Елизавета Дворецкая - Ветер с Варяжского моря
Поблизости был и Оддлейв ярл со своими людьми. Он взял с собой немного воев, с десяток, словно хотел молча укорить Приспея за его подозрения. Оддлейв держался с князем спокойно и дружелюбно, но Вышеславу мерещились признаки обиды в его серых глазах и в негромком голосе.
С рогатиной наготове Вышеслав ждал, когда на опушке дубравы покажется секач, вожак стада, а за ним свиньи с поросятами. Где-то далеко, за деревьями, кричали и колотили по стволам палками загонщики-кличане из чудинов. Они были далеко, но кабаны, поднятые шумом, должны были вот-вот выбежать из дубравы.
Не сводя глаз с опушки, Вышеслав забыл обо всем на свете и ничего вокруг себя не видел. И вдруг вокруг него свистнуло разом несколько стрел. Поймав ухом знакомый звук, Вышеслав не сразу понял, что это такое. Несколько человек вокруг него попадало на землю, кто с криком, а кто молча, пораженный насмерть. В двух шагах от Вышеслава лежал на земле боярский сын Мирослав со стрелой в шее.
Вышеслав не успел опомниться, как тут же рядом треснули ветки, прошуршала листва, кто-то невидимый прыгнул на него из-за дерева с занесенным ножом. Вышеслав не успел ничего сообразить, но его тело, закаленное многолетними уроками, сообразило быстрее головы. Отпрыгнув, Вышеслав выставил вперед рогатину, приготовленную на кабана. Откуда ни возьмись, на него набросилось несколько чудинов; у двух были мечи, у одного – секира. Вышеслав оттолкнул одного острием рогатины, успев заметить, как на плече нападавшего показалась кровь. Но тут же другой секирой срубил наконечник рогатины. Оставшись безоружным, Вышеслав сильно толкнул одного из чудинов ратовищем в живот, бросил его, отскочил и мгновенно выхватил меч.
Вокруг него раздавался звон оружия, треск щитов, крики ярости и боли. Неведомо откуда взявшийся большой отряд напал на малую дружину Вышеслава, так что на каждого пришлось по несколько противников. Краем глаза Вышеслав успел заметить, как в десятке шагов от него бьется Оддлейв ярл. Не имея щита, варяг держал меч обеими руками и рубил направо и налево. Как говорят, никто не ждал ран там, где он находился, – его меч поражал насмерть. И лицо его было так же невозмутимо, как всегда, только губы сжаты плотнее.
Рядом с Вышеславом послышалось движение, короткий вскрик, железо ударилось о железо над самой его головой. Вышеслав обернулся: кто-то из варягов вовремя прикрыл его от удара. Молодой высокий свей с длинными светлыми волосами подхватил с земли маленький чудской щит, оброненный кем-то из раненых, и теперь он пришелся кстати. Меч чудина застрял в щите, а свей резким движением вырвал оружие из рук противника и отбросил его в сторону. Быстро обернувшись к Вышеславу, он крикнул что-то на северном языке. Глаза его блестели одушевлением и радостью битвы. Вышеслав понял только одно слово: «бродир» – «брат». Кто-то из чудинов кинулся на него с копьем, свей мгновенным ударом снес копью наконечник и прыгнул, оказавшись за спиной у Вышеслава.
А чудины с криками сбегались к ним. В простой одежде князя было нелегко отличить от его гридей, но теперь, когда он повернулся лицом, его узнали. Сразу два противника выскочили из-за стволов перед князем: у одного было копье, у другого секира. Вышеслав бросился на них сам, слыша, как за его спиной рубится длинный свей. И он не боялся за свою спину, веря, что варяг прикроет его.
Из-за густоты леса трудно было увидеть, что делается вокруг, много ли противников, как отбиваются свои? Каждый, казалось, был один со своими врагами, и только шум, доносившийся со всех сторон, позволял кое-как определить размах битвы. И по долетавшим крикам Вышеслав слышал, что новгородская дружина начинает теснить нападавших. Кто-то сумел протрубить в рог, и почти тут же ему ответил из-за деревьев другой рог: ближайший отряд, бросив дичь, шел на помощь. Один за другим чудины, роняя оружие и зажимая ладонями раны, отскакивали от опушки и пропадали за деревьями.
– Все! Они бежали! Они бежали, гнусные лесные хорьки! – вопил Ило, прыгая на месте.
Его волосы стояли дыбом, глаза горели, на лице было бурное ликование, которое мало кто видел у хитрого Маленького Тролля. На клинке его меча блестела свежая кровь.
Прыгая и кривляясь, он осыпал бежавших руганью и насмешками на всех трех языках, которые знал. Новгородцы и варяги, утирая лица и зажимая раны, уже смеялись, глядя на него.
И вдруг тихо свистнула стрела, и звука ее почти не было слышно за шумом ветра в листве. Никто его не услышал – но все вдруг увидели, что Маленький Тролль вдруг замер, вытянувшись, на лице его издевательская радость вдруг сменилась удивлением. Какое-то мгновение он будто бы завис в воздухе с поднятыми руками, а потом разом опрокинулся назад и упал на мох, присыпанный первыми желтыми листьями. В груди его торчала стрела.
Быстрее молнии к нему кинулся Кетиль, тронул стрелу, перевернул тело подростка – железный наконечник с зазубринами был виден в середине спины. Положив его к себе на колено, Кетиль быстро обломал оперение стрелы и за наконечник вытянул ее из тела. Новгородцы столпились вокруг. Все здесь были опытные воины, но это неожиданное завершение внезапной битвы потрясло всех.
За деревьями послышался шорох листвы и коры. Несколько человек кинулось туда.
– Чудин! Лиходей! На дереве! – закричали оттуда. – Вон он, собака!
На высоком дереве сидел, притаившись среди густой листвы, человек. Снизу была смутно видна его фигура в кожаной одежде, блеск ножен на поясе и лук.
– Это он! Он стрелу пустил, гад! А ну слазь! – негодующе кричали новгородцы.
Кто-то схватился за лук, но Оддлейв крикнул:
– Не стрелять! Снимите его живым!
Кетиль тем временем разорвал рубаху Ило и попытался перевязать его. Обрывки рубахи, которыми норвежец пытался закрыть сквозную рану, мгновенно намокали в крови. Но Кетиль, сдвинув брови и закусив губу, продолжал перевязывать. Он видел, что стрела попала довольно низко, не затронув ни сердца, ни легких; оставалась надежда.
– А ну давай руби! – распоряжался Приспей. – Сейчас мы его, подлюгу! Дите не пожалел!
– Он не ребенок! – сказал Оддлейв. Стоя в толпе, он не сводил глаз с безжизненного тела на руках у Кетиля. – Он воин. И он не напрасно получил от меня меч. Это была его первая настоящая битва, но он показал себя достойным носить оружие. Если он умрет, это будет гибель, достойная мужчины.
Никого не слушая, не замечая криков дружины, быстро собиравшейся со всего ближнего леса, Кетиль все перевязывал. Рядом раздавались сильные удары: сразу две секиры с двух сторон подрубали дерево, на котором засел чудин с луком. Он пытался перескочить на соседнее дерево, но один из новгородцев стрелой выбил ветку из-под его руки.
