Эдвард Бульвер-Литтон - Завоевание Англии
С быстротой молнии сверкнул грозный меч Гардрады и опустился вниз с такой силой, что щит короля Гарольда разлетелся на куски, а сам он упал на колени. Но быстро вскочил на ноги, и не успел еще Гардрада поднять голову, как секира Гарольда обрушилась так яростно на шлем врага, что гигант зашатался, меч выпал у него из рук, и он отступил назад.
Заметив опасное положение короля, скальды и вожди кинулись к нему. Этот смелый подвиг Гарольда влил мужество в сердца саксов. Видя, что их любимый вождь отделен от них толпой норвежцев и, несмотря на это, храбро прокладывает секирой путь к грозному «Опустошителю земли», они ободрились, сомкнули ряды и с криками «Вперед!» стали пробиваться к нему; снова завязался рукопашный бой.
Между тем короля норвежского вынесли с поля боя, сняли с него исковерканный шлем и дали ему возможность опомниться от самого сильного из ударов, которые он когда-либо получал в битвах. Оправившись немного, король отбросил с досадой свой шлем и с непокрытой головой, выделяясь своими золотистыми, как солнце, волосами, опять бросился в бой. Опять засверкал убийственный меч, разбивая на куски шлемы и щиты англосаксов.
Желая отомстить, Гардрада носился повсюду, отыскивая короля английского. Наконец, его желание исполнилось, и он увидел Гарольда. Желая сразу закончить битву, Гардрада рванулся было к нему, но в это самое мгновение стрела, выпущенная невидимой рукой, вонзилась в голову, которую уже не защищал шлем.
Глухой звук, похожий на погребальный стон, вылетел из его уст, кровь хлынула рекой изо рта Гардрады, и он, судорожно взмахнув руками, упал на землю.
Увидев смерть своего короля, норвежцы испустили такой вопль отчаяния и бешенства, что битва на несколько мгновений прекратилась, притихла от всеобщего трепета.
— Смелей! — воскликнул Гарольд, обращаясь к саксам, — и пусть земля наша станет могилой для грабителей. Вперед же, к знамени, победа за нами!
— Вперед, к знамени! — повторил Гакон, приблизившись в эту минуту к дяде, весь покрытый кровью и пеший, потому что конь его был убит.
Высоко развевалось мрачное знамя, как вдруг перед Гарольдом, между ним и хоругвью оказался его брат, Тостиг, которого легко было узнать по блеску доспехов и жестокому смеху.
— О чем ты думаешь? — воскликнул Гакон. — Зачем медлишь? Во имя счастья Англии, карай изменника!
Гарольд вздрогнул, его рука судорожно сжала руку Гакона. Он опустил секиру и с ужасом отошел от своего племянника.
Тут оба войска остановились в страшном беспорядке. Воины рады были дать врагу минуту отдыха, чтобы самим немного оправиться и заново построить свои расстроенные ряды.
Норвежцы не принадлежали к числу тех войск, что оставляют поле битвы после того, как пал их вождь; напротив, они бились еще упорнее, сгорая жаждой мести за смерть предводителя. Но все-таки, если бы не мужество и быстрота, с которой Тостиг преградил саксам путь к знамени, сражение было бы для них проиграно.
Пользуясь приостановкой военных действий, Гарольд, взволнованный до предела, подозвал Гурта и сказал ему:
— Ради всего святого, Гурт, скачи скорее к Тостигу и уговори его согласиться на предложенное. Мало того; скажи, что мы не будем помнить зла, что мы даже позволим беспрепятственно возвратиться на родину всем его союзникам… Сделай все, что найдешь нужным, но избавь меня, избавь всех нас от необходимости пролить кровь брата.
Услышав эти слова, благородный Гурт поднял забрало и с чувством искреннего восторга поцеловал руку короля.
— Иду! — ответил он и, в сопровождении одного только трубача, бесстрашно отправился к неприятелю.
Король в страшном волнении ждал возвращения Гурта: никто не подозревал, какие тяжелые чувства мучили это сердце, у которого на пути к достижению власти были отняты один за другим все предметы его любви.
Не долго пришлось ему ждать. Не успел еще Гурт возвратиться, как раздавшийся среди норвежцев яростный вопль, сопровождаемый звоном оружия, убедил короля в безуспешности его попытки.
Граф Тостиг не захотел даже выслушать Гурта наедине, а только в присутствии норвежских вождей; и когда последний объяснил причину своего прибытия, то в ответ раздался единодушный крик:
— Мы скорее все умрем, чем оставим то поле, на котором погиб наш король!
— Ты слышишь, что они говорят, — гордо сказал Тостиг. — Я повторю то же самое.
— Не на меня падет этот грех! — воскликнул Гарольд, торжественно простирая руки к небу. — Итак, исполним теперь наш долг!
Пока происходили эти переговоры, к скандинавам пришла помощь с их кораблей, что и сделало победу саксов несколько сомнительной.
Но Гарольд в эту минуту был таким же искусным вождем, каким он был во время боя с Гардрадой. Он постарался удержать саксов в едином строю, и если иногда случалось, что напор вражеской силы отрезал какую-то часть от общего строя, то она тотчас же перестраивалась в тот же грозный треугольник.
Один норвежский воин, стоя на Стенфордском мосту, долго удерживал этот проход; более сорока саксов, по словам летописца, пало от его руки. Гарольд предлагал ему жизнь и хотел даже оказать его мужеству должный почет, но герой не стал даже слушать этих предложений и пал наконец от руки Гакона.
Он был как будто воплощением Одина, этого скандинавского бога войны; с его смертью угасла последняя надежда норвежцев на победу. Но они тем не менее не отступали, а умирали на месте; многие скончались от потери крови и истощения сил.
Когда ночь начала окутывать темным покровом место страшного побоища, король стоял среди груды разбросанных щитов, опираясь ногой на труп знаменосца и положив руку на древко «Опустошителя земли».
— Смотри, там несут твоего брата! — прошептал ему Гакон на ухо, хладнокровно отирая кровь со своего меча и опуская его в ножны.
Глава XII
Сын Гардрады, Олай, был, по счастью, убережен от всей этой резни. На судах оставался сильный отряд норвежцев, а его предводители, предвидя конечный результат сражения и зная, что Гардрада не уйдет с того поля, где водрузил свое знамя, пока не победит или не будет побежден, насильно удержали принца на корабле.
Но прежде, чем суда успели выйти в море, меры, принятые саксами, преградили им путь. Тогда смелые норвежцы решили погибнуть славной смертью героев.
На следующее утро Гарольд вышел на берег. За ним знатнейшие вожди, опустив дротики острием вниз, торжественно несли тело убитого короля-поэта. Они остановились и послали к норвежскому флоту парламентера, который пригласил вождей вместе с принцем принять тело их государя и выслушать предложение короля англосаксов.
