Евгений Плужник - Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

В ДОНБАССЕ

Двенадцать дней, двенадцать синих чашСияли глубью тихою над нами,Мы пили их спокойными глотками,Мы знали — этот месяц будет наш.Мы знали — близко море и Сиваш,Нас ветер бил могучими крылами,День исчезал за алыми вратами,Большая степь манила, как мираж.А вечером в небесной бездне чернойГорели нам созвездий крупных зерна,Огонь заката на краю землиТускнел и становился все янтарней,И сквозь туман и сумрак нам вдалиВставали две зари над сталеварней,

28 АВГУСТА 1914 г

Чуть приоткрыв завесу облаков,На поле и стерню луна смотрела,В туманной дымке шелковисто-белойСияли тускло главы куполов,Степь, словно океан без берегов,Под небом расстилалась без предела,И где-то в ней звенело и гуделоМятежным эхом прожитых веков.

Я думал: степь! Что за твоей чертою?Грозишь ли ты пустынной темнотоюВ осеннем безысходном забытьи?Иль снова мне сверкнет весна живаяИ заблистают звонкие ручьи,На желтом дне оврага пробегая.

СТЕПНЫЕ ДОРОГИ

Тропинок желтоватые извивы,Широкие, спокойные поля,Где ровными рядами тополяПостроились, красуясь горделиво.Дороги расползаются лениво,Под чьими-то копытами пыля.—Привет тебе, счастливая земля!Полтава! Ты румяна и красива!

Мне облик твой, как память юных лет,Как Гоголя невытоптанный следИ кобзарей задумчивое пенье,В моих ушах, как стародавний зов,Еще плывет в прекрасном отдаленьеТяжелый скрип медлительных возов.

ГИЛЬГАМЕШ

Утнапиштим, далекий предок мой,Потерянный в огромном океане,Я — Гильгамеш, палач на поле брани,Я — царь Урука, пламенный герой.Имел я друга — счастье и покой,Он даровал крылам моих дерзаний,Но умер он, мой добрый Эабани,И горьких дум меня смущает рой.

Дай мне совет, мой древний предок милый,Как продлевать наш век людской унылый?Как подойти к загадкам бытия?Но ветхий дед с улыбкой тихой ласкиПро Древо Жизни мне лепечет сказки,Которые младенцем слышал я.

ХИРОН

Как вал морской, взвилась вершина Эты,Долина светлым бархатом цветет.Кентавр творит: кентавр свирель берет,И звук свирели выдает поэта.Мелодия как ласковая Лета,Чьи воды пьет Орфей и Лин поет,Всех горестей людских унылый гнетПереплавляя в сладкий мед Гимета.

Давно забыл он свой родной табун,Давно привык к звучанью лирных струнПод Фебовой душистой сенью лавра:Любовью к песне пересилил онЗвериные наклонности кентавра,Друг смертных и богов — кентавр Хирон!

САЛОМЕЯ

П. Филиповичу

Там левантийский месяц сеет чары,Волнуя в сердце теплой крови ток,Там яростно цветет любви цветок,Там все в крови — и шлемы, и тиары…Там с высей горных, предвещая кару,Гремит речей неистовый поток —Иоканаан! Как взор его жесток!В его словах — пустыня и пожары!

А Саломея — девочка, дитя,—Отравою и лезвием шутя,Хохочет, смерть и мщенье накликая…Беги от них! Беги туда, поэт,Где у прибрежных скал, чиста, как свет,Стройна, как луч, — мечтает Навзикая!

НАВЗИКАЯ

Ты — солнца луч, царевна Навзикая,Цветок феаков на песке морском!Тебе убогий странник не знаком,А море блещет — без конца и края.Ты властным жестом собираешь стаюПрислужниц, — в послушании немомОни стоят, а над твоим челомЛучистый ореол блестит, играя.

