Жонглёр - Андрей Борисович Батуханов
– Да хоть на рассвете.
– А…
– Да что ты к ней прицепился? Здесь одна, там другая. Будь проще! Женское дело сидеть и ждать. Ты на буров посмотри! Так у них вообще железно: kinder, küche, kirche[39]. Три «ка» и никаких гвоздей!
– Тогда сутки на сборы – и в путь! – определил срок Фирсанов.
– Вот это дело! – обрадовался чёткому разрешению ситуации Франсуа.
Фирсанов стал собирать шарики. Они были не идеально круглые и больше напоминали речную гальку.
– А это зачем? – недоумевал француз.
Леонид запустил в небо пёструю ленту окатышей.
– А обжигал зачем?
– Сырыми, что ли, таскать? А так – нести легче и руке приятней.
– Интересно. А зачем булыжники в дороге? – не отставал лионец.
– Не так терзает голод, – почти повторил ответ француза Леонид.
И они направились в деревню, где их ждал тяжёлый разговор. Так оно и вышло.
– Там наши товарищи. Они каждый день гибнут, а мы тут прохлаждаемся. Ты меня понимаешь? – объяснял очевидное Фирсанов.
– Да, – еле слышно сказал Ваня.
– Друзья гибнут, их нельзя бросать в беде, – повторил Леонид. – Понятно?
– Голова – да, – парень коснулся указательным пальцем лба, – а селдце – нет.
– А когда голова и сердце говорят одно: иди помогай, защищай! Сам погибай, а товарища выручай!
– Надо ходить, – еле слышно выдавил из себя африканец.
– Вот видишь! – обрадовался Фирсанов.
– А как же я? – попытался он надавить на жалость.
– Ты уже женатый человек. Скоро дети появятся. Забот будет выше крыши.
– Мы будем убилать. Сегодня, завтла, ещё один завтра, много завтла. – Не поняв идиому, Ваня стал наивно уверять друга, что всё устроится.
– Это выражение означает: будешь много занят.
– Все сплавимся, – талдычил своё юноша. Ему не хотелось, чтобы масса Лео уходил. С ним хорошо. Спокойно и просто. Если непонятная ситуация, всегда всё объяснит. И сам удивишься – почему не догадался? Он выискивал малейшие зацепки, чтобы отговорить. Тогда юноша пошёл на отчаянный шаг.
– Ваня молчать должни, говолить нельзя, – потянул последний козырь африканец.
– Ты о чем?
– Два, тли, нет, четыле, – запутался в пальцах молодожён, – больше пять дни назад плишёл охотник.
– Их много приходит, каждый день приходят, – стал кипятиться Лео. – И что в его приходе особенного?
– Он сказать: большой бум война кончится.
– Не кончится, а кончилась, – механически поправил Фирсанов. Но тут его глаза округлились: – Как кончилась?
– Главни бул, – Ваня пальцами показал погоны у себя на плечах, – бумагу писать. Стлелять нет, лаботать – да. Англичан хозяина.
– Так что же ты молчал!!! Франсуа! Сюда!!! – потребовал Леонид. Через минуту высунулась растрёпанная голова. – Буры капитулировали!
– Так это что, война закончилась? – не веря сказанному, переспросил Франсуа.
– Выходит, так, – сам до конца не осознавая, как эхо ответил Фирсанов.
– Не может быть! – кажется, обрадовался лионец. – Уверен?
– Если слухи сюда дошли, то…
– Домой! Назад в Лион! До ближайшего порта и… домой! Пам-пара-пам! – стал отщёлкивать пальцами ритм лионец. – Домой!! Пам-пара-пам! Домой!!! Пара-пара-пам-пам!
Франсуа от радости вскинул руки к небу и принялся выплясывать какой-то незамысловатый танец. Он удивительно быстро подстраивался под обстоятельства. Но неожиданно застыл и уставился на Леонида.
– Или ты к своим?
