Давид Самойлов - Стихи
ДВОРИК МИЦКЕВИЧА
Здесь жил Мицкевич. Как молитва.Звучит пленительное: Litwo,Ojczyzno moja. Словно мореНакатывается: О, Litwo,Ojczyzno moja.Квадратный дворик. Монолитно,Как шаг в забое,Звучит звенящее: О, Litwo,Ojczyzno moja!И как любовь, как укоризна,Как признак боли,Звучит печальное: Ojczyzno,Ojczyzno moja.Мицкевич из того окошкаГлядел на дворик,Поэт, он выглядел роскошно,Но взгляд был горек.Он слышал зарожденье ритма.Еще глухое,Еще далекое: О, Litwo,Ojczyzno moja!
СТАРИК ДЕРЖАВИН
Рукоположения в поэтыМы не знали. И старик ДержавинНас не заметил, не благословил…В эту пору мы держалиОборону под деревней Лодвой.На земле холодной и болотнойС пулеметом я лежал своим.
Это не для самооправданья:Мы в тот день ходили на заданьеИ потом в блиндаж залезли спать.А старик Державин, думая о смерти,Ночь не спал и бормотал: "Вот черти!Некому и лиру передать!"
А ему советовали: "Некому?Лучше б передали лиру некоемуМалому способному. А эти,Может, все убиты наповал!"Но старик Державин вороватоРуки прятал в рукава халата,Только лиру не передавал.
Он, старик, скучал, пасьянс раскладывал.Что-то молча про себя загадывал.(Все занятье — по его годам!)По ночам бродил в своей мурмолочке,Замерзал и бормотал: "Нет, сволочи!Пусть пылится лучше. Не отдам!"Был старик Державин льстец и скаред,И в чинах, но разумом велик.Знал, что лиры запросто не дарят.Вот какой Державин был старик!
1962
" Слава богу! Слава богу! "
С. Б. Ф.
Слава богу! Слава богу!Что я знал беду и тревогу!Слава богу, слава богу —Было круто, а не отлого!
Слава богу!Ведь все, что было,Все, что было, — было со мною.И война меня не убила,Не убила пулей шальною.
Не по крови и не по гноюЯ судил о нашей эпохе.Все, что было, — было со мною,А иным доставались крохи!
Я судил по людям, по душам,И по правде, и по замаху.Мы хотели, чтоб было лучше,Потому и не знали страху.
Потому пробитое знамяС каждым годом для нас дороже.Хорошо, что случилось с нами,А не с теми, кто помоложе.
ПЕРЕБИРАЯ НАШИ ДАТЫ
Перебирая наши даты,Я обращаюсь к тем ребятам,Что в сорок первом шли в солдатыИ в гуманисты в сорок пятом.
А гуманизм не просто термин,К тому же, говорят, абстрактный.Я обращаюсь вновь к потерям,Они трудны и невозвратны.
Я вспоминаю Павла, Мишу,Илью, Бориса, Николая.Я сам теперь от них завишу,Того порою не желая.
Они шумели буйным лесом,В них были вера и доверье.А их повыбило железом,И леса нет — одни деревья.
И вроде день у нас погожий,И вроде ветер тянет к лету…Аукаемся мы с Сережей,Но леса нет, и эха нету.
А я все слышу, слышу, слышу,Их голоса припоминая…Я говорю про Павла, Мишу,Илью, Бориса, Николая.
" Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал. "
Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал.Я любил, размышлял, воевал.Кое-где побывал, кое-что повидал,Иногда и счастливым бывал.
Гнев меня обошел, миновала стрела,А от пули — два малых следа.И беда отлетала, как капля с крыла;Как вода, расступалась беда.
Взял один перевал, одолею второй,Хоть тяжел мой заплечный мешок.Что же там, за горой? Что же там — под горой?От высот побелел мой висок.
Сорок лет. Где-то будет последний привал?Где прервется моя колея?Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал.И не допита чаша сия.
1960
ОСЕНЬ
Вот опять спорхнуло летоС золоченого шестка,Роща белая раздетаДо последнего листка.
Как раздаривались листья,Чтоб порадовался глаз!Как науке бескорыстьяОбучала осень нас!
Так закутайся потеплееПеред долгою зимой…В чем-то все же мы окрепли,Стали тверже, милый мой.
СЛОВА
Красиво падала листва,Красиво плыли пароходы.Стояли ясные погоды,И праздничные торжестваСправлял сентябрь первоначальный,Задумчивый, но не печальный.
И понял я, что в мире нетЗатертых слов или явлений.Их существо до самых недрВзрывает потрясенный гений.И ветер необыкновенней,Когда он ветер, а не ветр.
Люблю обычные слова,Как неизведанные страны.Они понятны лишь сперва,Потом значенья их туманны.Их протирают, как стекло,И в этом наше ремесло.
1961
" Подставь ладонь под снегопад "
Подставь ладонь под снегопад,Под искры, под кристаллы.Они мгновенно закипят,Как плавкие металлы.
Они растают, потекутПо линиям руки.И станут линии рукиИзгибами реки.
Другие линии рукиПролягут как границы,И я увижу городки,Дороги и столицы.
Моя рука как материк —Он прочен, изначален.И кто-нибудь на нем велик,А кто-нибудь печален.
А кто-нибудь идет домой,А кто-то едет в гости.А кто-то, как всегда зимой,Снег собирает в горсти.
Как ты просторен и широк,Мирок на пятерне.Я для тебя, наверно, бог,И ты послушен мне.
Я берегу твоих людей,Храню твою удачу.И малый мир руки моейЯ в рукавичку прячу.
ИЗ ДЕТСТВА
Я — маленький, горло в ангине.За окнами падает снег.И папа поет мне: "Как нынеСбирается вещий Олег… "
Я слушаю песню и плачу,Рыданье в подушке душу,И слезы постыдные прячу,И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартираДремотно жужжит за стеной.И плачу над бренностью мираЯ, маленький, глупый, больной.
КАРУСЕЛЬ
Артельщик с бородкойВзмахнул рукавом.И — конь за пролеткой,Пролетка за конем!
И — тумба! И цымба!И трубы — туру!И вольные нимбыБерез на ветру.
Грохочут тарелки,Гремит барабан,Играет в горелкиЦветной балаган.
Он — звонкий и легкийПошел ходуном.И конь за пролеткой,Пролетка за конем.
То красный, как птица,То желтый, как лис.Четыре копытцаНаклонно взвились.
Летит за молодкойПлаточек вьюном.И — конь за пролеткой,Пролетка за конем!..
Сильнее на воротПлечом поднажать,Раскрутишь весь город,Потом не сдержать.
За городом роща,За рощею дол.Пойдут раздуваться,Как пестрый подол.
Артельщик хохочет —Ему нипочем:Взял город за воротИ сдвинул плечом.
" Мне снился сон. И в этом трудном сне "
Мне снился сон. И в этом трудном снеОтец, босой, стоял передо мною.И плакал он. И говорил ко мне:— Мой милый сын! Что сделалось с тобою!
Он проклинал наш век, войну, судьбу.И за меня он требовал расплаты.А я смиренно говорил ему:— Отец, они ни в чем не виноваты.
И видел я. И понимал вдвойне,Как буду я стоять перед тобоюС таким же гневом и с такой же болью…Мой милый сын! Увидь меня во сне!..
" Вот и все. Смежили очи гении. "
