Олег Юрьев - Стихи и хоры последнего времени

Платан-позвоночник

на платан-позвоночник что до пястьев истёкших облезс облаков подзолоченных осыпается шелковый блеск

там где низкое облако в кислоту обращенного льдатам в колючья разодрана проволка и стекает руда как вода

там где мгла просыпается там где мга протирает стеклодо того там протерто стекло что и солнце стекло

по платану полуголому что сдирает последний кушаки – на мертвую голову с морозной осокой в ушах

Простые стихи о снеге (Ленинград, 80-е гг.)

снег скрипит свежепросольныйна немеющих губах

снег садится парасольныйна сугроба карабахв смутный садик двуугольныйсреди утлых калабах

снег везут по колокольнойв скарабеях-коробах

едут едут скарабеижвалой гнутою гребутвсё слабее и слабееэтот скрежет этот гуд

всё грубее и грубеетьмы светящейся скорбут

снизу прах зимы последнейсверху зрак ночной слюды

всё бесследней и бесследнейнаши круглые следы

Хор «Полежаев»

золотойоселедецрасслоёно колодец

положённа порожеккак мерцающийножик

на порожекполóжениз темнеющихножен

из ножонподлужённыхи затемпогружённых

ВСЕ ТЕМНЕЙОКОЛОДОКВ ОБЛАКАХ —ОГОРОДАХ

ГОР

золотойзапорожециз отслóенныхкожиц

положёнполужженныйа вокругполужёны

соложёнда посоленхоть бы вытекиз штолен

посолённо солодоквстал бы хотьиз колодок

А НЕ ЛЮБОНЕ НАДОСПИ В УГЛÉПОЛУСАДА —

ВОР

спит в углупалисада

ВОР

тень горыкак глиссада

ГОР

в ней мерцаюткинжалы

ГОР

а он лежитполежалый

ВОР

Через два года, романс

Куда ушли нагие зимы?Их больше нетуНи в невском воздухе, ни в рейнском.

В бумажном садике еврейскомВновь пишет снег неугасимый,Как свет по свету.

Вгорает след неугасимыйСлюдою – в воздухВ бесследном дворике еврейском.

И в невском проблеске, и в рейнскомВновь: только снега шаг гусиный.И в ватных звездах.

Дождик во Флоренции: снаружи и внутри (ранняя весна 2007 года)

– Мы вышли из ворот под синий дождь флоренский,В жемчужной сеточке жужжащий на весу —Как туча пчельная, как воздух полуженский,Как вдох, которого уже не донесу, —

Так пело олово, расплескано меж облак,Так ныли головы деревьев под мукой,И сердца голого летел веселый отбликНад телом свернутым реки полумужской,Так твердь творожная свой дождик отрояла —

остановившийся чтоб подождать пока вдохнуархангел с крыльями как крышка от роялянаклонно реющий по итальянскому окну.

Оды и гимны непременным состояньям природы

Ода ночи

Я хотел бы звезд зеленых,вздыхающих в ночном пуху,и я хотел бы гор, сожженныхзыбкой нитью наверху,но сыпкой тенью черный порохссыпается с заоблачных корон:мир этот с верху покорён,где горний гул, и дальний шорох,и самолеты в сияющих шорах,и горны ночных похорон.

Луны подотъеденный твóрог,звезд огурецкий орехзастревают в решетчатых створахнеподъемно-ступенчатых рек:подрагивают колосники,подпрыгивают колесики,и чей-то поезд поперек рекисквозь облый мрак летит по просеке;река же, створы затворя,углом уходит в горькие моря.

Ода рассвету

хоть небосвод насквозь померксквозит из его дуг и падугкакой-то страшный фейерверкзеленый блеск и белый сверккак сад где только дуб и падуб

по скользким лестницам зарикак за медузою медузасплывают света пузыри

ночное мужество замридневному ужасу обуза

Гимн весне

Смертью горло полоскалиДуры-горлинки во сне,Из пылающих клёвов плёскалиВ голые глаза весне —Золотыми полозкамиПо воспаленному стеклуИ вспылёнными полоскамиНа расплавленном полу.

Вот сад, где ртутная водаСтекала всю ночь тройным уступомВ темнеющее никудаПо темно-голубиным купам —Сквозь пыль и пыл стекла, сюда;И ночь за ночь ее трудаОплачена тройным сюркупом:

Медведки скрылись, и волчцыШипы зеленые надели,Седеют в гробе мертвецы,Когда еще не поседели,И смертью дурни-горлецыПолощут горло в самом деле.

