Эдгар По - Собрание сочинений в четырех томах. Том 1
2
ЕЛЕНЕ
Тебя я видел раз, лишь раз; шли годы;Сказать не смею сколько, но не много.То был Июль и полночь; и от полнойЛуны, что, как твоя душа, блуждая,Искала путь прямой по небесам, —Сребристо-шелковым покровом света,Спокойствие, и зной, и сон спадалиНа поднятые лики тысяч роз,В саду волшебном выросших, где ветерСмел пробегать на цыпочках едва, —На поднятые лица роз спадали,Струивших, как ответ на свет любовныйВ безумной смерти, аромат души, —На лица роз спадали, что смеялисьИ умирали в том саду, заклятомТобой и чарой близости твоей.
Одетой в белом, на ковре фиалок,Тебя лежащей видел я; свет лунныйСкользил на поднятые лица розИ на твое, — ах! поднятое с грустью.
Была ль Судьба — та полночь, тот Июль,Была ль Судьба (что именуют Скорбью),Что повелела мне у входа медлить,Вдыхая ароматы сонных роз?Ни шага вкруг; проклятый мир — дремал,Лишь ты и я не спали (Боже! небо!Как бьется сердце, единя два слова).Лишь ты и я не спали. Я смотрел,И в миг единый все вокруг исчезло(О, не забудь, что сад был тот — волшебный!)Луны погасли перловые блестки,Скамьи из моха, спутанные тропки,Счастливые цветы, деревья в грусти, —Все, все исчезло; даже запах розВ объятьях ароматных вздохов умер.Исчезло все, — осталась ты, — нет, меньше,Чем ты: лишь дивный свет — очей твоих,Душа твоих взведенных ввысь очей.Лишь их я видел: то был — весь мой мир;Лишь их я видел; все часы лишь их,Лишь их, пока луна не закатилась.
О, сколько страшных сказок сердца былоНаписано на тех кристальных сферах!Что за тоска! Но что за упованья!И что за море гордости безмолвной!Отважной гордости, л несравненнойГлубокой силы роковой Любви!Вот, наконец, Диана, наклоняясьНа запад, стерла грозовые тучи;Ты, призрак, меж деревьев, осенявшихТебя, исчезла. Лишь глаза остались,Не уходили, — не ушли вовек,Мне освещая одинокий к домуМой путь, светили (как надежды) — вечно.Они со мной ведут меня сквозь годы,Мне служат, между тем я сам — их раб;Их дело — обещать, воспламенятьМой долг; спасаем я их ярким блеском,Их электрическим огнем очищен,Я освящен огнем их елисейским.Мне наполняя душу Красотой(Она ж — Надежда), светят в небе — звезды,Что на коленях чту в ночных томленьях;Но вижу их и в полном блеске полдня,Всегда их вижу — блещущие нежноВенеры две, что не затмит и солнце.
3
МАРИИ-ЛУИЗЕ (ШЮ)
Тому недавно, тот, кто это пишет,В безумной гордости своим сознаньем,«Власть слов» поддерживая, отрицал,Чтоб мысль могла в мозгу у человекаРодиться, не вмещаемая словом.И вот, на похвальбу в насмешку словно,Два слова, — два чужих двусложья нежных,По звуку итальянских, — тех, что шепчутЛишь ангелы, в росе мечтая лунной,«Что цепью перлов на Гермоне виснет», —Из самых глубей сердца извлеклиБезмысленные мысли, души мыслей,Богаче, строже, дивней, чем виденья,Что Израфели, с арфой серафим(Чей «глас нежней, чем всех созданий божьих»),Извлечь бы мог! А я! Разбиты чары!Рука дрожит, и падает перо.О нежном имени, — хоть ты велела, —Писать нет сил; нет сил сказать, помыслить,Увы! нет сил и чувствовать! Не чувство —Застыть в недвижности на золотомПороге у открытой двери снов,Смотря в экстазе в чудные покои,И содрогаться, видя, справа, слева,Везде, на протяженьи всей дороги,В дыму пурпурном, далеко, кудаЛишь достигает взор, — одну тебя!
1849
1
АННАБЕЛЬ ЛИ
Много лет, много лет прошло,У моря, на крае земли.Я девушку знал, я ее назовуИменем Аннабель Ли,И жила она только одной мечтой —О своей и моей любви.
Я ребенком был, и ребенок она,У моря, на крае земли,Но любили любовью, что больше любви,Мы, и я и Аннабель Ли!Серафимы крылатые с выси небес,Не завидовать нам не могли!
