Зарубежный экран. Интервью - Черток С. М.
— У меня его попросту нет. Актер должен уметь играть разные роли. Бывает, что обстоятельства заставляют играть одно и то же. Нужно стараться избегать этого. Пока мне это удавалось. После картины «История монахини», где я снимался с Одри Хепбёрн, играя врача, работающего в джунглях, мне стали предлагать роли врачей. Пришлось отказываться.
— В чем вы видите разницу между актерской игрой на сцене и на съемочной площадке?
— Только в технике. Внутренняя сущность актерского преображения та же — изменяются способы. В театре актеру помогают материальные предметы, присутствие зрителей. В кино нужно уметь передать мыслительный процесс в те секунды, когда на актера смотрит камера. Поэтому в кино особенно важны глаза — в них выражается мысль. Кино мне потому и нравится больше, чем театр, что публика может читать мысли актера по его глазам. Для театра, разумеется, необходимо более широкое владение техникой. Но в кино, в съемках крупным планом, в вашем мозгу может мелькать множество мыслей одна за другой, и если вы на самом деле думаете обо всем этом, то это непременно будет видно.
— В чем вы видите свои достоинства и недостатки как актера?
— Недостатки в том, что, как у многих английских актеров, у меня нет специального образования, и в том, что мне не удалось достаточно много играть в классических пьесах, а это очень важно. Достоинство в том, что я много ездил и много видел, а это иногда важнее, чем долго и нудно изучать драматическое искусство. Разумеется, это не может служить правилом для всех, но у меня счастливо сложилась судьба. Я жил в Европе, Азии, Австралии, Америке, во время войны был зенитчиком на Тихом океане, потом работал в Африке, у меня большой запас наблюдений.
— Назовите, пожалуйста, ваших любимых киноактеров.
— Старая английская актриса Эдит Эванс, Альберт Финни. Очень люблю Марчелло Мастроянни — он делает все с удивительным юмором, как будто сам смеется над собой, а это очень ценно в человеке. Преклоняюсь перед Орсоном Уэллсом — актером, обладающим магнетической силой воздействия. Пожалуй, он неотразим даже тогда, когда играет не в полную силу.
— Ваши любимые фильмы?
— «Великая иллюзия» Ренуара, «Иван Грозный» Эйзенштейна.
— Вас не привлекает режиссура в кино?
— Я поставил на собственные средства свой первый получасовой фильм «День». Это рассказ о восьмилетием мальчике, отправившемся в путешествие к дальним родственникам сообщить, что его мать только что родила еще одного ребенка. Встреча с разными людьми, открытие новых для юного героя сторон жизни и составляют содержание фильма. Трудность состояла в том, что я имел дело не с профессиональными актерами, а с обычными людьми. Они великолепны, когда делают то, чем занимаются обычно в своей повседневной жизни. Но прачка, например, великолепно стирала белье только до тех пор, пока на нее не навели кинокамеру, — тут вдруг она стала делать то же самое очень плохо, очень неуклюже. Всеми этими людьми надо было руководить очень осторожно, мягко направляя их. За исключением мальчика, конечно, потому что дети всегда хорошо ведут себя перед камерой. Как только он понял, в чем заключались правила игры, его непосредственность и увлеченность не знали границ.
Мне хотелось бы осуществить постановку полнометражного фильма, но я столкнулся с тем, с чем сталкивается каждый: все труднее становится находить подходящую тему. Жизнь так быстро идет вперед! Сценарий, еще вчера казавшийся хорошим, сегодня никуда не годится. Если только вы не обращаетесь к извечным темам или же к классике, то очень трудно написать сценарий, который не показался бы вдруг устаревшим. А мне не хотелось бы сделать нечто такое, что стало бы прошлым уже к моменту выпуска фильма.
— Что вы мечтаете сыграть?
