Начало. Я однажды жила… - Аннэтэс Николаевна Рудман
И дурак, взглянув однажды в зеркало,
так и не поймёт, что он дурак.
«Как мне пройти по порванной струне?..»
Как мне пройти по порванной струне?
Зачем мне риск опасных приключений?
Я прячусь от людей в стальной броне,
От каждого из вас, без исключенья.
Я глохну каждый день, как на войне,
Переживая новые удары.
Наклеенные ноты на стене
Не смогут передать игру гитары.
И если упаду, то там, на дне,
Не стану тратить силы на обиды.
…Мы все оглохли в этой беготне,
Мы слепы все. И выхода не видим.
«Стремиться к пошлой суете…»
Стремиться к пошлой суете
в безумной гонке – смысла мало.
Любить случайных и не тех,
любить врагов душа устала.
Устала лучшее искать,
как пони, бегая по кругу.
Как в этих поисках не стать
своим амбициям прислугой?
Как скорость выдержать суметь
и вовремя остановиться?
Как жить, когда стирает смерть
с лица земли родные лица…
Старый тополь
Старый тополь пухом белит улицы столицы.
Жаркий день стекает путом по усталым лицам.
Сухо, знойно, пух кружится и щекочет ноздри,
Дети ловят в руки хлопья, собирают в грозди.
Ночь пришла с горячим дымом, с нестерпимым жаром,
Пух, как порох, взял и вспыхнул, пламя побежало
По траве, по пыльным макам, по кустам сирени.
Задыхается столица, и гудят сирены.
Утром дождь ворвался в город, смыл с асфальта копоть.
Через год не стало пуха – умер старый тополь.
«Ты мне сказал: „К чему старанья…»
Ты мне сказал: «К чему старанья,
Когда весь мир идёт ко дну?
Мы станем кормом для пираний,
Умрём за несколько минут».
А я сказала: «Видишь берег,
Траву, кузнечика, осу,
Наш дом, за ним тенистый скверик –
Они от смерти нас спасут!»
«Бежишь вперёд, бежишь один…»
Бежишь вперёд, бежишь один,
срывая нити паутин,
а цель не видишь.
Как быть, когда нет сил, устал,
не взят последний пьедестал,
в тумане финиш?
Ты вспомни детство, старый дом,
дощатый мостик над прудом,
в саду – качели.
Как быть? Ты сам найдёшь ответ,
когда поманит тёплый свет
в конце туннеля.
«Щиплет кожу лиловый закат…»
Щиплет кожу лиловый закат,
Залетает под кофточку лето.
Электрический свой самокат
Я качу, напевая куплеты.
Слышу стрекот влюблённых цикад
И, заслушавшись их, замолкаю.
Сколько красочных нот наугад
Ниоткуда они извлекают.
Человек не венец – суррогат,
Изменяет природу, бунтует,
Будто душу берёт напрокат,
А потом возвращает – пустую.
Пряный вечер вальяжно навис
Над цветными кулисами сада,
Где искусно, бесплатно, на бис
Мне о вечном стрекочут цикады.
«Вы спросите: „Что завтра?“ – я не знаю…»
Вы спросите: «Что завтра?» – я не знаю…
Я верю в предназначенный маршрут.
Цыганки виртуозно нагадают,
Но карты виртуознее соврут.
Я никогда пророком не прикинусь
И, чем бояться, лучше помолюсь.
Шагаю в неизвестность – это минус,
Уверенно шагаю – это плюс.
Вы спросите: «А умирать не страшно?»
Отвечу: «Умираем каждый миг…»
Большим и светлым был наш дом черашний,
Сегодня там пожарище дымит.
«Чужая боль проходит мимо…»
Чужая боль проходит мимо,
Душевных ран не бередит.
Своя – преследует незримо,
Как обезумевший бандит.
Ты от неё сбегаешь в горы,
Ныряешь в прорубь, глушишь брют,
Глотаешь валиум, который
Тебе по блату достают.
Ты с болью борешься отважно:
Рискуешь, каешься, грешишь…
Она уйдёт, когда однажды
Чужую боль удочеришь.
«Я не беру того, что не моё…»
Я не беру того, что не моё,
Мне не приносит радости чужое.
Уверена, что мелкое враньё
Вернётся в дом внезапною бедою.
Беру взаймы премудрости у книг,
Гомер, Сервантес – всех не перечислить.
Когда горит на тумбочке ночник,
Люблю переосмыслить чьи-то мысли.
Чужих идей у Бога не прошу.
Мои друзья – моя награда свыше,
Молюсь за них и свечи не гашу,
Чтоб Бог меня заметил и услышал.
«Вы пьёте эту жизнь так смело…»
Вы пьёте эту жизнь так смело,
Как будто жизни нет конца…
Смывает дождь разводы мела
С асфальта, будто грим с лица.
Вчера советские детишки
За честь вели дворовый бой,
Сейчас подросшие мальчишки
Увлечены другой игрой.
Наш век растерзан и измучен.
Наш новый мир совсем не нов.
А то, что мы считали лучшим,
Хранят обрывки детских снов.
Но…
Пепел слов растаял,
Я себя теряю,
Знаю лишь одно –
Надо выжить, но…
День в моих ладонях
Плавится и тонет,
Было счастье, но…
Где теперь оно?
Годы улетают,
Словно птичьи стаи,
Всё, что было до,
Глупо и смешно.
День
