Том 2. Лошадь Паллада - Борис Бета
На тамошние небеса.
Метнется прах столбами дымными,
И бьются воины, пока,
Украшенные серафимами,
Не уплывают облака.
А то встает луна червонная,
Прохладная встает луна,
И дева ждет, встречает воина,
Бледна затем, что влюблена.
И снова прозвенит оружие
(О, призрак боевой – туман…),
Сражается во время ужина
С соперником Ковдорский тан.
Но даже смерть – походу точная:
Кому трава, кому – постель,
Всегда зеленая и прочная,
Восстанет на могиле ель.
Воспетый славными Сервентами,
Проходит призрак на стене,
Опрошен глупыми студентами
В похолодевшей тишине…
Так сердце не устанет мучиться,
Узнав о славных временах,
И верному покою учится,
Уединившееся в снах.
А вдруг блаженное желание,
Предначертание видно,
И бьется пуще сердце жадное,
А воздух – песни и вино.
Конечно, нет еще, не вымерло
То солнце счастья и беды –
То голос океанский стимера
Гремит над пропастью воды.
В Сицилию, иначе – в Канаду,
Банкок, Сполато – все пути,
И бьется пуще сердце жадное:
Еще стремиться и найти.
Обречены и будем странствовать,
То плавать, то перелетать,
И покоренными пространствами
Святую жадность утомлять.
Тогда опять луна червонная,
Прохладная, взойдет луна,
Покажет тихо бледность воина
И ту, что снова влюблена.
Он падает, она шатается,
Не в силах тело удержать,
И, благосклонная, касается
Целует жениха, как мать.
И ветра в тишине не слышится,
Но пахнет росами трава,
Туман приходит и колышется,
Да слышны женщины слова:
– И ныне, присно будут воины,
Во веки вечные веков,
И будут руки беспокойные
Томиться тенью облаков.
Упрямые и благородные
Свершают подвиги свои
Во имя Неба, имя Родины,
А то из страха и любви.
Так, имена не одинаковы,
И разноцветны знамена,
Хитро украшенные знаками,
Но я – единственно одна.
Не многие ли смертью сгинули,
Но все не кончилась война,
И древними воспета гимнами
Непобедимая жена.
Тайны безымянной батареи*
Современный политический коллективный роман
Это захватывающего интереса произведение не принадлежит перу одного автора. Оно есть результат продуманного анализа пережитых событий, сделанного несколькими авторами. По затронутым темам, фигурам и обстоятельствам роман этот не лишен и большого чисто исторического интереса. В нем отразилась жизнь последних годов не только Владивостока и Приморья, но и жизнь России, Японии, Китая. Каждая глава романа имеет вполне законченное целое. Отдельные главы связаны друг с другом только единством основной темы, одними и теми же главными героями и действующими лицами.
Пролог,
из которого читатель узнает, что побудило группу лиц заняться изучением тайн «Безымянной батареи»
Дырявые, в сырую погоду присвистывающие и хлопающие ботинки, поношенная кепка, валявшаяся, видимо, не раз в лужах грязи, смокинг, приобретенный за пиджак на толкучке, брюки, состояние которых таково, что нельзя снять пальто, и пальто, которое нельзя тоже снять, ибо оно так ветхо, что снова бы его не одеть.
И вместе с тем гордый вид свободного независимого человека.
Сегодня есть возможность заработать полтинник. Даже это очень легко и нетрудно. Больше того – полтинник уже заработан, легко заработан свободным трудом, путем гениального применения одного только ловкого оборота и незаурядной смекалки.
Произошло это так.
Впереди по панели шел свист, затем следовало пошмаркиванье давно нечищеным носом, потом одновременно выдвигался козырек кепки и довольно солидный, годный и для Ллойд-Джорджа нос. В самом конце сего шествия следовала фигура хозяина носа.
Душе было весело, но зато в желудке со вчерашнего вечера была одна грусть.
Группа воробьев на навозной куче уже завтракала, лакомясь даровым угощением. Солнышко грело так, что через очески ваты проникало до ребер. Мимо проехала телега с свежим, только что покинувшим печку хлебом, а в витринах висели колбаса и сардельки, такие же вкусные, как и недоступные. Все манило и раздражало. Прекрасная и радостная жизнь и все было бы отлично, если бы каждый шаг не зависел от денег.
Вот большой дом самого богатого человека в городе. Владелец его, видимо, еще нежится в мягкой и удобной постели, а слуги с самого раннего утра заняты работой на своего господина.
Дико визжит поросенок, которого режет белоснежно одетый повар, а два подповаренка поотрубали головы по крайней мере десятку цыплят. В конюшне кучер чистит лошадей, а шофер заводит все время одну машину за другой, осматривая каждый винтик и в сотый раз протирая тряпкой каждое лакированное место блестящего Мерседеса.
Проснулся давно уже швейцар и в ожидании звонка барина по складам прочитывает свежие газеты, чтобы узнать, что делается на белом свете. Вот прочел о смерти испанского министра, объявление о каплях датского короля и водит пальцами по газете, ища, нет ли где-нибудь что-нибудь про родную саратовскую деревню. Далеко Саратов, далеко Муздыряловка и господам, видимо, до ее нет дела.
В столовой накрыт стол, шумит самовар и слуга уже несколько раз прислушивался к спальне господина, но там было тихо.
Барин был вдов. Пришла его старая сестра, жившая у него за экономку и очень беспокоилась, почему так долго нет барина. Прождав полчаса, она решилась войти к брату, открыла дверь и в ужасе отскочила, повалилась замертво и чуть было удержал ее подбежавший слуга.
В комнате было все в ужасном беспорядке. Денежный шкаф был открыт и все его содержимое валялось на полу. Около оттоманки лежал труп барина с перерезанным горлом. На трупе была приколота булавкой бумажка с таинственными буквами, написанными от руки красным карандашом:
«Б. Б.»
Успокоив барыню, слуга бросился к швейцару и через минуту уже вся челядь дома знала о совершившемся в доме ужасном преступлении.
Швейцар, наскоро одев бекешу, бросился бежать за властями и, выходя из крыльца, столкнулся с нашим героем, едва не сбив его с ног.
– Что вы, очумели, что ли? – спросил тот, поднимая с земли слетевшую с головы кепку.
– Да очумеешь тут, – сказал швейцар, – когда барина у нас зарезали! – и бросился бежать.
Эх, читатель, что иногда значит в руках умного человека хотя и случайно брошенная отрывочная фраза. В голове нашего героя созрел мгновенно