От стрельчатых бровей и белых шейУж сам не свой безмолвный Одиссей,Готов забыть пучину мук и горя.Чиста, как животворная роса,Целебным плеском Эллинского моряЕму смеется светлая Краса.

АЛЕКСАНДРИЯ

Когда мне говорят: Александрия…

Завечерела водная стихия,Пассатный ветер в парусах ревет,И темный наш корабль, кренясь, идетВ знакомый порт, к огням Александрии.Он раздвигает сумерки густые,Он, как живой, желанной встречи ждет:Здесь милых Муз веселый хор поет!О сердце мира! Наша Пиэрия!

Мы знали и степей сарматских зов,И Фидиевых мраморных богов,Печаль Сафо и клич сирен призывный,—Но нас ничто не волновало так,Как Фарос твой, твой Гептастадий дивный,Из мрака черного вознесшийся маяк!

ВЕРГИЛИЙ

Мужик из Мантуи, задумчивый, кудрявый,Он с отроческих лет стихи слагать умел,Пастуший посох, плуг и медный шлем воспел,И был вознагражден неслыханною славой.Он сквозь огонь и дым усобицы кровавойУвидел пышный век, когда от черных делПочил покорный мир, приемля свой уделПод царственным ярмом божественной державы.

Но все прошло. И Рим, и цезарей делаРука истории в гробы поволокла,Где спят иллюзии, порфиры и короны,А он доселе жив. И звон его поэмНам отзывается рыданьями Дидоны,Бряцаньем панцирей и всплесками трирем.

САД В ГОГОЛЕВЕ

Столетние над молодым бурьяномОблокотились вербы на плетень,Под сенью слив — соломенный курень,Чудесен мир в дыханье трав медвяном.Здесь нарастает буйным ураганомВеселый праздник сел и деревень,Здесь сельских муз еще витает теньС прославленной свирелью и тимпаном.

Здесь посылают дружеский приветПрохожим Сон-трава и Огнецвет,Красивое прекрасно без прикрасы:В разгуле светлой радостной игрыТропинка с Лысой сказочной горыВедет к вершинам самого Парнаса.

ЧИТАЯ ПОЭТА

«Есть добрые сердца, есть светлые умы,Они сияют нам, как утра блеск багряный,В хаосе шумных дел, среди житейской тьмы,Их голоса звучат торжественной осанной.Уносит вечность всех под мрачный свод гробов,Но непорочных душ и мысли, и стремленьяВыбрасывает вал сурового забвеньяНа берег бытия, как зерна жемчугов…»

Романтика мечты живет в сердцах поэтов:Чтоб столько накропать элегий и сонетовИ свято веровать в предизбранность свою!И точно: что таким хор знатоков убогий?Холодный суд ума не победит в боюРомансов сладостных и пышных антологий!

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ

Я знаю — имя нам «библиофаги»:Как шкаф, набита наша голова,Как резчики, шлифуем мы слова,Нещадно много изводя бумаги.Никто не скажет нам: «Жрецы и маги!Вы создаете чудо мастерства!»Душа у нас сурова и черстваИ чужда юной жажде и отваге.

Что в тонком слове? Нас чарует звукАктерской реплики, поддельных мук,Горючих слез искусной истерии.А критик нам диктует: «Шапки прочь!Вот пред тобой прославленный вития:Горит, как светоч, озаряя ночь!»

КЛАССИКИ

Вы уж давно ступили за порогЗемной судьбы — творцы и полубоги,Рапсодии, элегии, эклогиЗвучат из тьмы аидовых дорог.Туман печали нам на сердце лег,Усилья наши жалки и убоги:Ужель назад вам больше нет дороги?Ужели рок так безнадежно строг?

Где ваших слов могучее звучанье?Напрасны все мечты и заклинанья —Невозвратим навек умолкший глас!Одна отрада есть душе поэта,Одно для мира возрождает вас —Прекрасная законченность сонета.

СВЯТОСЛАВ НА ПОРОГАХ