Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 1
— Ах боже мой! — воскликнул Фуке, отступая на шаг от изумления. — Маркиза де Бельер! Вы… вы здесь?
— Да… я, — прошептала маркиза.
— Маркиза, дорогая маркиза, — повторял Фуке, готовый упасть к ее ногам. — О боже! Но как вы попали сюда? А я-то заставил вас так долго ждать.
— Долго… очень долго.
— Я счастлив, что ожидание показалось вам долгим.
— О, оно показалось мне вечностью. Я звонила больше двадцати раз. Разве вы не слышали?
— Нет, я слышал, но не мог прийти. Как смел я предположить, что это вы, после вашей суровости, после вашего отказа? Если бы я догадывался о счастье, которое меня ожидает, поверьте, маркиза, я оставил бы все.
Маркиза обвела комнату взглядом.
— Мы здесь одни? — спросила она.
— О да, отвечаю вам за это.
— В самом деле, — грустно проговорила маркиза.
— Вы вздохнули, маркиза?
— Сколько тайн, сколько предосторожностей! — с легкой горечью сказала маркиза. — Как вы боитесь, чтобы никто не узнал о вашей любви!
— Неужели следует выставлять ее напоказ?
— О нет, вы слишком деликатны для этого, — произнесла маркиза с усмешкой.
— Не нужно упреков, маркиза, умоляю вас.
— Имею ли я право вас упрекать?
— К несчастью, нет. Но скажите мне вы, которую я люблю уже целый год без надежды и без взаимности…
— Вы ошибаетесь, — перебила маркиза. — Без надежды — это правда, но не без взаимности.
— О, для меня любовь имеет только одно доказательство, и я все еще жду его.
— Я принесла его вам.
Фуке хотел ее обнять, но она уклонилась.
— Вы заблуждаетесь, сударь. Не требуйте от меня ничего, кроме преданности, которую я только и могу подарить вам.
— Ах, значит, вы не любите меня: преданность — это всего лишь добродетель, а любовь — это страсть.
— Выслушайте меня, сударь, умоляю вас. Вы должны понять, что лишь особо важная причина могла привести меня сюда.
— Что мне до причины, если вы здесь, если я могу говорить с вами, видеть вас.
— Да, вы правы: всего важнее, что я здесь, что никто не видел меня и я могу сказать вам…
Фуке опустился на колени.
— Говорите, маркиза, — сказал он, — говорите, я вас слушаю.
Маркиза посмотрела на Фуке, стоявшего перед нею на коленях, странным взглядом, полным нежности и грусти.
— О! — прошептала она наконец. — Как бы я хотела быть той, которая вправе видеть вас каждую минуту, говорить с вами каждое мгновение. Как бы я хотела быть той, которая заботится о вас, которой не приходится пользоваться разными секретными приспособлениями, чтобы вызвать, словно призрак, любимого человека, видеться с ним какой-нибудь час, а потом смотреть, как он исчезает во мраке тайны, которая кажется еще более загадочной тогда, когда он уходит, чем казалась при его появлении. О, какая это счастливая женщина!
— Неужели, маркиза, вы имеете в виду мою жену? — с улыбкой спросил Фуке.
— Разумеется, я говорю о ней.
— Не завидуйте ее участи, маркиза. Из всех женщин, с которыми я поддерживаю отношения, госпожа Фуке меньше всех видит меня, меньше всех говорит со мною и пользуется моим наименьшим доверием.
— По крайней мере, сударь, ей не приходится нажимать рукою раму зеркала, чтобы вызвать вас, как пришлось сделать мне; по крайней мере вы не отвечаете ей таинственным, пугающим звуком колокольчика, пружина которого висит где-то в неведомом месте; по крайней мере вы никогда не запрещали ей проникнуть в тайну этих встреч под страхом того, что ваша связь с нею навсегда прекратится, как вы поступаете с теми женщинами, которые приходили сюда до меня и будут приходить после!
— Ах, дорогая маркиза, как вы несправедливы и как вы не ведаете того, что творите, восставая против таинственности! Только храня тайну, можно любить безмятежно, только безмятежная любовь может дать счастье. Но вернемся к прежнему разговору о вашей преданности, в которой вы меня уверяли, или, скорее, обманывали меня, маркиза, позволяя думать, что эта преданность есть любовь.
— Только что, — произнесла маркиза, проводя по глазам своей прекрасной рукой, — только что мои мысли были ясны и смелы, а теперь они спутались, меня охватил страх перед необходимостью сообщить вам дурную весть.
— Если эта дурная весть привела вас сюда, я рад ей. Впрочем, раз вы здесь и признаетесь, что не совсем равнодушны ко мне, не лучше ли отложить вашу весть и говорить только о вас?
— Нет, нет, напротив, вам надо узнать ее во что бы то ни стало. Вы должны потребовать, чтобы я вам сказала все тотчас же, а не дала отвлечь себя чувству. Фуке, друг мой, это новость огромной важности!
— Вы удивляете меня, маркиза, я готов сказать — пугаете. Вы так рассудительны, так выдержанны, так хорошо знаете свет, в котором мы живем. Значит, это что-нибудь важное?
— Чрезвычайно важное! Слушайте…
— Скажите сначала: как вы сюда попали?
— Сейчас узнаете. Сначала более спешное дело.
— Говорите же, маркиза, прошу вас! Пощадите мое терпение.
— Знаете ли вы, что Кольбер назначен интендантом финансов?
— Что? Кольбер? Маленький Кольбер? Правая рука кардинала?
— Именно.
— Что же в этом ужасного, дорогая маркиза? Маленький Кольбер назначен интендантом финансов — это странно, я согласен, но вовсе не страшно.
— Неужели вы думаете, что король без всяких причин назначил на такую должность того, кого вы прозвали мелочным педантом?
— Прежде всего верно ли еще, что король назначил его?
— Так говорят.
— Кто?
— Все.
— Все — это значит никто. Назовите мне кого-нибудь, кто знает из верного источника.
— Госпожа Ванель.
— Ах, вы и в самом деле начинаете меня пугать! — со смехом вскричал Фуке. — Она-то, уж конечно, знает из верного источника.
— Не говорите дурно о бедной Маргарите, господин Фуке: она все еще любит вас.
— В самом деле? Не верится. А я думал, что маленький Кольбер уже успел запятнать эту любовь чернильной кляксой или комком грязи.
— Фуке, Фуке, вот как вы относитесь к женщинам, которых бросили!
— Маркиза, неужели вы берете под свою защиту госпожу Ванель?
— Да, беру, потому что, повторяю, она все еще любит вас, и вот доказательство: она хочет вас спасти.
— При вашей помощи, маркиза; это ловкий ход с ее стороны. Никакой ангел не может быть мне более приятен и вернее вести меня к спасению. Но скажите, разве вы знаете Маргариту?
— Она моя монастырская подруга.
— И вы говорите, что это она сообщила вам о назначении Кольбера на должность интенданта?
— Да.
— Хорошо, пусть он будет интендантом. Но объясните мне одно, маркиза: каким образом Кольбер в качестве моего подчиненного может вредить или мешать мне?
