». Едва в голове всплыло название, тут же над бортом зависла их целая стайка. Швед, случайно оказавшийся рядом, могучим ударом лома отбил один крюк, но другие насмерть впились в борта. Матросы принялись яростно рубить канаты. Пока они махали топорами, одна «кошечка» запустила лапу в живот мотористу и сбила с ног. Бедняга заорал, надрывая жилы, и задёргался, прижатый к борту, но вскоре обмяк. Уже безвольное тело «кошка» стянула в море. Фирсанов не ожидал такого. XX век, а тут – пираты их детских книжек! Неаполь в нескольких днях пути, а ему опять приходится защищать свою свободу и жизнь!
Бешено вращая глазами и скаля зубы, разношёрстный сброд из лодок полез на палубу. Швед, откинув Леониду багор, принялся крушить железным карандашом оголтело прущих бандитов. Фирсанов, вращая над головой своё оружие, со свистом рассекал воздух и чьи-то головы. Его крик сливался со стонами поверженных. Один полетел в воду, второй – схватился руками за горло. Сквозь пальцы хлынула кровь. С побелевшими глазами, смотря в никуда, он упал на палубу, окрашивая алым борт и палубу судна. Третьего удалось оглоушить ловким ударом по темени. Швед крикнул что-то ободряющие. Сейчас они перестали быть врагами. Русский оказался парнем не промах, не раскисал от неприятностей, держал удар, мог дать сдачи. Нормальный мужик!
А пираты все прибывали и прибывали. Полезли уже и с противоположного борта. Тощие и юркие, как муравьи, уже шныряли по всей палубе, открыв беглый огонь. Ружьям было по двадцать-тридцать лет, а то и все полвека, но стреляли не прицельно, а так, для острастки. Убивали только в случае крайней необходимости. Кто-то с кровожадным воплем саблей перерезал горло капитану, который уже расстрелял всю обойму своего пистолета.
«Геркулес», как настоящий античный герой, никак не хотел погибать или сдаваться. На палубе ещё существовало несколько разрозненных очагов сопротивления. Фирсанов орал, срывая связки, на английском, французском и русском, пытаясь организовать хоть какое-то подобие обороны. Швед поймал несколько пуль в грудь, запузырился кровавой пеной и мешковато осел у борта. Началась паника, стали прыгать за борт, но там их поджидали, вылавливали и упаковывали на лодки. Остальных оттесняли на ют, к каютам. Команду, наваливаясь по нескольку человек на одного, старались брать живьём. Связав одного, кидались к следующему.
Штурм был проигран, следовало покидать обречённое судно. Леонид, с трудом вращая багром, заскочил в жилой коридор и заблокировал им дверь. За ней кто-то принялся бесноваться. «Прими валерианы, братец!» – мстительно подумал он и кинулся в свою каюту. Нацепил кожаный пояс под рубашку на тело, надеясь, что на самодельный корявый ремень вряд ли кто польстится.
Кто-то с дурным криком и топотом нёсся от дальнего конца коридора. Едва истерик пролетел мимо, Леонид возник за его спиной, настиг в два шага и одним движением свернул шею. Наступила блаженная тишина. Хорошо! Но какая-то погань снова грохотала на металлической лестнице.
Оценив собственные силы, он решил – должно хватить до берега, который маячил на горизонте. Надо только незаметно соскользнуть с палубы за борт. В такой суете это реально.
Фирсанов леопардом достиг лестницы, мартышкой взлетел к двери и приоткрыл её. Никто не обращает внимания. Пластаясь, словно ящерица, он заскользил к корме.
На палубе вовсю шло разграбление. Крышки грузовых люков откинуты, победители, перебрасываясь радостными репликами, хохотали во всё горло, восторженно воспринимали новое появление того или иного груза.
Отлично! Внимание отвлечено. Схватившись левой рукой за борт, Леонид намеривался одним рывком перекинуть тело в воду. В этот момент его крепко ударили по затылку. После короткой вспышки всё окрасилось в лимонный цвет и наступила вязкая тьма.
Он уже не чувствовал, как чья-то рука, жадно шаря, нашла и сорвала с шеи золотой крестик.
Из «тьмы египетской» выплыло несколько цветных новогодних шариков. Покрутившись и поиграв задорно красками, они исчезли. Тут же в нос ударил сильнейший запах йода и оглушил шум прибоя. Кто-то что-то орал на незнакомом клекочущем языке. Его, со связанными за спиной руками, вытаскивали из одной из пиратских лодок. Он, как тесто, шлёпнулся на песчаный безлюдный берег, к горлу тут же подкатил горький ком тошноты. В лицо впился морской мусор и песок, а перед глазами бликовала весёленькая цветная ракушка. «Жив! – пронеслось в голове. – Есть первый плюс». Рывком его поставили на ноги и для поднятия
