Евгений Плужник - Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

РАЗДУМЬЕ

Таков закон — простой закон распада:Небрежная прическа, впалый рот,И равнодушье рук, и первый ледУсталого безрадостного взгляда.Как неуклонно время листопадаПриходит в нашу жизнь из года в год…Земля под снегом медленно уснет,И в иней опушатся ветви сада…

О, первые седины тихих дней,Предвестье спада жизненных страстей,Осенних листьев осторожный шелест!Что ж, привыкай, раздумьями томим,Распознавать туманных далей прелестьИ улыбаться радостям чужим!..

СОН СВЯТОСЛАВА

Я видел сон — жемчужин тяжкий градМне, старому, на сердце насыпали,Мне длинный черный саван надевалиИ подавали пить дурманный яд.И, напрягая помутневший взгляд,Я еле различал сквозь тьму печали,Что княжий двор стал грудою развалин,Что каркал ворон и свивался гад…

Какое горе мне на разум пало,Какая в сердце пенилась Каяла,Какой тоской душа отягчена…Ночь лунная блестит росой студеной,Антенна гнется, как трава-струна,Все ближе горя цокот предрешенный…

КНЯЗЬ ИГОРЬ

Князь Игорь, очи к небу обратив,Увидел солнце в пелене туманной,А Русь далеко за чертой багряной,И горе черный накликает Див.

Но Игорь-князь бесстрашен и строптив:«Эй, Русичи! Потешьтесь славой бранной!Покажем вражьей нечести поганойДорогу в море от родимых нив!»

Не любо ль Дону зачерпнуть шеломом!О, смелый княже! Смерти черный омутТебе не страшен — песня зазвенит,Спасая от забвенья и полона…Он встал на стременах, а конь храпит,Ловя ноздрями свежий ветер с Дона.

SUPERSTITIO[3]

Весна. Садов цветущих ароматы,Друзей беседы и душистый чай —Отдайся им и в сердце не пускайЩемящих суеверий Поликрата!Когда душа спокойствием объята,Не думай, что не вечен мир и рай,И чем прекрасней счастья светлый май,Тем злее ночь и тем страшней расплата.

Я утешаю сердце, но, увы —Под пеплом горьких дум слова мертвы,Бессонны страхи смутного значенья,И странен за окном мой темный сад,Дрожат огни в туманном отдаленье,И каждый миг тревогою объят…

ПОД НОВЫЙ ГОД

Я шел домой, предвидя день безделья,И думал про всегдашний нудный труд.Как нитка бус, светился ГолливудВ бокалах новогоднего веселья.Шуршал и шаркал, как на новоселье,Навстречу незнакомцу праздный люд,Мороз прибрал за несколько минутГустую грязь вчерашнего похмелья.День взаимоприязни воссиял…Что ж! Совершай привычный ритуал,Встречай очередного пилигрима!О юность! Ты надеждами красна!Гляди ж бездумно и неукротимоВ стаканы розоватого вина!

ЗЕМЛЯНИКА

По кронам сосен величаво-строгийПроходит шум. В небесной синевеТемнеют облака. В густой травеЗелено-буйной путаются ноги…Вот тут упасть бы прямо у дороги,Упасть и отдохнуть минуты две —От ярых псов, от шума в голове,От низких душ, коварства и тревоги…

И, окунувшись в тихий сумрак сна,Услышать, что поет еще струна,Мелодий, рифмы, ритмов переклики…И вдруг увидеть, что в траве густойДушистые кораллы земляникиБлестят простой, веселой красотой.

ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ

Как просто все в наивных тайнах этих:Огниво — морякам, больным — хинин,Пиратам — взрывы настоящих минИ пули ружей, лучших в целом свете…Под сводами пещеры на рассветеНа пятерых из тьмы глядит один —Чего он ищет в пене злых пучин?Кто он? Жилец земной? Иль бред столетий?

От грома содрогается земля,Встает над морем остов корабля —Легко художник разрешил проблему —Услышан зов! Теперь спокоен Топ,И примирен с людьми бессмертный Немо —Индийский принц, любезный мизантроп!

ДОМБИ И СЫН

Говорит капитан Каттл:

— В груди моей не иссякает вера —Еще нам Вальтер счастье принесет!Пускай тогда, покинув мрачный свод,Нас позабавит старая мадера!О, Дядя Соль, не верь пустым химерам!Из погреба мадера не придет!Погиб наш Вальтер, я — давно не тот,И затерялся ты в тумане сером…

А может быть, парнишка наш спасен?С красавицею в брак вступает он,Смягчился черствый нрав миллионера…Вино на палубу! Сердца в галоп!Да разве ж это — старая мадера?Нет, Дядя Соль, — кондитерский сироп!

ЖИЗНЬ НА МИССИСИПИ

Безусые отважные ребята,Глубокая и быстрая река…У лоцманов фантазия яркаИ чудесами выдумок богата…Какую здесь войну вела когда-тоПлантаторов тяжелая рука,Как мучили злодеи беднякаИ как потом настигла их расплата…

Веселый юмор жанровых картин,Пейзажи расцветающих долинИ тут же песни и псалмы о тленье…А золотые зори широкиНад мутью беспокойного теченьяМогучей и таинственной реки.

ГУЛЛИВЕР

— Да! — Гулливер промолвил. — Есть минутыВ моей судьбе, каких не знали вы;Имел я горя выше головыНе в Бробдингнеге, не в садах Лапуты,А у ничтожных карликов: так лютыИх мстительные души, так мертвы,Для жалости опасны! Не столь опасны львы,Как мелочные, злые Лилипуты…

На гвоздик каждый волос навертеть,Сплести интриги мерзостную сетьСпособна эта маленькая сила!Давно бы впал я в смертную тоску,Давно бы солнце для меня остыло,Когда б не щедрость дружбы Блефуску.

К ТИТАНИИ

Блажен, кто поздней осени не зрит,Кто шутки ради книги открывает,Кто Песню Песен радостно читает,Над Книгой Руфи весело острит!Беда тому, кто, сон и аппетитУтратив, лямку жизни не бросает,Его предательств ямы окружаютИ мошкара сомнений тормошит.

Смеется светлой юности стихия!Что ей сулите вы, виски седые?Пустую мудрость? Холод и туман?Пусть будет жизнь прекрасней и короче,Пусть не успеет распознать обманТитания июньской светлой ночи!

ДВЕРЬ В СТЕНЕ

Как наяву тот сон увидел я:Умолкло бормотанье парохода,Камыш и вербы, светлая погодаИ полноводной речки чешуя.

О, Родина прекрасная моя!Я знал тебя в счастливейшие годы,Но и меня осилили невзгоды,И позабыл твой светлый образ я…

Но вот пришел вечерний час свиданья —Не стало ни тревог, ни ожиданья,Открылась дверь заветная в стене,Все тихо. Спят усталые колеса,И цапли в золотистой тишинеПерелетают с отмелей на плесы.

ЭЛЕГИЯ

Чернеет лед на линии трамвая,Синеет в темных улицах весна,И юность — ясноока и стройна —Встает, былую радость навевая.Так это ты! Но чья же воля злаяТебя убила? Где звенит она,Твоей живой веселости струна?Зачем тебя томит печаль больная?

А помнишь все, что было и прошло?Небесный свод, прозрачный, как стекло,В котором стая шумно пролетала…Как быстро таял снег! Как лед звенел!Теперь того, что прежде звалось «Мало»,Ты выдержать бы даже не сумел!

В ДОНБАССЕ