И. Болгарин - Адъютант его превосходительства
– Знаете что, до следующего воскресенья я задержу эти книгу для вас. И отдам вам не за рубль, а за семьдесят копеек. Не всегда ведь в нашем благородном деле нужно подчиняться жестоким законам коммерции.
К церковной ограде Юра пришел без денег. Но с увесистым куском еще горячей колбасы с гречневой кашей. Но Семена Алексеевича на месте не было. Юра, радостно возбужденный, что может помочь своему другу, растерянно огляделся по сторонам.
Голодные и вызывающе-дерзкие беспризорники стали уже выписывать круги вокруг Юры, с вожделением поглядывая на колбасу. И тут снова появился Семен Алексеевич. Он увлек мальчика в тень церковных служб. Торопливо жуя колбасу и довольно глядя на Юру – все-таки он не обманулся в мальчишке, – Семен Алексеевич тихо объяснил:
– Понимаешь, я с раннего утра здесь, возле церкви, болтаюсь. В людном месте легче всего прятаться. Вот я и прилепился к нищим… За город бы податься, подальше от казематов, да только в такой робе меня враз возьмут.
Юра несколько мгновений о чем-то сосредоточенно думал, потом с решительным видом произнес:
– Я принесу вам одежду. Я мигом. Боюсь за вас очень.
– Где ты ее возьмешь? – В голосе Красильникова прозвучало неподдельное сомнение.
– Достану… Мигом достану… Только вы меня обязательно дождитесь! Ладно?
Красильников посмотрел на Юру долгим, потеплевшим взглядом и сказал, слегка подсмеиваясь над собой:
– А куда я в этих лохмотьях денусь?..
На этот раз Красильникову пришлось ждать долго. Юра разыскал его только под вечер на опустевшем базаре – уже последние, самые неудачливые и самые терпеливые продавцы грубили на ручные тележки нераспроданные за день огурцы, помидоры, белоснежные кочаны капусты и уезжали домой или на постоялые дворы.
В кустах за забором Красильников снял с себя лохмотья и натянул щегольской офицерский френч без погон, слегка тесноватый в плечах.
– Тебе не попадет? – довольно щурясь и вместе с тем озабоченно спросил Красильников, надевая почти новые ботинки.
– Нет, не попадет, – уверил его Юра. – У нас много всего.
Не заметят.
– Ну а если вдруг заметят, ты уж, пожалуйста, ни слова про то, кому отдал. А то и меня заметут, и тебе достанется. Красильников встал, притопнул ногами так, что из-под подошв взметнулась пыль. – А ботинки в самый раз! – довольно сказал он и протянул Юре руку: – Ну, спасибо тебе, Юрий! Спасибо за выручку! – Семен Алексеевич крепко пожал Юрину руку. – Что я тебе напоследок скажу?! Наш ты пацан. По всем статьям – наш. Беги ты от этих беляков, пока не поздно! Беги! На кой ляд они тебе сдались?!
И он медленно пошел с базара, кося глазом на свою одежду, вживаясь в нее. Юра провожал его грустным взглядом.
Город жил, всем своим обликом подчеркивая деловую преемственность с прошлым. На улицах всюду сновали извозчики. На тротуарах центральной улицы совершали ежедневный бесцельный и ленивый променад местные обыватели. Вывески магазинов, молочных, булочных носили имена Чичкина и Бландова, Прохорова, Корнеева и Филиппова. Пестрели афиши увеселительных заведений и различные объявления граждан. С беспечным видом просматривая их, Семен Алексеевич отыскал одно, выведенное каллиграфическим почерком: «Продаю коллекцию старинных русских монет. Также покупаю и произвожу обмен с господами коллекционерами. Обращаться по адресу: Николаевская, 24, кв. 5. Платонов И. П.» .
Прочитав это объявление, Семен Алексеевич рассеянно просмотрел еще и другие и зашагал по улице…
Вскоре он уже стоял у двери с медной табличкой: «И. П. Платонов-археолог». Постучал. Дверь открыл сам Иван Платонович.
– Вам кого? – спросил он.
– Я по объявлению.
– Войдите.
Старцев пошел впереди, Семен Алексеевич – следом, задевая плечами пыльные алебарды, щиты и секиры, висящие на стенах.
– Антикой интересуетесь или же Русью?
– Мне нужны две монеты Петра Первого… эти… черт бы их… «солнечник» и двухрублевик! – неуклюже назвал пароль Семен Алексеевич.
Иван Платонович вскинул голову:
– Вы?! – тихо спросил он.
– Да, я – Человек без имени.
Юра не предполагал, что пропажа обнаружится так быстро. Он сидел на подоконнике с книжкой в руках и с тревогой прислушивался к тому, что делается в соседней комнате. А там вестовой скрипел дверцами шкафа и сокрушенно, как это делают старухи в деревне, ахал и бормотал:
– Шут его знает, куда он запропастился. Вчерась с утра будто бы я его еще чистил. Точно помню, коза его возьми, – разговаривал сам с собой обескураженный вестовой.
– Так куда же он мог деться? – раздраженно спрашивал Кольцов. – Не могли же его украсть!
– Это точно. Ежели б крали, так этот, мериносовый… – рассудительно объяснял вестовой.
Потом послышались шаги, и Павел Андреевич вошел в комету Юры. Окинув взглядом комнату, он обратился к Юре:
– Ты не видел мой френч, Юра?
Юра не ответил. Он сделал вид, что очень увлечен чтением.
– Юра, я тебя спрашиваю?! – громче и настойчивее повторил Кольцов. – Ты не видел мой френч?
Юра оторвал глаза от книги, поковырял пальцем подоконник нехотя сказал:
– Видел.
– Где он?
Юра, понурив голову, молчал. На лбу его собрались морщинки: он что-то лихорадочно соображал.
– Ну?
– Я… я его взял.
– Как – взял? Куда? – изумленно переспросил Кольцов.
Юра поднял голову, посмотрел на Кольцова и опять молча потупился.
– Юра, может, ты мне все-таки объяснишь?..
Юра продолжал молчать. Губы у него задрожали.
– Я… я не могу сказать… я ничего не скажу, – прошептал он прерывающимся голосом.
Кольцов несколько мгновений молча смотрел на него долгим, выжидающим взглядом, потом резко повернулся, пошел к выходу. Распахнув дверь, он остановился, с укором бросил через плечо:
– А я думал, мы – друзья! – И вышел, забыв закрыть за собой дверь. Юра еще какое-то время крепился, глотая ком, подступающий к горлу.
Потом по его щекам потекли бессильные, горькие слезы.
В кабинет Щукина неуклюже вошел штабс-капитан Гордеев. Остановился у двери, тихо кашлянул.
– Что? – не поднимая головы, спросил. Щукин.
– Ваше высокоблагородие, я только что из тюрьмы… ротмистр Волин покончил жизнь самоубийством.
Щукин резко поднял голову.
– Написал на стене камеры: «Присягаю богу, это – ошибка». И… еще…
– Что?
Штабс-капитан замялся.
– Вас обругал… матерно…
– Подлец!
Гордеев не собирался уходить. Он держал в руках какие-то бумаги.
– Что-нибудь еще? – спросил Щукин.
– На ваш запрос Казань сообщает… Поручик Волин Алексей Владимирович служил в казанском жандармском управлении, равно как брат его ротмистр Волин Леонид Владимирович… Подтверждают – ротмистр Волин Леонид Владимирович был убит при усмирении студенческих волнений, поручик же Волин в октябре пятнадцатого был откомандирован в Москву. Отзываются о нем с похвалой. Пишут…
