Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв. - Антология

Над морями реющи,

там, где нет стези,

ово на земле еще,

ово в небеси, —

Мечетесь, блуждаете

вдоль мирских дорог;

редко забредаете

на родной порог.

Хоть для удержания

сотвори тюрьму,

нет в вас прилежания

долгу своему.

Хоть вяжи вас вервием,

хоть бичом грози,

не сойдете, скверные,

с пагубной стези.

Не унять вас бранями,

не в подмогу пост:

скользки вы под дланями,

аки рыбий хвост!..

Ева

Я – Ева, подруга Адама,

я гнева Господня причина;

коснувшись запретного древа,

я чад своих неба лишила.

Была я владычицей сада,

но руки свои запятнала;

великий я грех совершила,

великая грянула кара.

Мне яблоко стало дороже

всемилости Божьей; за это

быть женам рассудка лишенным

вовек, до скончания света.

Не знали бы люди ни глада,

ни зимнего хлада, ни снега;

ни страха, ни черного ада

не ведали – если б не Ева!

Из английской поэзии

Томас Уайетт

1503–1542

Уайетт учился в Кембридже, получил степень магистра. Обладая блестящими способностями, быстро сделал дипломатическую и придворную карьеру. В 1536 году по подозрению в любовной связи с королевой Анной Болейн подвергся аресту и едва избежал казни, постигшей не только королеву, но и ряд его близких друзей. Три года спустя был обвинен в изменнических сношениях с испанцами, но на суде сумел себя защитить. Умер в дороге от скоротечной лихорадки. Уайетт – важнейший английский поэт первой половины XVI века. Он впервые ввел в английскую поэзию итальянские формы стиха: сонет и терцины. При жизни стихи Уайетта не печатались, но оказали огромное влияние на его современников и последователей.

Влюбленный восхваляет прелестную ручку своей дамы

Ее рука

    Нежна, мягка,

Но сколь властна она!

    В ней, как раба,

    Моя судьба

Навек заключена.

    О, сколь персты

    Ее чисты,

Изящны и круглы! —

    Но сердце мне

    Язвят оне,

Как острие стрелы.

    Белей снегов

    И облаков

Им цвет природой дан;

    И всяк из них,

    Жезлов драгих,

Жемчужиной венчан.

    Да, я в плену,

    Но не кляну

Прекрасной западни;

    Так соизволь

    Смягчить мне боль,

Любовь свою верни.

    А коли нет

    Пути от бед

Для сердца моего,

    Не дли скорбей,

    Сожми скорей

И задуши его!

Он рассказывает о тех, кто его покинул

Они меня обходят стороной —

Те, что, бывало, робкими шагами

Ко мне прокрадывались в час ночной,

Чтоб теплыми, дрожащими губами

Брать хлеб из рук моих, – клянусь богами,

Они меня дичатся и бегут,

Как лань бежит стремглав от ловчих пут.

Хвала фортуне, были времена

Иные: помню, после маскарада,

Еще от танцев разгорячена,

Под шорох с плеч скользнувшего наряда

Она ко мне прильнула, как дриада,

И так, целуя тыщу раз подряд,

Шептала тихо: «Милый мой, ты рад?»

То было наяву, а не во сне!

Но все переменилось ей в угоду:

Забвенье целиком досталось мне;

Себе она оставила свободу

Да ту забывчивость, что входит в моду.

Так мило разочлась со мной она;

Надеюсь, что воздастся ей сполна.

Noli me tangere[1]

Кто хочет, пусть охотится за ней,

За этой легконогой ланью белой;

Я уступаю вам – рискуйте смело,

Кому не жаль трудов своих и дней.

Порой, ее завидя меж ветвей,

И я застыну вдруг оторопело,

Рванусь вперед – но нет, пустое дело!

Сетями облака ловить верней.

Попробуйте и убедитесь сами,

Что только время сгубите свое;

На золотом ошейнике ее

Написано алмазными словами:

«Ловец лихой, не тронь меня, не рань:

Я не твоя, я цезарева лань».

Влюбленный призывает свое перо вспомнить обиды от немилосердной госпожи

Перо, встряхнись и поспеши,

Еще немного попиши

Для той, чье выжжено тавро

Железом в глубине души;

А там – уймись, мое перо!

Ты мне, как лекарь, вновь и вновь

Дурную сбрасывало кровь,

Болящему творя добро.

Но понял я: глуха любовь;

Угомонись, мое перо.

О, как ты сдерживало дрожь,

Листы измарывая сплошь! —

Довольно; это все старо.

Утраченного не вернешь;

Угомонись, мое перо.

С конька заезженного слазь,

Порви мучительную связь!

Иаков повредил бедро,

С прекрасным ангелом борясь;

Угомонись, мое перо.

Жалка отвергнутого роль;

К измене сердце приневоль —

Найти замену не хитро.

Тебя погубит эта боль;

Угомонись, мое перо.

Не надо, больше не пиши,

Не горячись и не спеши

За той, чьей выжжено тавро

Железом в глубине души;

Угомонись, мое перо.

Cонет из тюрьмы Томаса Уайетта, родившегося в месяце мае

Эй, вы, кому удача ворожит,

Кого любовь балует, награждая,

Вставайте, хватит праздновать лентяя,

Проспать веселый праздник мая – стыд.

Забудьте несчастливца, что лежит

На жесткой койке, в памяти листая

Все огорченья и обиды мая,

Что год за годом жизнь ему дарит.

Недаром поговорка говорит:

Рожденный