Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 12
Старший инспектор. Да, я привел мистера Фотэрингея, сэр, как вы приказали.
Фотэрингей (с привычной почтительностью и с вновь обретенной уверенностью). К вашим услугам, сэр.
Полковник Уинстенли. Мне нужно с вами поговорить. Серьезно с вами поговорить. Как член парламента и первый помощник судебного исполнителя графства, как бывший владелец ценной коллекции оружия, как хозяин некогда великолепного погребка, как организатор местного Общества защиты закона и порядка и, наконец, как согражданин нашего бедняги констебля Уинча, я должен с вами поговорить. Мне хотелось бы, если позволите, получить объяснение…
Фотэрингей. «Как» — но это я сам бы хотел узнать. «Почему» — объяснить почти так же трудно. Я, кажется, умею творить чудеса — вот все, что я знаю.
Полковник Уинстенли. Миленькие чудеса, что и говорить!
Фотэрингей. Видите ли, трудно угадать, что можно делать, не обижая других.
Полковник Уинстенли. Не обижая других! А как еще, черт возьми, рассматривать мне этот фокус с моим виски и коллекцией?
Фотэрингей. Но мистер Мэйдиг…
Полковник Уинстенли. Мэйдиг — этот новый проповедник, да? Он-то тут при чем?
Фотэрингей. Он мне дал совет.
Полковник Уинстенли. Дал совет!
Фотэрингей. Он считает, что если хоть раз вы ляжете спать трезвым…
Полковник Уинстенли. Будьте добры повторить, что вы сказали.
Фотэрингей. Ну, если бы у вас не нашлось чего выпить…
Полковник Уинстенли. Продолжайте, сэр, продолжайте. Я выдержу. Выслушаю вас до конца.
Фотэрингей. А что касается этого символического превращения ваших шпаг, мы хотели этим в какой-то мере, так сказать, подготовить ваше сознание к Мирной эпохе.
Полковник Уинстенли. И когда же эта эпоха наступит?
Фотэрингей. В самом скором времени. Мир, Изобилие. Мистер Мэйдиг мне в точности объяснил, с чего начинать.
Полковник Уинстенли. Когда же все-таки вы решили начать?
Фотэрингей. Я должен встретиться с ним около двенадцати, так что, думаю, Золотой век мы начнем что-нибудь сразу после полудня.
Полковник (делается устрашающе спокойным. Он говорит, обращаясь к саду). Они думают начать Золотой век сегодня после полудня. (Потом обращается к небу и к вселенной, произнося слова с расстановкой.) Они… думают… начать… Золотой… век… сегодня… после… полудня. (Он оборачивается к Фотэрингею.) При таких обстоятельствах вряд ли стоит вспоминать мою коллекцию или виски…
Фотэрингей. И не вспоминайте. Право же, мы не хотели никого задевать. Я сейчас верну все на место. (Жестикулирует и что-то говорит про себя.)
Полковник Уинстенли. И это все, что от вас требуется? Только и всего?
Фотэрингей. Только и всего.
Полковник Уинстенли. И чудо готово? Виски — снова виски? И коллекция на месте?
Фотэрингей. Пойдемте посмотрим. Самое невероятное — что я действительно могу творить чудеса. Например, я мог бы превратить этот сад в пальмовую рощу с тиграми. Кажется, и вправду для меня нет ничего невозможного.
Полковник (вглядываясь в него). Говорите, для вас нет ничего невозможного! Для вас?
Фотэрингей. Для меня. Подумаешь, пустяки какие!
Полковник. И вы можете решительно все?
Фотэрингей. Ну, хотите, я что-нибудь сделаю?
Полковник (слегка опешив). Кто, вы?
Фотэрингей (выдавая скрытое раздражение). А почему бы не я? Хотите увидеть чудо? Что-нибудь грандиозное?
Полковник. Да, наверное, это полезно знать наперед, с чем придется столкнуться.
Фотэрингей. Хотите опять побывать в Индии? Хотите взглянуть на… ну, назовите какой-нибудь индийский город. Например, Бомбей. Пусть мы оба очутимся в Бомбее.
На экране — оживленный Бомбей.
Фотэрингей. Ну как, полковник?
Полковник (протирает глаза). Вы даже такое можете?
Фотэрингей. А кто же это сделал? Вы довольны, что очутились в Бомбее?
Полковник. Город сильно изменился. Но я узнаю его. Да, точно, мы в Бомбее. А как мы, черт возьми, вернемся назад, одному богу известно. У меня после завтрака деловые свидания.
Фотэрингей. Прекрасно. Ваши свидания состоятся. Мы не станем здесь задерживаться. Назад, в Дьюинтон, в сад полковника! А ну!
И вот они опять в саду.