— Любую роль Чехова. И очень завидую Николаю Гринько, который сыграл самого Чехова. Мечтаю поставить современную комедию. Современная — значит, заключающая в себе важную проблему. Например, осуждение войны. Но нужно ли говорить об этом «в лоб», повторять то, что само собой разумеется? Я уверен, что гораздо сильнее подействует фильм, высмеивающий тех, кто готовит войну. Это и есть современная комедия.
Радж Капур
Радж Капур — один из самых популярных в нашей стране зарубежных киноактеров. И, конечно, самый известный артист индийского кино. Эта популярность пришла с первой же демонстрировавшейся у нас его картиной «Бродяга». Простая по мысли, ярко национальная, сделанная с живым темпераментом, она привлекла советских зрителей сочувствием авторов к униженным и оскорбленным. Много лет прошло со дня ее премьеры, но нет людей, которые не помнили бы озорную и грустную песню бродяги: «Авара-я».
Раджа Капура называют «индийским Чаплином», прежде всего потому, что герои и того и другого — «маленькие» люди, полные мужества и народной мудрости, — духовно оказываются богаче сильных мира сего, храбро вступают с ними в единоборство. Об актерском мастерстве Раджа Капура очень точно сказал Михаил Ромм: «У него огромное человеческое обаяние, тонкий юмор, выразительная точная мимика, превосходная пластика движений. Радж Капур с одинаковым блеском проводит и драматические и лирические, любовные сцены и эпизоды, полные комической эксцентрики. Он сразу же прочно завоевывает симпатии зрителя, делает его своим союзником, заставляет напряженно и сочувственно следить за сложными перипетиями своих приключений».
Да, имя Раджа Капура у нас хорошо известно, но о нем самом мы знаем очень мало. И потому прежде всего я попросил Раджа Капура рассказать о своем пути в кино.
— Сейчас бомбейскую студию «Радж Капур филмз» и ее работы знают зрители многих стран. Но дорога к ее созданию была долгой и тяжелой.
Мой отец — ветеран индийского кино и пионер индийского театра Притви Радж. Вы видели его в роли отца бродяги Раджа в картине «Бродяга». Я с детства мечтал о кино. В четырнадцать лет пришел на студию и начал с того, что называют мальчиком на побегушках. Только через три года меня взяли на другую студию, где уже стали платить жалованье. В 1944 году я получил свою первую роль. Мне исполнилось девятнадцать лет.
Но хотелось не только сниматься, а и самому ставить картины. У меня были свои идеи и принципы, которые во что бы то ни стало нужно было осуществить на практике. Я хотел показать дух пробудившегося народа, правдиво отразить его жизнь. Большинство индийских фильмов тогда подражало голливудской продукции, спекулировало на низменных страстях. Я не хотел идти дорогой бизнесменов от кино. Я видел свою задачу в том, чтобы обличать пороки, воспевать благородные чувства. Кинематограф должен помогать идти по пути прогресса. В нашей стране сохранились многие предрассудки. Правдивые и понятные фильмы, показывая борьбу и победу трудящихся, должны помочь взаимопониманию людей, способствовать их национальному объединению.
В 1946 году я поставил первую свою картину — «Огонь», рассказывающую о судьбе талантливого артиста в капиталистическом обществе. Потом картину «Дождь» — о жителях горной Индии, бедняках, людях высокой морали, противопоставленной в фильме морали эксплуататоров.
«Бродяга» — моя третья режиссерская работа. Осуществить замысел было чрезвычайно трудно. Картина требовала огромных средств, которых не было. Помощи от государства мы не получали. И я и актриса Наргис, игравшая Риту, одновременно снимались в других фильмах, чтобы на заработанные деньги закончить «Бродягу». Мы создавали эту картину три года, и вышла она уже с маркой студии «Радж Капур филмз», открытой незадолго до того, как Индия завоевала независимость.
Радж Капур на Московском фестивале
Правдивая история мальчика, выросшего среди воров, бродяг и бандитов и сохранившего чистоту чувств, хорошо известна у вас. Мне был дорог мой герой, беспечный шутник, в сердце которого постоянно живут боль и горечь.
