Наталья Старосельская - Кирилл Лавров
В своих «Воспоминаниях» Юрий Сергеевич Лавров напишет много десятилетий спустя: «С Большим драматическим театром мы порвали, ушли от старших товарищей, обладавших огромным опытом, от подлинной культуры и высокого мастерства. Ушли, не имея почти никакого представления об актерском и тем более режиссерском искусстве. И все-таки ушли! Для чего? Для самостоятельной творческой работы, к которой каждый из нас стремился всей душой. Во имя этого и началась наша новая жизнь, полная труда, лишений, провалов и только иногда отмеченная маленькими победами.
Взамен потерянного приобрели мы немного — сцену с примитивным освещением и весьма потрепанными сукнами, да несколько декораций, нуждающихся в ремонте. К тому же сразу возникла еще одна трудность! Смольный (а первоначально театр открылся в клубе Смольного. — Н. С.), по тогдашним представлениям, находился далеко от центра города. Чтобы попасть туда, нужно было проехать, а то и пройти, ибо деньги на трамвай у нас бывали не всегда, довольно большой путь, становившийся особенно тяжелым после спектаклей. Приходилось возвращаться домой по неосвещенным ночным улицам.
И тем не менее мы были полными хозяевами в Смольнинском клубе. Трудности нас не пугали. Будущее виделось в радужных тонах».
Вскоре в Молодой театр пришла Любовь Дмитриевна Блок, которая учила неопытных энтузиастов носить костюм, гримироваться, а также много рассказывала о своих встречах с интересными людьми, тем самым способствуя культурному и творческому росту артистов. Она поставила в Молодом театре несколько спектаклей, которые сразу выделились в репертуаре высокой культурой — «Грех да беда на кого не живет» А. Н. Островского и «Диана де Лис» Александра Дюма-сына.
Здесь же, в Молодом театре, Юрий Сергеевич Лавров познакомился с актрисой Ольгой Ивановной Гудим-Левкович, которая вскоре стала его женой.
По линии Ольги Ивановны родословная Кирилла Лаврова идет от дворян Лыкошиных. Род древний и славный. Кирилл Юрьевич принадлежал к четырнадцатому поколению семьи. Были среди Лыкошиных и военные, и просто рачительные хозяева. Известно, что владели они конным заводом и винокурней, что брат бабушки, увлекавшийся лошадьми, унаследовал коннозаводское дело. Имение Лыкошиных называлось Григорьевское и находилось в шести верстах от Хмелиты, имения А. С. Грибоедова. Один из предков Лаврова, помещик Лыкошин, дружил с Александром Сергеевичем Грибоедовым. А дед Кирилла Юрьевича по матери, Иван Павлович Гудим-Левкович, был офицером Павловского полка. В его служебной квартире, на Миллионной улице, в доме 2, родилась Ольга Ивановна…
Как в шутку говорит Наталья Александровна Латышева, младшая дочь Ольги Ивановны, сестра Кирилла Лаврова, все павловцы были курносыми «в честь» императора, поэтому и они с Кириллом такими уродились…
Ниже привожу рассказ Натальи Александровны о матери. Наш разговор происходил сначала в помещении Театральной академии, где она преподает, а затем в уютной квартире Натальи Александровны.
«Жили в этом доме на Миллионной до тех пор, пока не разразилась скандальная история с медвежонком, привезенным дедом с охоты. Он жил, конечно, не в доме, но с ним регулярно ходили гулять на Марсово поле и напугали кого-то. После этого пришлось с квартирой расстаться, бабушка с дедушкой начали снимать квартиры, очень часто переезжали. Потом дедушка с бабушкой расстались. Мама была единственная дочь у них. Сохранился ее дневничок из сшитых листков. „Сегодня мы с мамой ходили на похороны папиной мамы“, — значит, общение продолжалось, не оборвалось… Дед был страстный любитель бабочек, ему присылали отовсюду куколок, из которых он выращивал бабочек. Ему говорили: „Иван Павлович, что вы все со своими бабочками возитесь, когда у вас такая очаровательная дочка?“ А дед на это отвечал: „Что дочка, ее на иголку не приколешь…“
На лето маму отправляли под Вязьму, она очень много рассказывала об имении в шести верстах от Хмелиты. Мы с Кирой после смерти мамы решили поехать и посмотреть эти места. Кира получил письмо от директора грибоедовского музея, его приглашали на торжества, посвященные дню рождения А. С. Грибоедова. Но в это время поехать мы не могли, собрались позже — Кирилл с Валей, Маша и я, на старой Кириной машине. Мы приехали, не ставя никого в известность, поехали сразу в Григорьевское, сравнивали то, что там сохранилось, с фотографиями из маминого альбома. Это был 1993 год. Дома уже не было, он был разобран в 1960 году, его уже нельзя было отремонтировать, денег не было. Но сохранился квадрат парка (о нем у мамы подробно написано, он был спланирован как парковая часть и яблоневый сад). Мы нашли только фундамент от дома, прошли по этому большому прямоугольнику. Дом был с высоким крыльцом, откуда сразу входили на второй этаж, там были жилые комнаты. Мамина бабушка жила в этом доме до своей смерти, до 1916 года. Семья была большая. Моя бабушка, мамина мать, была старшая в этой семье. Во время войны, после войны я была еще маленькая, книг не было, поэтому я все время просила бабушку рассказывать о семье, о маленьком Кирочке, и Кирилл очень удивлялся, откуда я все это знаю.
