Педро Кальдерон - Саламейский алькальд

Когда предатели, что были

До глаз закутаны в плащи,

(Они решили, что сумеет

Их дерзость побороться с честью)

Меня похитили: так точно

Ягненка похищает волк,

Когда сосет он грудь родную.

Тот Капитан, тот гость нечестный,

Что в первый день в наш дом низринул

Раскол предательства и ссор,

Всю смуту низкого коварства,

Меня схватил в толпе он первый,

А между тем другие с тылу

Его согласно, как один,

От нападенья защищали.

Вот этот лес, вот эта чаща

Ему прибежищем служили:

Когда же тирании гнет

Не укрывался в темной чаще?

Была здесь дважды без сознанья,

Когда и голос твой, за мною

Звучавший, оставлял меня.

Слабел он с отдаленьем в ветре

И еле-еле доносился,

И то, в чем раньше смысл был явный,

Не голос был, а только звук,

Рассеянный летучим ветром,

Не голос был, а только эхо,

Лишь слабый отзвук смутной вести.

Так тот, кто слушает рожок,

Когда уходит в отдаленье,

Уж звук растаял, долго слышит

Намек какой-то смутной вести.

И вот предатель, увидав,

Что больше нет за ним погони,

Что мне ни в ком уж нет защиты,

Затем что и луна, сокрывшись

Меж темных туч, заемный свет,

От солнца взятый, погасила,

Опять, и сколько раз, и снова,

Притворными словами начал

Оправдывать свою любовь.

Кто не нашел бы слишком странным,

Что кто-то хочет оскорбленье

Изобразить в словах как ласку?

Как дурно, дурно человек

Поступит, если пожелает

Приобрести насильем душу,

Не понимая, что победа,

Не понимая, что любовь

Есть чувство красоты, к которой

Испытываешь уваженье:

Любить же красоту в обиде,

И без души - лишь тень одна,

Любовь то к женщине красивой,

Но не живой. Каких молений,

Каких не говорила слов я,

То вся смиренье перед ним,

То гордая. Но все напрасно.

Затем что (Пусть мой голос смолкнет!)

Надменный (Пусть не льются слезы!),

И дерзкий (Грудь моя, стони!),

И грубый (Плачьте, плачьте, очи!),

Свирепый (Пусть молчат все чувства!),

Тиран (Прервись, мое дыханье!),

Насильник (Траур мне явись!),

О, если голос изменяет,

Порою действие расскажет,

И я в стыде лицо скрываю,

Обиду я в слезах топлю,

От бешенства ломаю руки,

Пойми же действия такие,

Мой голос говорить не может.

Довольно, если я скажу,

Что в час, когда, взывая к небу,

Уж я не помощи просила,

А правосудия, с зарею

Шум веток услыхала я,

Взглянула, брат был предо мною.

О, небо! Рок мой несчастливый!

Когда к злосчастному являлась

Подмога с должной быстротой?

В сомнительном огне рассвета

Он сразу угадал несчастье,

О чем никто еще не молвил,

Ведь скорбь есть рысь и видит вдруг.

И вот, не говоря ни слова,

Тот меч, которым опоясал

Его вчера ты, обнажил он,

Увидев это, Капитан

Своей блистает белой сталью,

Один к другому тесно бьются,

Ударит тот, ответит этот,

А я, покуда длился бой,

Со страхом, с болью увидавши,

Что он не знает, виновата,

Не виновата ли я в этом,

Чтоб в оправданиях пред ним

Не впасть в опасность быть убитой,

Бегу, и в чаще укрываюсь.

Не так, однако, бегство быстро,

Чтоб не смотреть среди ветвей,

Хотела знать исход я боя.

Мой брат, я вскоре увидала,

Наносит рану Капитану,

Тот падает, его убить

Он хочет, но спешит подмога,

На брата мчится нападенье

Он защищается, но, видя,

Что их толпа, скорей бежит.

Они его не нагоняют,

Важней помочь им Капитану,

Чем позаботиться о мщеньи.

И, раненого в руки взяв,

Они спешат скорей в местечко,

О преступленьи забывая.

В том затруднительном стеченьи

Всего, что здесь произошло,

За первое они схватились

А я, увидев цепь несчастий,

Боль с болью слитые, как звенья,

Слепая; в скорби, в смуте вся,

Бежала, падала, бежала,

Без света, без пути, без мысли,

Горами, полем, лесом, чашей,

И вот теперь у ног твоих,

Чтоб рассказать тебе несчастья,

Пред тем как смерть мою ты дашь мне.

Теперь уж все я рассказала,

Вонзи же смело сталь в меня.

Чтоб ты убил меня, я руки

Твои от пут освобождаю.

(Развязывает его.)

Пускай одна из тех веревок

Мне шею бедную сожмет.

Я, дочь твоя, и я без чести,

А ты свободен, так найди же

Свою хвалу в моей кончине,

И пусть промолвят о тебе,

Что дочь свою ты отдал смерти,

Чтоб честь твоя живой осталась.