Ода из поезда

в речках медных нечищенныхизгибается медленный тока со сгибов посколотоу лещинок у нищенокмеди старой пятак на пятокно зато сколько золотана плечах у дубовых мужчинвыбегающих молодоиз лощенных закатом лощин

самолеты бескрылыенас несут над склоненной странойтени белые милыерасплоясь от небесного холодаоплывают за нашей спинойно зато сколько золотанабегает у нас на стеклеи ссыпается смолоток уходящей под землю земле

Прогноз на лето

Я вижу синие дворы,Где стены сложены из дыма.На камни ИерусалимаТы положи свои дары.

Лето будет красное, как поезд-стрела.На застывших колесиках, перестуженных добела,на колесиках золотых-раскаленныхпролетит – от стрекоз черно-желтых и до сине-зеленых.

Лето будет белое, встанет снег золотой.Станет ветр обратный дуть рот в рот пустотой,и, чернее зеленого, муравьиные львывылетят из иерусалимской Невы.

Лето будет черное, а в нем золотые фонарики.По разлившейся пóд небом иерусалимской Москва-рекеметеором подкачанным вперекосперелетит – от зéлено-синих и до желто-черных стрекоз.

А как я вышел, был полон сад

…а как я вышел, был полон садогней сдвоений, теней строений;был сразу клетчат, затем полосат,и пáром из облачных строенийокачен с краю, где неба скат……когда б я знал, что уже пора,что в яблоке юном достанет воскана тающий в небесах укус,я в дом бы вернулся, что был как куст,кем-то срубленный без топорау предпоследнего перекрестка.

…но кто у въезда на нéбо стоялсредь ягод бело– и чéрноплóдныхи был как столиц небесных столяри как плотвиц стоместных плотник? —стамеской он тьму от тьмы отслоял……когда б я знал, что уже июль,что сада счетверена занавескасвеченьем со всех небесных сторон,я вышел бы и́з дому, сел в пароми пó небу, белому как от пуль,поплыл бы – в забытой руке стамеска.

* * *

Что будет музыкой в аду?Пила в разветвьях голотелыхИ колоченье оголтелыхКосилок на холостом ходу?

Что будет золотом в аду?Ветчи́ны узкие магнолий?А злотым медным – не стегно лиМедведки, вытомленной во льду?

Что будет пóтом в полом сне?Что будет Тютчевым и морем?Что – истомлением, что – горем?И что потóм, куда и мне..?

Май

Дóждь был. Деревья отжалис острых воскрылий крахмал.Шершень споткнулся на жалеи тяжело захромалпо опаленной ступенькена опыленную тьму —шёлка лоскутья, как деньги,розы роняют к нему.

Здравствуй, пустая природа —мытые мая сады,древ золоченая ротау серебреной воды,осы, и красные шершни,и моховые шмели,черви, латунные стержни,выросшие из земли…мертвые в каплях стрекозы…крыльев потерянный шелк…дикие майские розы…

…Дóждь был. И снова пошел.

* * *

в россии маленькой двойнойв ее волне сверкальноймы были сном и довойнойи завойнóй зеркальной

мы спали в кованой водев ее литом завоев огнях пружинных и вездегде падали мы двое

где два окна и довойнаи завойна за воемночных машин – и чашка снапод солнечным завоеми где – невидимы чужимни локтем ни коленом —мы и сейчас еще лежимв огне военнотленном

О звездках

О звездках – о жужелах еле живых,О плачущих крыльями в черных коробках,Облитых мерцаньем ночных ежевик —Оттекшим, померкнувшим; или же в ихОсевшим подблескивать крыльях коротких, —

О тех облаках, да – об их животе,О розово-синем и желтом сысподу,О мраке крученом в его пустоте,О тьме, где вращаются тени не те,О свете, сбегающем в гулкую воду, —

О свете другом, из другого угла,О черно-зеленом, как лавр или падуб,Оттуда идущем, где полая мгла,Оттуда, где голая полночь кругла,Откуда ни света, ни мрака не надо б, —

О небе другом на другой стороне,О серо-сухом, как ежовая шерстка,О полой луне, да – о полой луне,О полуиссохшей, о той, где на днеОгонь наддвоённый глядит из наперстка. —

* * *