Бернард Корнуэлл - Враг стрелка Шарпа
Стрелок помахал сочинением Фартингдейла:
– Он ведь тоже воин?
– Не смешите, Шарп. Из него воин, как из вас писака. Туда должны ехать вы. Как у них поставлена система охраны, подходы – всё это вы намотаете на ус по пути, и, если чудище откажется освободить прекрасную даму…
– Я её отобью, да?
– Именно. У сэра Огастеса кишка тонка, зато у него хорошо выходит очаровывать политиканов. Он – представитель нашего правительства при португальском. Его трепетно любят и Лондон, и Лиссабон. Он съел столько официальных обедов, что диву даёшься, как не растолстел. Жена его из семейки оч-чень высокопоставленной. Если с этой супружеской четой что-то случится, сами понимаете… Привезите девушку, Шарп, и мы посадим повара Потофе на горячую сковородку. Итак, вы ответите мне «Да!» или просто согласитесь?
Шарп отвёл взгляд. За стеклом дымили трубы на крышах домов Френады. Хочет стрелок или нет, ехать придётся. Генерал не верит в боевые таланты сэра Огастеса, но по поводу Шарпа у него сомнений нет. Лестно, чёрт возьми. Он улыбнулся:
– Мне ответить «Есть!» или «Так точно!»?
Нэн довольно хохотнул:
– Вам решать, вы же доброволец.
Да, он доброволец. Кроме того, он – солдат, а выручать попавших в беду женщин разве не первейший долг солдата?
Улыбка Шарпа стала ещё шире:
– Есть, сэр! Так точно!
В церквях Испании верующие молили Господа об отмщении разорителям Адрадоса, не ведая, что Он уже услышал их.
Глава 4
La Entrada de Dios.
Врата Господни.
Они и выглядели так в прозрачном воздухе зимнего утра: величественная, на высоте 60 метров, седловина, прерывающая единую линию горной гряды. Шарп и Харпер гнали к Вратам своих терпеливых лошадок по дороге, прихотливо змеящейся среди обломков скал, чьи тени ещё хранили остатки ночных заморозков. Тракт поднимался вверх и, минуя Адрадос, вёл сквозь всю Сьерру.
Справа от Врат высился форт Castillo de la Virgen. Камни его помнили Сида. (Сид Кампеадор (ок. 1040-1099)- испанский рыцарь, прославившийся подвигами в реконкисте, герой песен и преданий. Прим. пер.) С этих стен он высматривал врагов, отсюда отправлялся в кровавые набеги на последователей Мухаммеда. Легенда гласила, что три мавританских короля сгинули в подземельях замка, отказавшись принять христианство. Призраки их и по сию пору пугали одиноких путников на перевале по ночам. Долгие годы твердыня охраняла Врата Господа, но потом неверных выдворили за море, крепость забросили, и только лисы да вороны нарушали покой ветшающих стен.
Севернее замка, метрах в двухстах, стоял монастырь. Обширное приземистое строение без единого внешнего окна словно вырастало из утёсов Сьерры. Здесь Дева Мария однажды ступила на грешную землю помочь христолюбивому воинству, и монахиням не нужны были окна вовне, ибо их главная тайна находилась внутри: простая гранитная пластинка посреди раззолоченной часовни.
Монахини давным-давно перебрались в Леон, воины в ярких сюрко покинули замок. Новые дороги на юг, шире и удобнее, пролегли вдали от этих мест. Вратам Господа нечего стало стеречь, кроме Адрадоса с его колючками, овцами и головорезами Потофе.
– Они, наверняка, заметили нас, сэр.
– Скорее всего.
Шарп бегло взглянул на часы, любезно одолженные сэром Огастесом Фартингдейлом. Торопиться смысла не было, до назначенного Потофе срока времени оставалось с избытком. Шарп дал знак остановиться. Лошадей у них имелось три: по одной для них с Харпером, третья везла золото и предназначалась леди Фартингдейл, буде Потофе сдержит слово, получив деньги. Пользуясь случаем размять ноги, Харпер слез со своего животного. Вскинув голову, он изучил строения на горизонте и убеждённо сказал:
– Надо вовсе с башкой не дружить, чтобы сунуться сюда со штурмом!
– Согласен.
Атакующим Врата с запада пришлось бы карабкаться вверх, очень круто вверх, без малейшего шанса остаться незамеченными с перевала. Шарп обернулся. Три часа они с Харпером потратили на переправу через речушку, и большую часть этого времени их было прекрасно видно с замковых стен любому наблюдателю с подзорной трубой. Обрывистые подходы к перевалу не годились для артиллерии, и были едва проходимы для пехоты. Кто владел Вратами Господа, тот владел всей дорогой через горный массив Сьерры. Британцам повезло, что к девятнадцатому веку появились другие пути на юг, и перевал не представлял для наполеоновской армии ценности в плане обороны Испании. Однако то, чем погнушались французы, для Потофе являлось настоящей находкой.
Несколько птиц кружили над долиной. Харпер следил за их полётом с видом отсутствующим и блаженным. Орнитология была его главной страстью, его отдушиной, его убежищем от армейских тягот.
– Что за птахи? – полюбопытствовал Шарп.
– Стервятники. Парят, выискивают падаль.
Шарп хмыкнул. Возможно, обед для этих крылатых трупоедов сейчас подъезжал к перевалу на двух лошадях с мешком золота, навьюченным на третьей. Чем ближе была цель путешествия, тем сильнее на душе Шарпа скребли кошки. Девушку Потофе не отдаст, из чего следовало, что, взяв деньги, он и Шарпа с Харпером живыми не отпустит. Майор, поделился опасениями с ирландцем, но отклика не нашёл.
Сэр Огастес Фартингдейл Шарпу не понравился. Стрелка раздражала снисходительность полковника, его высокомерное удивление, когда он узнал, что у Шарпа нет часов, и прибыть к монастырю ровно в десять минут двенадцатого (как требовал Потофе в своём письме) майору будет затруднительно. Впрочем, тон полковника поменялся, стоило ему заговорить о жене. Любовный угар туманил разум шестидесятилетнего сэра Огастеса. Чувство это было сильнее воспитания и природной флегмы. Полковник Фартингдейл Шарпу не нравился, но по-человечески стрелок ему сочувствовал и готов был помочь.
Проход стал уже, дорога запетляла, пересекая высшую точку перевала у самых стен форта, на которых, как мог теперь видеть Шарп, было полно вооружённого народу. Солдаты стояли и за зубцами выходящего на перевал надвратного укрепления. Слева от тракта открылся монастырь. Обитель построили на самом краю перевала. Его восточная сторона была одноэтажной, а западная опиралась на дополнительные цокольные помещения. В кладке южной, обращённой к перевалу, стены зиял свежий пролом, закрытый изнутри одеялом. Шарп кивком указал на дыру Харперу:
– Отличное местечко для пушки.
– Спорю, что она там есть. – отозвался ирландец. Действительно, позиция была хоть куда – орудие перекрывало огнём проход.
Ещё десяток метров остался позади, и перед Шарпом с Харпером раскинулась долина Адрадоса. В самом центре её, на холме, возвышалась сторожевая башня. Замок стерёг перевал, башня стерегла Сьерру. Вышка была старинной, ровесницей монастыря и форта, но у подножия её Шарп заметил следы свежих земляных работ. Обороноспособность средневековой башни явно пытались повысить то ли испанские солдаты, то ли перебившие их дезертиры. Расположена постройка была весьма удачно: пушки, поставленные там, простреливали бы даже замковый двор.