Кpeспо

Встань, Исабель, с колен, из праха,

Не оставайся больше так:

Когда бы не было подобных

Несчастий и терзаний наших,

Без всякой пользы были б пытки,

И счастье вовсе без цены.

Судьбой они даются людям,

Мы их в груди запечатляем

С достойной твердостию сердца.

Идем скорее, Исабель:

Домой вернемся; этот юный

В большой опасности, и нужно

Принять немедленные меры,

Чтоб нам узнать скорей, где он,

Укрыть его, где безопасность.

Исабель (в сторону)

Удача мне. Как он разумен,

Иль как он скрытен.

Кpeспо

Так идем же.

(Уходят.)

Улица при входе в селение.

СЦЕНА 3-я

Креспо, Исабель.

Кpeспо

Свидетель Бог, коль только рок

С необходимостью лечиться

Так сделали, что здесь в селеньи

Тот Капитан, пускай он лучше

Умрет от раны от своей,

Не то получит он другую,

И тысячу: не успокоюсь,

Пока его я не увижу

Умершим. Дочь, идем домой.

СЦЕНА 4-я

Регистратор. Креспо, Исабсль.

Регистратор

Привет сеньору Педро Креспо.

С благою вестью прихожу я.

Креспо

С благою вестью, Регистратор?

Регистратор

Сегодня выбрал вас совет

Алькальдом и к началу службы

Два важные у вас есть дела:

Во-первых, к нам Король прибудет,

Сегодня будет, говорят,

Иль завтра; во-вторых, в селенье

Солдаты принесли поспешно

Того лечиться Капитана,

Что был вчера с отрядом здесь.

Кем ранен был, не говорит он,

Но, если выяснится это,

Тут крупное возникнет дело.

Креспо (в сторону)

(О, небо. В час, как мыслю месть,

Жезл правосудия дает мне

Моей быть господином чести.

Как совершу я преступленье,

Когда вот в этот самый час

Меня судьею выбирают,

Чтоб преступления карал я?

Но в миг один такие вещи

Не разрешаются умом.)

Я чрезвычайно благодарен,

Что так почтить меня желают.

Регистратор

Теперь придите в дом совета,

Жезл правосудья будет вам

Вручен, и к рассмотренью дела

Немедля приступить вам можно.

Кpeспо

Идем. В свой дом ты удалишься.

Исабель

О, сжалься, небо, надо мной.

Тебя сопровождать нельзя мне?

Кpeспо

Дочь, он алькальд теперь, отец твой:

Тебе найдет он правосудье {1}.

(Уходят.)

Помещение Капитана.

СЦЕНА 5-я

Капитан, с повязкой, как раненый; Сержант.

Капитан

Ведь рана сущий есть пустяк,

Зачем сюда меня несли вы?

Сержант

Кто мог бы что-нибудь предвидеть,

Пред тем как рану осмотрели?

Когда врачом осмотрен ты,

Не нужно ставить жизнь в опасность,

Раз может снова рана вскрыться.

И было бы гораздо хуже,

Когда бы кровью ты истек.

Капитан

Коль мне перевязали рану,

Здесь оставаться безрассудно.

Уйдем, покуда разговоров

О том не будет, что мы здесь.

Другие тут?

Сержант

Они все с нами.

Капитан

Так нужно нам бежать немедля,

Чтоб с мужиками не столкнуться:

Коли узнают обо мне,

Что здесь я, нам не минуть схватки.

СЦЕНА 6-я

Ребольедо, Капитан, Сержант.

Ребольедо

Там суд.

Капитан

Какое отношенье

Ко мне имеет суд обычный?

Ребольедо

Я говорю, идут сюда.

Капитан

Тем лучше для меня: узнают,

Что здесь я, нечего бояться

Нам населения местечка.

Меня направит здешний суд

В совет военный, и хоть дело

Столь неприятно, я спокоен.

Ребольедо

Конечно, жалобу он подал,

Крестьянин этот.

Капитан

Верно так.

СЦЕНА 7-я

Креспо, Регистратор, Крестьяне. - Те же.

Кpeспо (за сценой)

Все выходы займите в доме,

Из всех солдат никто отсюда

Пусть не выходит; если ж будет

Кто выходить, убить его.

Капитан

Как можете сюда входить вы?

(В сторону.)

(Но что я вижу пред собою?)

(Входит Педро Креспо с жезлом {2},

вместе с ним Крестьяне.)

Креспо

А как же нет? Для правосудья

Не разрешенья ль нужно здесь?

Капитан

Суд местный, как я полагаю,

(Коль вы вчера в него вступили)

Ко мне не может отношенья,

Как согласитесь вы, иметь.

Креспо

Сеньор, прошу вас, не волнуйтесь,

Здесь нечто выяснить лишь нужно,

Коль вы дадите позволенье,

И разговор наедине.

Капитан (к сержанту и Ребольедо)