– Где сейчас свои? Теперь кругом англичане. Это выбор буров. Спасать нечего, помогать – некому, – сделал неутешительный вывод русский. – А наши, скорей всего, уже домой подались.
– Значит, и мы домой! Домой!!! – И француз продолжил танец.
– Совесть чиста! Мы никого не предали, – подвёл итог почти трёхлетнему пребыванию в Африке Фирсанов. Стало грустно: романтическая история бесславно закончилась. Но видит бог, он делал всё, чтобы такого печального финала не было. Он жив! И это прекрасно! Горизонт очистился, предстоит скорая встреча с отцом! А Софью он отыщет! Россия – не Африка! Угнетённость постепенно сменилась на радость, и забурлила кровь!
– Ты останешься? – с надеждой спросил у массы Лео Ваня.
– Война позади, Ваня! Домой мне надо. Ой как надо. Там отец, – жалобно ответил Фирсанов и с радостью подумал о Софье, – и жена. Может быть.
– А потом, велнёшься к Ване?
– Отвечу уклончиво – не исключено!
Ваня, как собака: не понял значения слов, но уловил весёлую, ироничную интонацию и засиял, как новый пятак.
– Я быстло пловодить. Потом быстло встлечать.
– А вот за это отдельное спасибо!
Принялись за сборы и тут началось! Не зря Франсуа всё время подозревал, что жена против него что-то замышляет. Когда она поняла, что муж уходит, молча вышла на деревенскую площадь и принялась стегать себя тонким прутом акации. На коже вздувались желваки, покрытые бисеринками алой крови. Но этого было мало, она принялась с воем кататься в пыли, открыто объявляя всей деревне, что она плохая жена, раз от неё уходит муж. Только стараниями Вани удалось убедить, что Франсуа уходит на время, по важным делам и обязательно вернётся. Надо только подождать. Ждать, правда, пришлось всем. Задержались на сутки из-за «железного» Франсуа. Он не мог проститься с Вутвамини. Ах, женщины, женщины, как просто вьёте верёвки из, казалось бы, стальных мужчин!
Ваня неожиданно серьёзно подошёл к вопросу и действовал, как заправский интендант. Организовал два заплечных мешка из телячьих шкур, искусно вышитых кем-то из мастериц. В один попытался запихнуть провизию, которой хватило бы человек на десять. Но Фирсанов пресёк этот праздник желудка на корню. Еду они всегда добудут! Это же Африка! Вместо еды уложили только необходимые вещи: кресало, трут, разделочный нож, силки для ловли птиц, чтобы сберечь патроны, тщательно упакованные на дне. Вместо широкополой шляпы, которая то и дело цеплялась за всё, что угодно и норовила всякий раз остаться где-то на ветвях, взяли полотнище лёгкой ткани. Из него легко сворачивалась чалма, прикрывающая голову и, при желании, скрывающая лицо от солнца и пыли. Ваня изумился до крайности, когда Леонид стал убирать в мешок глиняные шарики, завёрнутые в тряпицу.
– Зачем?
Леонид начал жонглировать. Ваня заулыбался, повеяло прошлой легионной жизнью.
– Лепетиция, – поразив Фирсанова, что вспомнил трудное для него слово.
Последний вечер они посвятили Его Сиятельству Мпанде. Толстяк захотел по обыкновению закатить очередной пир. Но «белые герои» упёрлись, и ажиотажа удалось избежать. Плестись по джунглям с похмелья гости не хотели. Скромный ужин у костра в «узком кругу», человек двадцать пять-тридцать. Без присутствия шамана конечно же не обошлось. Естественно, разговор, так или иначе, крутился вокруг темы возвращения назад. Фирсанов не давал никаких обещаний, использовал обтекаемые формулировки, которые можно было трактовать двояко. Франсуа уверенно ему поддакивал. Жизнь научила их, что не стоит бескомпромиссно отбрасывать прошлое, ведь никогда не знаешь наперёд, какое коленце выкинет судьба.
Вышли затемно в направлении южных