Потому-то (давно, много лет назад,У моря, на крае земли)Холоден, жгуч, ветер из тучВдруг дохнул на Аннабель Ли,И родня ее, знатная, к нам снизошла,И куда-то ее унесли,От меня унесли, положили во склеп,У моря, на крае земли.
Вполовину, как мы, серафимы небесБлаженными быть не могли!О, да! потому-то (что ведали всеУ моря, на крае земли)Полночью злой вихрь ледянойОхватил и убил мою Аннабель Ли!
Но больше была та любовь, чем у тех,Кто пережить нас могли,Кто мудростью нас превзошли,И ни ангелы неба, — никогда, никогда! —Ни демоны с края землиРазлучить не могли мою душу с душойПрекрасной Аннабель Ли!
И с лучами луны нисходят сныО прекрасной Аннабель Ли,И в звездах небеса горят, как глазаПрекрасной Аннабель Ли,И всю ночь, и всю ночь, не уйду я прочь,Я все с милой, я с ней, я с женой моейЯ — в могиле, у края земли,Во склепе приморской земли.
2
МОЕЙ МАТЕРИ
И ангелы, спеша в просторах раяСлова любви друг другу прошептать,Признаньями огнистыми сжигая,Названья не найдут нежней, чем: «мать».
Вот почему и вас так звал всегда я:Вы были больше для меня, чем мать,Вы в душу душ вошли, — с тех пор, как, тая,Виргиния взнеслась, чтоб отдыхать!
Моя родная мать скончалась рано,Она — мне жизнь дала, вы дали — той,Кого любил я нежно и безгранно.
Вы более мне стали дорогойТак бесконечно, как в священной дрожи,Душе — она, чем жизнь своя дороже.
3
К ЭННИ
Слава небу! был кризис, —Опасность прошла.С болезнью, что грызла,Что медленно жгла,Та, что названа «Жизнью»,Лихорадка прошла.
Грустно я знаю,Что нет больше сил;Мне и членом не двинуть,Я лежу, я застыл;Ну, так что же! Мне лучше,Когда я застыл.
Я покоюсь так мирно,В постели простерт,Что тот, кто посмотрит,Подумает: мертв, —Задрожит, меня видя,Подумав: он — мертв.
Стенанья, страданья,Вздохи, рыданья —Утихли вдруг,И сердца жестокий,Ужасный, глубокийСердца стук
Болезнь и тошноты,И муки — прошли,Лихорадки исчезли,Что череп мой жгли;Те, что названы «Жизнью»,Лихорадки прошли.
И о! из всех пытокЧто была всех сильней,Успокоилась жаждаВ груди моей,Ты жгучая жаждаПроклятых страстей:Я глотнул; и погас он,Нефтяной ручей!
Я глотнул чистой влаги,Что катилась, журча,Струилась так близкоПод ногой, из ключа, —Из земли, в неглубокойПещере ключа.
И о! никогда пустьНе подскажет вам хмель,Что темно в моей келье,Что узка в ней постель.Разве люди в инуюЛожатся постель?Чтобы спать, лишь в такуюДолжно лечь постель.
Рассудок мой — Тантал —В ней исполнен грез,Забыл, не жалеетО прелести роз,О волненьях при видеМирт и роз.
Теперь, когда спит он,И покой так глубок,Святей ему дышитАнютин глазок;Аромат здесь он слышитТвой, Анютин глазок!Розмарин здесь, и рута,И Анютин глазок.
Так, я счастлив в постелиДыханием грезИ прелестью Энни,Омытый в купелиАроматных волос —Прекрасной Энни.
Поцелуем согретый,Лаской нежим, — на грудьПреклонился я к Энни.Чтоб тихо уснуть, —Ей на грудь, словно в небо,Чтоб глубоко уснуть.
Свет погашен; покрыт я,Постель тепла.Энни ангелов молит;Да хранят ото зла,Да хранит их царицаМеня ото зла.
И лежу я спокойно,В постели простерт,Любовь ее зная,А вы скажете: мертв!Я покоюсь так мирно,В постели простерт,Любовью согретый,А вам кажется: мертв!Вы, увидя, дрожите,Подумав: мертв!
И ярче сердце,Чем на небе звездыНочью весеннейВ нем светит Энни!Горит разогретоЛюбовию Энни,И мыслью и светомГлаз моей Энни!
4
