Тайны угрюмых сопок - Александр Михайлович Минченков
— Где ж угодья люда охотничьего? — Рачковский спросил, наперёд зная ответ — не хотел паузы в беседе, нужно было осмыслить главный вопрос к исправнику, а сам глянул на Трубникова. Они встретились взглядами и понимающе обменялись кивками.
— Да повсюду, волка ж ноги кормят, а тайгу не объять, по всей ей родимой и носят свои ноги, — ответил исправник и, захлопнув журнал, положил его перед собой.
Рачковский смотрел в упор на исправника с минуту, отчего Ряженцев поёжился, в этот момент ему очень захотелось узнать: в конце концов, какая же цель появления этих господ? Его не устраивала неопределённость и затянувшееся с ними общение.
— Вам, любезный Святослав Романович, как представителю местной власти, должно быть известно, кто и где из поселенцев Олёкминска промысел свой ведет. Поди и следопыты есть знатные, коли сказываете, тунгусам в сноровке не уступают. По речкам ближним и дальним хаживают, не так ли? — Рачковский прищурился и пристально продолжал глядеть на исправника.
— Как не знать. В основном люди зрелые, а то и преклонного возраста, есть и молодые, но в делах таёжных никому не уступят — сильны в делах промысловых.
— Вы б, милейший Святослав Романович, по каждому удачливому охотнику изложили б нам подробности, — вставил слово Трубников.
— Да чего тут, какие подробности, все они на виду, в любую избу заходи, там и удалец на все руки.
— И всё же?
— Если вас интересует, кто больше пушнины заготовляет, так они почти все ровня, а характером разные: кто скрытный, кто с открытой душой, кто балагурить любит, иные молчуны, слова не добьёшься. Тот же Савва Меренов, трудяга, живёт один как перст, редко с кем словом перекинется, всё в одиночку и сам себе на уме, — тут Ряженцев вроде как встрепенулся: — А на селе ещё одна душа одинокая живёт — парень неженатый, но охотник бывалый, натаскал его отец, пока жив был, так тайгу эту вдоль и поперёк исходил, лентяем не рос, оттого и трудолюбие в нём упорное, жилистый, в отцову кровь удался, тот был знаток на все руки.
— Почто так говорите — одинокий, ладно отец умер, а матушка не при нём, что ли?
— И она ушла за мужем разом с ним, вот и остался один в избе, что отец построил. Из Орловской губернии семья, а судьба вот так сложилась. А парень видный, умом пытливый, охочий просторы изучать-мерить. Ему во времена Ермака родиться надо было б, так Василий Тимофеевич непременно при себе б его держал, крепкий, что кедр сибирский, и смелостью не обделён.
Трубникову и Рачковскому такая характеристика о молодом местном жителе приглянулась. Таков человек на дело серьёзное гож.
— А как, совестлив ли, замечен ли на руку к чужому? — спросил Трубников.
— Э-э, тут твёрдо скажу: Севастьян Перваков о чужое не пачкается, лежать добро будет чьё, не поднимет, а коли поднимет, хозяину снесёт. Таких немного, средь таковых пять-шесть найдутся, вот, к примеру, тамбовский мещанин Зиновий Окулов, приехал, прикипел к здешним местам, освоился, а характером твёрд и не лукавый, хватка есть и руки не корявые.
— Какого сословия-то будет этот Перваков?
— Из крестьян, а по натуре, как пояснил, редкой породы. Тут вот заходил давеча, но будто его кто поменял — одержимость золото искать взяла. Только вышел из тайги и про золото мне тут выговаривал, мол, желание имеет страстное поисками его заняться и пески золотые мыть. Одержим, словно нашёл уже его где.
— А кто знает, нашёл, а молчит.
— Нет, рассказал бы, не скрыл. А пытать его расспросами не стал. Придёт время — скажет, не нашёл, так оно так и останется. Пушнина его ремесло, где ж ему золотые промыслы осилить. — Исправник ухмыльнулся. — Не того птица полёта, не того.
— Глянуть бы воочию на молодого человека, словом с ним обмолвиться, к делу, может, его приобщим.
— Полюбопытствую, что ж за дело задумано, или не время секрет раскрыть. — Ряженцев глянул на гостей, а сам подумал: уж не слишком ли пытливость проявляю, оно и осадить могут.
Внутреннее волнение исправника не скрылось от глаз Рачковского и Трубникова. Они переглянулись. Трубников провёл ладонью по голове, вроде как пригладил волосы, и неспешной речью ответил:
— Прибыли мы с намерениями разведать земли и речки их омывающие, поисками золота заняться, а если и обнаружим чего, так добычу поставить потребную. А для такой работы нужны-с люди надёжные, чтобы доверить им сию ответственность и мы в них были уверены.
Ряженцев вздохнул с облегчением: «Ну, слава Богу, прояснилось, чего только в уме наворотил… Уж я-то думал, с какой ревизией, а тут вот что, и эти господа туда же — золото привлекло, не даёт покою… Не они первые, не они последние…»
— Что ж, не ново слышать, не ново — много перебывало, да проку мало. Кто знает, может, вас, господа, посетит удача, — облегчённо выдохнул исправник.
— Хотелось бы, милейший, хотелось, в чём мы и надеемся. Приглядимся к людям, познаем, кто чем дышит, и от вашей подсказки не откажемся, определимся с районами поисков, сформируем отряды, и в добрый путь.
— Чем могу, подсоблю, господа, о людях всех премного наслышан, подскажу, кто к чему больше прилежание имеет. Ну, а если с пользой ваше дело обернётся, милости прошу — без промедления регистрацию участка оформим, застолбим, как положено по всей форме.
Глава 6
Рачковский и Трубников покинули исправника, предложившего им поселиться в постоялом дворе, коий находился в центре села и содержался неким Фомой Лукичом Штыриным. Исправник распорядился помощнику найти кого-либо помочь доставить саквояж гостей, и он исполнил быстро — спустя считаные минуты носильщик уже появился на пороге управы.
При постоялом дворе была конюшня и небольшой трактир, где можно харчеваться и что-либо выпить, для проживания имелось несколько спальных комнат. Штырин, будучи предприимчивым человеком, построил гостиные покои и хозяйственные строения с дальновидностью — проезжие люди, а они всегда были, а тут с разработкой золотых долин так и вовсе