Фотэрингей. Так как же, сэр? Могу я творить чудеса или нет?
Полковник. Безусловно. Расстояний для вас не существует.
Они молча направляются к дому. Затемнение.
На экране холл в доме полковника. Все на своих местах. Полковник и Фотэрингей продолжают разговор, начатый, очевидно, раньше. Полковник сидит на столе. Фотэрингей то стоит, то ходит взад-вперед.
Фотэрингей. К примеру, мистер Мэйдиг — у него полно Идей. И Воображения. А разве стоит, имея этот дар, который вдруг свалился на меня, заниматься всякими там деловыми и банковскими операциями? Мистер Мэйдиг назвал их Системой Нужды, а мы собираемся устроить жизнь по Системе Изобилия. Теперь люди не будут знать нужды. Они перестанут болеть и голодать. Им не придется грабить и мошенничать. Не нужна будет и война.
Полковник. Как я вижу, ничего будет не нужно.
Фотэрингей. Нет, просто все будет по-другому. Мистер Мэйдиг говорит, что если творить чудеса, то на месте стоять нельзя.
Полковник. А если вы положите конец войне — насколько я понял, вы собираетесь заняться этим сегодня же, еще до вечера, и я начинаю верить, что у вас это получится, — если вы положите конец конкуренции, освободите людей от необходимости работать, дадите им денег больше, чем они могут истратить, то что же людям останется ДЕЛАТЬ, спрашиваю я вас, сэр? Что им останется делать?
Фотэрингей (простодушно и откровенно). Знаете, и меня это ставит в тупик. Но мистер Мэйдиг говорит, отчего бы нам всем просто не любить друг Друга?
Полковнику это кажется уже слишком. Он соскакивает со стола и орет:
— Просто всем любить друг друга! Любить друг друга! Вы что, спятили, сэр? Или вы не человек? И у вас нет стыда? Любить! Это же самое сокровенное, самое святое из человеческих чувств.
Фотэрингей. О, мистер Мэйдиг, по-моему, имел в виду совсем другое. Конечно, ведь есть еще и искусство, и наука, и всякие ремесла.
Полковник. От безделья рукоделье и… (он задыхается)…и шутовство.
Фотэрингей. Ну, можно попробовать. И мистер Мэйдиг говорит: нельзя знать точно, что люди захотят делать.
Полковник (дает волю гневу). Мистер Мэйдиг говорит то! Мистер Мэйдиг говорит это! А сами вы собираетесь начать этот свой бредовый Золотой век ровно через шесть часов. Вы хоть подумали, что будет с нами со всеми? Что всех нас ждет?
Фотэрингей. Сам я точно, конечно, не знаю. Что-то изменится. Мистер Мэйдиг говорит…
Полковник (с жестом отчаяния). О!
Он отступает от Фотэрингея на несколько шагов, бросает взгляд на малайский кинжал, самый зловещий из тех, что висят на стене, с минуту колеблется, потом огромным усилием воли заставляет себя вернуться к беседе с Фотэрингеем.
— Послушайте, мистер Фотэрингей, не подумать ли вам несколько часов или… или даже несколько дней над всей этой штукой, прежде чем… прежде чем дернуть за веревочку? Будьте так добры. Ведь как-никак, а у нас цивилизованный мир. И люди сжились с ним.
Фотэрингей. Не так уж блестяще им живется.
Полковник. Но, во всяком случае, они живут. Существует империя. Порядок все-таки.
Фотэрингей. Все это очень хорошо для таких, как вы. Но большинство людей на земле — вроде меня. Для вас вполне естественно желание сохранить существующий порядок вещей. А я вот не прочь этот порядок нарушить. Понятно? Против перемен я не возражаю. Я думаю, это может быть даже занятно.
Полковник. Разве за последние сто лет мало было перемен и открытий: и железные дороги, и электричество, и фотография, и пароходы, и радио?..
Фотэрингей. Это нас только чуть встряхнуло, но не проняло. Я за Большие перемены к Лучшему.
14. Человек действия
На экране кабинет полковника. Время после полудня. Полковник сменил свой «рабочий» костюм и теперь наслаждается сигарой. Кроме него, в кабинете Григсби, Бэмпфилд, старший инспектор, викарий и молодой человек весьма спортивного вида. Им уже поданы кофе, сигары, ликеры и прохладительные напитки.
Главный в этой сцене — полковник, он невероятно возбужден. Остальные ему во всем поддакивают.
Полковник. Мне думается, вы даже не отдаете себе отчета, насколько это дело серьезно. Пока мы тут сидим и проводим время, эти двое сумасшедших, опасных для общества, собираются перевернуть мир — перевернуть все вверх дном. Уцелеет хоть что-нибудь? Я вас спрашиваю. Вы же знаете их планы, Григсби.
