Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы

Эстурвиль бьет Шарлатана. Тот кричит. Их с трудом разнимают. Эстурвиль садится на землю, широко расставив ноги, и тяжело дышит. Около него хлопочет Горожанин.

Ужели помутился умВ таком дородном теле?

Повсюду адский треск и шум!Добраться б до постели!

Вот вам совет лечебный мой!Натрите салом спину,Когда воротитесь домой,И все виденья сгинут.

В это время в другой части ярмарки встречаются Шермолю и горбоносый малый с серьгой в ухе — Колен.

Вийон сюда приедет к ночи.

Сгинь, сатана! Здесь бродят псы.Почуют, разорвут нас в клочья.

До дела считаны часы.Ты будешь в боковом приделе,Чтоб уберечь нас от засад.

А горожане поредели —Их были сотни час назад.Все бредят о бургундской гостье.

Плевал я на гостей чужих!Желаю на любом погостеИм так же дрыхнуть, как я жив!Все из одной породы сучьей,Всё их богатство — прах и тлен!Имей в виду на всякий случай:Я для Вийона не Колен,А немец с примесью венгерца.О нашем прошлом — ни гугу!Чтоб у него не билось сердце,Я буду вежлив, сколь могу.

Вийона ищут.

                           Знаем штучки!Ты с нами смоешься, старик!

Мимо них проходит Эстурвиль с другим Горожанином.

Боюсь дождя из этой тучки.

Прикажешь сделать чик-чирик?

Картина четвертая

Внутренность церкви за алтарем. Сквозь цветное окно играет лунный луч. Вийон и Колен.

Посвети мне сверху! Заступ!Пошевеливайся, гад!

Zwanzig Hundert Teufel![68]

                             Баста!Завтра станешь ты богат.Навались!

Jawohl![69]

Сдвигаю!

(Отставляет плиту каменного пола и прыгает вниз, в подполье. Через несколько секунд выбрасывает вверх мешок с золотом.)

Gott im Himmel![70]

                 Слышишь звон?О мадонна всеблагая!Взглянешь — и дыханье вон!Нидерландские флорины,Московитские рубли!Золотом набей перины,Спи, как папа, ай-люли!

Zwanzig Tausend Teufel!

                              Кости!Клетка плоти без души!(Вылезает вверх, таща за руку скелет в черной сутане.)Эй, безносая! Ты в гостиК нам до срока не спеши!Мы еще с тобой станцуемВ зной, в грозу, и в снег, и в дождь!Кавалер, как дама, тощ,Целоваться не к лицу им.Но она его беретКрепко за руку и тянет.Этот час для всех настанет,Всех настигнет в свой черед!

Nicht so schrecklich, dummer Kerl!Bist du fertig? Komm mit mir![71]

Видишь, немец, жемчуг, перлы,Груды золота, весь мир!Вот, на счастье и на горе,Мир без ада впереди,Без латинских аллегорий…

Aber schneller![72]

                       Погоди!Не монашески овечий,Голый, страстный и простой,—Вот он, мир мой человечий!

Schneller, Junge![73]

                   О, постой!Это стоит даже танцаНа потеху дураков!

Aber willst du jetzt die ganzeWelt aufwecken, Eselkopf?Willst du, Narr, in Hölle gehen?Post! Wir sind verloren schon![74]

Из темноты выступает Шермолю.

Кто здесь так самонадеянИли разума лишен?Кто, свершая в церкви кражу,Прокопался до зари?

Ты зачем оставил стражу?

Где же мой процент?

Бери!

Обижаешь?

Обижаю.

А за что?

                    За то, что ты —Тварь, навеки мне чужая,Чьи проклятые чертыЯ видал на каждом рынке,Там, где преет барахло,Там, где время по старинкеНас на дружбу обрекло!

Картина пятая

За кулисами разыгрываемой на площади мистерии. Звон колоколов, певчие, неопределенный гул толпы. За столом, заваленным всякой снедью, вроде ливерной колбасы, омаров и прочего, подкрепляются трое: Бог-отец, Ева и Змей. Вбегает Эстурвиль.

Расселись, бездельники, так вас и так!Устроили в небе вонючий кабак!

Пожалуйста, не разоряйтесь, мессир!Допью, что мне хочется, скушаю сыр.Потом — лам-ца-дрица и лам-ца-ца-ца! —Изрядно сыграю вам Бога-отца!

Старик, дурачина! Ты мог бы греметьВ божественной роли, как трубная медь!

И я загремлю еще!

                               Ты-то? Ого!Ты, может быть, вспомнишь харчевню Марго,До ветру пойдешь, потеряешь штаны,Но ты не партнер для меня, сатаны!

А хочешь по морде?

Попробуй посмей!

Зачем вы всевышнего дразните, Змей?Он добрый наш папочка!

Он-то? Ха-ха!

Пожалуйста, Ева, уйди от греха!Барбосы грызутся — не суйся щенок!

Мистерию вы превратили в шинок!Вы всё опоганили!

                                   К черту, ханжа!В руках своих небо и землю держа,Хлебнув этой мощи, я полон тоски,Что от балагана сего ни доски,Ни пакли, ни плошки вонючей, ни свечНельзя для грядущих времен уберечь.Да что толковать о других временах!Но кто бы ты ни был — мирянин, монах,Схоласт, ковыряющий важно в носу, —Я все твои пакости смирно снесу.Ну, твари, на сцену! Опять двадцать пять —Ваш мир сволочной создавать, и на пядьНе сдвинув конструкций, — который уж год!Сплошная халтура! Сплошной анекдот!

Трое исполнителей выходят на сцену. Доносится чтение виршей нараспев. Гул толпы понемногу стихает.

Ну, слава богу, начинаем! Ух!Упарился, как ломовая кляча.Едва держусь, едва дышу, распух.А в животе от сдавленного плачаТак вот и жжет и ходит ходуном.В кишках ли дело, вообще тоска ли?О господи, молю я об одном:Дай мне терпенья!

Не замеченный им, сзади появляется Вийон.