Мама пошла в гимназию. Ей там совсем не понравилось — слишком много расспрашивали про папу, а она очень тяжело переживала развод родителей. Но они вновь переехали, и мама пошла в другую гимназию, гимназию Гедда на углу Фонарного переулка и канала Грибоедова. Маме очень здесь понравилось. На несколько классов старше училась девочка Оля Лаврова — старшая сестра Юрия Сергеевича. Конечно, они тогда не общались — разница в возрасте очень ощущается в гимназические годы, зато потом, встретившись в Молодом театре, они стали близкими подругами. На лето маму отправляли в Григорьевское, а бабушка отказывалась от квартиры, мебель всю сдавала на хранение, а сама перебиралась к кому-то из своих подруг, чтобы не платить за лето. Но в какое-то лето они поехали вместе, и им очень понравился городок Изюм под Харьковом. Там жили родственники, и летом 1917 года мама поехала туда, бабушка должна была присоединиться к ней позже, но что-то случилось, и мама осталась там одна с родственниками.
Вернуться в Петроград было невозможно, и мама там закончила гимназию, перескочив какой-то класс. Они там очень бедствовали и решили ехать к родственникам на Северный Кавказ. К счастью, мама с ними не поехала — они пережили там много несчастий…
Мама очень повзрослела за это время — ведь она осталась совершенно одна, без матери, с которой была очень близка.
Потом добрались до Москвы и маму под видом жены какого-то железнодорожника провезли в Питер — она лежала на полке, вызывая большое беспокойство у попутчиков. Она прятала свое молодое личико, поскольку по документам ей было лет 50, а люди боялись сыпняка. В Питере мама сразу начала работать делопроизводителем в каких-то конторах, а в ноябре 1918-го она увидела объявление о наборе в школу Мейерхольда и Вивьена. Она поступила и поправила себе год рождения на 1902 (на самом деле Ольга Ивановна родилась в 1903 году. — Н. С.). Начала учиться, училась и работала, а потом студентов стали поддерживать пайками и можно уже было не работать, а только учиться. Это было на Литейном, Школа актерского мастерства стала сперва техникумом, а потом уже институтом. Мама получила диплом института.
Закончив институт, она ждала сначала, что Вивьен со своими учениками создаст театр, как это и планировалось, но ничего не получилось, и мама прибилась к театру им. В. И. Ленина, за два года много очень там всего сыграла. У нас сохранилась рецензия на спектакль „Савва“. Пьесу не очень хвалили, но спектакль производил впечатление, и маму в рецензии называют без минуса. Молодой театр уже существовал, в нем уже работали и Ольга, и Юрий Лавровы. И Юрий был помощником Владимира Николаевича и очень доверенным лицом, он был невероятно энергичен, очень увлечен и мастеровит уже тогда. Владимир Николаевич пригласил маму, а у нее должна была еще быть гастрольная поездка с тем театром, в котором она работала, в Среднюю Азию, куда она очень хотела попасть, но после возвращения сразу перешла в Молодой театр.
Первым был спектакль „Рыбаки из Кьоджи“ по „Кьоджинским перепалкам“ Гольдони. Играли там и мама, и Юрий Сергеевич, и Ольга Сергеевна.
Именно там, в театре, мама подружилась с Ольгой Сергеевной Лавровой, уже до конца жизни.
Забавно, что в этом году на курсе, где учится Оля Семенова (внучка К. Ю. Лаврова, дочь Марии Лавровой. — Н. С.), поставили Гольдони, и Оля сыграла в спектакле… И я, когда работала в Калининградском театре, сыграла Беатриче, и Кира с Валей играли в Киеве в этом спектакле. И в последний день конференции, посвященной 400-летию Гольдони, когда я должна была делать доклад по материалам нашей семейной истории, связанной с этим драматургом, Кира умер… Вот так все связалось…
